Глава 1
Жабин стоял у киоска на Павелецкой и жевал засахаренный ирис. Сквозь липкую сладость на зубах проступал привкус времени – странный, химический, пахнущий бензином и тлеющим прошлым. 1992 год висел в воздухе Москвы как дым от дешёвых сигарет – густой, неопределённый и режущий глаза. Рубль таял быстрее, чем ирис во рту, превращая скромные накопления в пыль. Жабин когда-то был инженером, потом – младшим научным сотрудником, теперь – просто Жабин, один из миллионов, пытающихся не утонуть в мутном потоке новой реальности. Вокруг киоска шумел хаотичный рынок. Здесь продавалось всё – от китайских пуховиков и турецких джинсов до колбасы с сомнительным запахом и пачек “Мальборо” с поддельной акцизной маркой. Бабушки торговали соленьями из трёхлитровых банок. Мужики предлагали импортные кроссовки, держа одну пару в руках, а остальной "склад" – в огромной клетчатой сумке-челночнице. Играла оглушительная попса из разномастных магнитофонов. Жабин докурил последнюю сигарету "Прима", смял пачку и бросил в лужу у обочины. В этой луже отражалось серое московское небо и силуэт нового русского на новеньком "Джипе Чероки", медленно проезжавшем мимо, с надменным взглядом из-под толстых бровей. - Эй, Жаба! Ты чё, тут прирос? Жабин обернулся. К нему направлялся Щуплый – бывший коллега по НИИ, уволенный за пьянство и теперь промышлявший мелкими аферами. У Щуплого всегда был вид человека, который только что проглотил что-то острое и теперь пытается это переварить. - Щуплый. Привет. Ириску хочешь? - Давись сам своей химией. Слушай, дело есть. Тема, чуешь? Такая, что либо ты завтра на Канарах, либо... ну, сам понимаешь. Глаза Щуплого лихорадочно блестели. Жабин знал этот блеск. Он всегда предвещал крупные неприятности, замаскированные под лёгкие деньги. - Говори. Только быстро. У меня встреча. – Жабин соврал. Встреча у него была только с очередным днём пустоты. - Короче. Ты ж у нас типа умный был? Всякие там кварки-хуярки изучал? - Квантовая физика. Немного. - Вот! Именно! Короче, есть такая штука. Легенда, можно сказать. Ходит слух в определённых кругах. Про "Золотой Ваучер". Жабин усмехнулся. Приватизационные ваучеры – вот уж символ эпохи. Бумажка, которая якобы делала тебя собственником "общенародного достояния", но на деле превращала в посмешище, если не знать, куда её ткнуть. - Обычный ваучер у меня уже есть. С ним только в очередь за водкой стоять, если продать. - Не, Жаба, ты не понял! Это не тот ваучер! Это... – Щуплый понизил голос до хриплого шёпота – ...это метафизический ваучер! Жабин чуть не выплюнул остатки ириса. - Метафизический? Это как? В нематериальном банке? - Ну типа того! Короче, есть такая байка. Ещё до всей этой канители с перестройкой, в одном секретном НИИ, где всякую парапсихологию и психотронику мутили – ну, ты знаешь, про что я, там ещё Кашпировский стажировался – разработали прибор. Или не прибор. Или метод. Короче, штуку, которая позволяет концентрировать... как бы это сказать... эманации удачи! Или, типа того, резонировать с денежными потоками! Щуплый огляделся, словно боясь подслушивающих КГБшников, которых уже три года как не существовало. - И эту штуку назвали "Золотой Ваучер". Она типа должна была обеспечивать процветание будущему коммунистическому обществу. Но потом всё рухнуло, а "Ваучер" пропал. И теперь за ним охотятся. Серьёзные люди. Братки. Всякие... ну, такие. Жабин слушал с нарастающим интересом. Не из-за бредовой идеи "метафизического ваучера", а из-за того, насколько абсурдной и одновременно правдоподобной она звучала в этом сумасшедшем году. Секретные НИИ, парапсихология, коммунистическое процветание – всё смешалось в кучу. - И где же, по-твоему, эта... штука? - Вот в этом и соль! Я тут надыбал одну ниточку. Один старый хрен, бывший лаборант из того самого НИИ. Говорит, знает, где искать. Но он в долгах как в шелках, и ему нужно... ну, ты понял. - Деньги, – констатировал Жабин. - Ага. И не только. Ему типа ещё безопасность нужна. А я... ну, сам видишь. Не Шварценеггер. А ты... ну, ты раньше драться умел, вроде. На физтехе своём. - Это было давно. И я не дрался, а занимался самбо. В спортивной секции. - Один хрен! Короче, я узнал адрес этого перца. Он на ВДНХ живёт. В какой-то общаге бывшей. Но туда просто так не сунешься. Там контингент... специфический. Щуплый нервно дёрнул плечом. - Я тебе адрес дам. Ты с ним поговори. Он тебе всё расскажет. И... если получится... ну, поделимся. По-братски. Только быстро. Чувствую, время поджимает. Щуплый достал смятую бумажку, быстро чиркнул на ней что-то ручкой и сунул Жабину в руку. Бумажка пахла дешёвым одеколоном и страхом. - Всё. Я погнал. У меня ещё пара тем на сегодня. Удачи, Жаба! Щуплый растворился в толпе, оставив Жабина с бумажкой, вкусом ириса на языке и странным ощущением, будто он только что получил приглашение в цирк уродов, организованный мировым правительством. "Золотой Ваучер". Метафизический. В 1992 году. Звучало как начало отличной комедии. Или очень плохой драмы.Глава 2<
Адрес на бумажке был написан дрожащим почерком и выглядел как набор случайных символов, но Жабин, прищурившись, смог разобрать: Проспект Мира, дом 184, корпус 2, общежитие "Космос", комната 317. Бывшее общежитие для работников ВДНХ, теперь – пристанище для всех, кто не нашёл себе места в новом мире. Бомжи, мелкие жулики, спившиеся интеллигенты, провинциалы, приехавшие "покорять" Москву. Жабин сел на метро, наблюдая за лицами попутчиков. В каждом лице читалась своя история выживания. Молодые парни в спортивных костюмах с агрессивным взглядом. Пожилые женщины, крепко сжимающие авоськи. Усталые рабочие. Студенты с потухшими глазами. Этот год вытягивал соки из всех. Выйдя на ВДНХ, Жабин вдохнул прохладный, влажный воздух. Весна неохотно вступала в свои права. Знаменитый фонтан "Дружба Народов" ещё не работал, его золочёные фигуры сиротливо мокли под мелким дождём. Павильоны выглядели заброшенными, как декорации к фильму о конце света. Общежитие "Космос" оказалось серым, безликим зданием с облупившейся штукатуркой. Входная дверь была выбита с одной петли и держалась на честном слове. Внутри царил полумрак и специфический запах – смесь затхлости, сигаретного дыма и чего-то кислого. По коридорам слонялись подозрительные личности. Из-за дверей доносились крики, пьяный хохот, обрывки разговоров. Жабин поднялся по лестнице, стараясь не касаться поручней. Третий этаж. Коридор здесь был ещё темнее. Где-то вдалеке играла песня "Плачет девушка в автомате". Из комнаты 315 слышались глухие удары и стоны. Жабин поспешил дальше. Комната 317 была заперта на хлипкий замок. Постучав, Жабин услышал осторожное шарканье изнутри. - Кто там? – прозвучал старческий, дребезжащий голос. - К вам от Щуплого. По делу. Про Ваучер. Наступила долгая пауза. Затем замок щёлкнул, и дверь приоткрылась. В проёме стоял маленький, сгорбленный старичок с неряшливой седой бородой и испуганными глазами. На нём был засаленный халат поверх тельняшки. - Заходи быстрее, – прошептал он, оглядываясь по сторонам. Жабин вошёл. Комната была крошечной и завалена хламом – старыми книгами, пыльными приборами, обрывками бумаг, пустой тарой. В углу стояла койка, заваленная грязным бельём. На столе горела настольная лампа, освещая хаос. В воздухе стоял запах озона, старой бумаги и немытого тела. - Меня зовут Климент Семёнович. Вы... вы от Щуплого? Он живой, значит? - Живой пока. Меня зовут Жабин. Он сказал, вы знаете про "Золотой Ваучер". Старик кивнул, приглашая сесть на единственный свободный стул, представлявший собой перевёрнутый ящик из-под фруктов. Сам он устроился на табурете. - Знаю, голубчик. Ещё как знаю. Я работал в том самом НИИ. №13. Прикладной Парапсихологии и Психотроники. Мы занимались... э-э... нетрадиционными источниками энергии. И влиянием на коллективное сознание. Жабин слушал, пытаясь понять, насколько сильно у старика поехала крыша. - "Золотой Ваучер" – это не предмет, голубчик. Это... это алгоритм! Математическая модель, способная описать и предсказать флуктуации... ну, тогда мы это называли "ментального поля общества". А по сути – направление массовых желаний! Куда потекут деньги, куда пойдёт удача! Климент Семёнович понизил голос до конспиративного шёпота. - Мы разработали способ, как использовать этот алгоритм для... ну, для стабильности. Для общего блага. Но потом, когда всё зашаталось, начальство решило его применить для себя. Для личного обогащения. А потом и вовсе... всё рухнуло. Институт закрыли. Документы растащили. А алгоритм... - Пропал? - Не совсем. Он был зашифрован. В нескольких частях. В разных документах. И я знаю, где эти документы. Ну, или по крайней мере, где искать первую часть. Старик заёрзал на табурете. - Только вот... за мной охотятся. Те, кто раньше работал в НИИ. И не только они. Братки тоже прознали. Им плевать на алгоритм. Им главное – что он сулит. Богатство. Власть. Они считают, что "Ваучер" – это какая-то волшебная палочка для денег. - И Щуплый сказал, что вы в долгах? - Ох, голубчик. Не то слово. Я связался с одними... нехорошими людьми. Занял немного. Теперь они требуют от меня этот "Ваучер". Думают, что я его спрятал. - Кто эти люди? - Местные. Бандиты. У них главный... его Профессор зовут. С виду вроде интеллигентный, а на деле... зверь. Они тут всю округу держат. И они знают, что я тут живу. Жабин почувствовал, как ситуация из абсурдной становится опасной. - И где первая часть алгоритма? Климент Семёнович покопался в куче бумаг на столе и достал пожелтевший лист, похожий на чертёж. - Вот. Это схема одного из наших приборов. А на ней... видите эти символы? Это ключ. К первой части. Она спрятана в старой библиотеке НИИ. В архиве. Если, конечно, её ещё не сожгли или не растащили. Жабин взял лист. Символы выглядели как иероглифы или очень странные математические знаки. - Библиотека НИИ? Где это? - Здание НИИ №13 на Коровинском шоссе. Заброшенное сейчас. Охраны нет. Но там... там тоже контингент. Бомжи, наркоманы... и говорят, братки там иногда нычки делают. Старик посмотрел на Жабина умоляющим взглядом. - Голубчик. Мне нужно выбраться отсюда. Они скоро придут. Если вы мне поможете найти первую часть... я вам расскажу всё. Как расшифровать. Как найти остальные. И... мы сможем использовать его вместе. По-настоящему. Не для бандитов. Жабин задумался. Это пахло авантюрой. Опасной, безумной, но... в его жизни, где каждый день был серым повторением предыдущего, это было хоть что-то. К тому же, от Профессора и его братков надо было как-то защитить старика. - Хорошо, Климент Семёнович. Я попробую. Но вы должны сделать то, что я скажу. Сначала выберитесь отсюда. У вас есть, куда пойти? - Есть... у дальней родственницы в Подмосковье. В Можайске. Но мне нужны деньги на дорогу. И... и чтобы там спрятаться. - Сколько нужно? - Тысячи три. Рублей. Жабин пошарил в карманах. У него было чуть больше тысячи. Этого не хватит. - Я попробую найти деньги. А вы пока подготовьтесь. Как только раздобу, я приеду. Или... дайте мне другой контакт. Климент Семёнович назвал номер телефона. Старый, шестизначный. - Это телефон-автомат у магазина напротив. Звоните через час после захода солнца. Я буду ждать. Жабин поднялся. - Хорошо. Я попробую. Но если я не вернусь, не ждите. Спасайтесь сами. - Понимаю, голубчик. Понимаю. Удачи вам. И будьте осторожны. Профессор... он очень хитрый. И жестокий. Жабин вышел из комнаты 317, оставив старика в его хаотичном убежище. В коридоре он услышал, как за дверью снова защёлкнулся замок. Вдохнув затхлый воздух общежития, он направился к выходу, чувствуя, как ирис на зубах сменился привкусом авантюры и опасности. Первая задача – найти три тысячи рублей. В 1992 году это было немало. Особенно для Жабина.Глава 3<
Три тысячи рублей. Целое состояние для человека, чьи доходы были непредсказуемы и стремительно обесценивались. Где взять такую сумму быстро, не связываясь с откровенными уголовниками? Жабин побрёл по улицам, пытаясь придумать хоть что-то. Продать что-то из дома? У него почти ничего ценного не осталось. Занять у знакомых? Те, кто имел деньги, уже давно уехали или стали недоступны, а те, кто остался, были в таком же положении, как он сам. Он вспомнил про Щуплого. Этот точно знал, где "мутить" деньги. Но Щуплый был скользким типом, и связываться с ним в таких делах было рискованно. С другой стороны, он же сам втянул Жабина в эту историю. Жабин нашёл телефон-автомат (чудом работающий) и набрал номер Щуплого. Тот ответил после долгих гудков, с шумом на заднем плане. - Алло! Щуплый слушает! Кто это? - Жабин. Слушай, мне нужны деньги. Срочно. Три тысячи. На дело, про которое ты говорил. На том конце провода повисла пауза. - Три тыщи? Ты чё, Жаба, обалдел? Откуда у меня такие бабки? Я сам сегодня с пустыми карманами! - Но ты же говорил, что у тебя "темы"! - Темы есть, но они на перспективу! Или на мелкий навар! Такие суммы с бухты-барахты не поднять! Жабин почувствовал разочарование. Щуплый оказался ещё более пустым местом, чем он думал. - Но ты же меня в это втянул! Старик ждёт! Ему нужно уехать! - Ждёт? Куда ждёт? Ну, это его проблемы! Моя задача была дать тебе наводку! А дальше – крутись сам! Это же Москва 92-го! Джунгли! - Значит, помощи от тебя не будет? - Ну... может, потом. Если тема выгорит. Если "Ваучер" реально что-то стоит. Мы ж договаривались – поделимся. Но на это надо сначала скинуться. - Скинуться нечем! - Ну, тогда и Ваучера нет! Извини, Жаба, дела! Щуплый бросил трубку. Жабин стоял у телефона-автомата, чувствуя, как по лицу стекают капли дождя, смешиваясь с ощущением полного тупика. Он вспомнил ещё одного человека. Студенческий приятель, по прозвищу Крыса. Занимался тогда фарцовкой, потом куда-то пропал, а сейчас, говорят, поднялся. Открыл какой-то кооператив. Жабин раздобыл его новый телефон через общих знакомых. Набрав номер, он услышал надменный голос секретаря, потом долгую музыку, и наконец – голос Крысы. Изменившийся. Более низкий, жёсткий. - Да? Кто это? - Это Жабин. Мы с тобой учились на физтехе. - Жабин? Надо же! Сколько лет! Ты где пропадал? - Тут. В Москве. Слушай, Крыса, у меня к тебе дело. Финансовое. - Финансовое? Интересно. Говори. Жабин коротко, насколько мог, объяснил ситуацию, опустив, конечно, всю метафизику, представив "Золотой Ваучер" как информацию о затерянном активе или технологии. - Старый хрен из НИИ, знает, где лежит что-то ценное? И ему нужно три тысячи, чтобы свалить? Ха! Классика жанра, Жаба! Разводка на лоха! - Это не разводка! Я уверен! Там что-то есть! - Уверен он. Знаешь, сколько таких уверенных тут по Москве ходит? В каждом подъезде! Не, Жаба, это не мой уровень. Я сейчас другими вещами занимаюсь. Серьёзными. Инвестиции. Недвижимость. Не до старых пердунов и их баек. - Но три тысячи для тебя – это же копейки! - Для меня – копейки. Но я их не раздаю просто так. Особенно под такие мутные темы. Слишком много риска, Жаба. Слишком много непонятного. Крыса помолчал. - Хотя... слушай. Если там реально что-то есть... какая-то технология. Или схема. Что-то, что можно продать. Ну, тогда можно поговорить. Но не за три тысячи. И не просто так. Я в долю войду. Процентов за... ну, за 70. И сам всё проверю. Своими людьми. Ты мне просто координаты дашь. - Нет! Так не пойдёт! Старик доверяет мне! И там не совсем технология... это сложно объяснить. - Значит, обычный лохотрон, – жёстко оборвал Крыса. – Ладно, Жаба. Был рад услышать. Если что, заходи. Но по таким делам не звони больше. У меня репутация. Крыса повесил трубку. Жабин снова оказался в тупике. Друзья юности стали другими. Или всегда были такими, просто в 92-м это стало очевидно. Что делать? Время шло. Старик ждал у телефона-автомата на Проспекте Мира. Три тысячи рублей казались непреодолимой преградой. В отчаянии Жабин зашёл в ближайшую пивную. Затхлый воздух, пьяные голоса, мутный запах пива и курева. Он взял стакан "Жигулёвского", чувствуя, как тоска подкатывает к горлу. В углу пивной сидел мужик в камуфляжных штанах и кожаной куртке, с характерным квадратным лицом и короткой стрижкой. Рядом с ним – пара таких же. "Братки", пронеслось в голове Жабина. Он вспомнил слова Климента Семёновича про Профессора и его людей. Опасность была реальна. Но где ещё в этом городе можно найти деньги, не имея ничего? Жабин допил пиво и решился. Подсел к мужикам. - Мужики, есть разговор. Дельце одно. Квадратный мужик медленно повернул к нему голову. Глаза были пустые и оценивающие. - Чё надо? - Есть тема. Выгодная. Нужны инвестиции. Небольшие. Всего три тысячи. - Инвестиции? – усмехнулся мужик. – В чё инвестировать? В твоё похмелье? Его спутники загоготали. - Нет. Есть информация. Очень ценная. Лежит в одном месте. Но чтобы её достать, нужно кое-что... ну, проплатить. Человеку. - Информации сейчас навалом, – скучающе протянул Квадратный. – Вся Москва в информации тонет. Ты конкретнее. Чё за информация? Жабин колебался. Как объяснить про "Золотой Ваучер"? Сказать правду – засмеют и выгонят. Приврать – могут проверить и наказать. - Это... это связано с одним старым НИИ. С секретными разработками. Технологии. Глаза Квадратного стали чуть внимательнее. - Технологии, говоришь? Это уже интереснее. А кто ты сам такой? Лох с улицы или кто? - Я... бывший научный сотрудник. Я разбираюсь в таких вещах. - Научный сотрудник, – протянул мужик, изучая Жабина. – Ладно. Имя твоё как? - Жабин. - Жабин, – повторил мужик, и усмешка стала шире. – Смешная фамилия. А меня зовут Володя. А это Борёк и Сява. – Он кивнул на своих спутников. – Ну, Жабин. У тебя есть с собой что-то, что может подтвердить твою... ценность? Хоть что-то? Жабин достал из кармана ту самую схему с символами, которую дал ему Климент Семёнович. - Вот. Это... часть ключа. К информации. Володя взял схему, повертел её в руках. Борёк и Сява тоже склонились над ней. - Чё за хрень? Каракули какие-то, – сказал Сява. - Похоже на чертёж, – заметил Борёк. – Но символы... странные. Володя изучал бумагу. В его глазах мелькнул проблеск интереса. - Ну что ж, Жабин. Допустим, ты не полный лох. Но три тысячи – это не та сумма, которую мы раздаём за рисульки. Ты должен доказать, что тема реальная. - Как? - Поедешь с нами. Покажешь это место. Где лежит информация. Или хотя бы покажешь этого... старика. Который знает. Жабин почувствовал холод. Вести этих людей к Клименту Семёновичу было равносильно подписанию старику смертного приговора. - Нет. Старика показывать нельзя. За ним охотятся другие люди. Очень серьёзные. Если они узнают, что я его вам показал... мне конец. Володя откинулся на спинку стула, прищурившись. - Так. Значит, там серьёзные люди. Это уже интереснее вдвойне. Ты кого-то боишься, Жабин? Это хорошо. Значит, тема реальная. Он постучал пальцем по схеме. - Ладно. Вот тебе три тысячи. – Володя достал из внутреннего кармана пачку мятых купюр и отсчитал три тысячи. – Но ты едешь с нами. Прямо сейчас. И показываешь, куда идти. И мы смотрим, что там за место. Если там пусто или лохотрон... пеняй на себя, Жабин. Тебе твоя смешная фамилия не поможет. Жабин взял деньги. Чувство обречённости смешалось с отчаянной надеждой. Он понимал, что переступил черту. Теперь он был на крючке у бандитов. Но у него появились три тысячи, и у него был шанс спасти старика и, возможно, узнать про этот загадочный "Золотой Ваучер". - Хорошо, – сказал Жабин, чувствуя, как горло пересохло. – Поехали.Глава 4<
"Шестёрка" Володи, видавшая виды, неслась по вечерней Москве. Внутри пахло бензином и табаком. Жабин сидел сзади, между Борьком и Сявой, чувствуя их напряжённые тела. Володя вёл машину, сосредоточенно глядя на дорогу. На коленях у него лежал видавший виды пистолет Макарова. Атмосфера была липкой от опасности. Жабин назвал адрес НИИ №13 на Коровинском шоссе. По дороге он пытался оценить ситуацию. Он получил деньги. Это плюс. Он едет к цели. Это тоже плюс. Но он едет в сопровождении вооружённых бандитов. Это огромный минус. - Ну что, Жабин? Долго ехать? – спросил Володя, не отрывая взгляда от дороги. - Минут сорок, наверное. Если пробок не будет. - Пробки? В такое время? – усмехнулся Борёк. – У нас теперь пробки только у коммерческих ларьков и пунктов обмена валюты. Они проезжали мимо новых магазинов, сияющих неоновыми вывесками – "Видеосалон", "Продукты 24 часа", "Обмен Валюты". Рядом с ними ютились палатки, где продавали всё подряд. Старые советские вывески соседствовали с новой, дикой рекламой. - Значит, говоришь, секретный НИИ? – протянул Сява. – Чё они там делали? Боеголовки? - Нет, – ответил Жабин. – Они занимались... изучением влияния на человека. На большие группы людей. - Это типа зомбирование? – заинтересовался Борёк. - Что-то вроде. Но сложнее. Они пытались понять, как формируются желания. Коллективные. - Ну и чё выяснили? – спросил Володя. - Выяснили, что есть закономерности. Потоки. Энергетические, может быть. Или информационные. И что на них можно влиять. И предсказывать. Братки молчали, переваривая информацию. Было видно, что такие материи им чужды, но само слово "влиять" и "предсказывать" вызывало интерес. В их мире, где успех зависел от грубой силы и удачи, возможность предсказывать или влиять на удачу была пределом мечтаний. - А этот твой... Ваучер? Он что, позволяет предсказывать? – спросил Володя. - По легенде – да. Он позволяет "резонировать" с этими потоками. И ловить удачу. Финансовую удачу. Братки переглянулись. В их глазах появился знакомый Жабину блеск – тот самый, что был у Щуплого, только гораздо более хищный. - Так это... покруче всяких лотерей получается, да? – возбуждённо пробормотал Борёк. - Если это правда, – жёстко сказал Володя. – И мы сейчас это проверим. Они свернули на Коровинское шоссе. Промышленная зона, заброшенные заборы, редкие фонари. НИИ №13 оказалось массивным, тёмным зданием, окружённым высоким бетонным забором с колючей проволокой, местами обвалившимся. Ворота были выбиты, и перед ними стоял старый, ржавый грузовик. - Ну вот, – сказал Жабин. – Оно. Володя заглушил двигатель. Тишина. Только редкие звуки ночной Москвы доносились издалека. И что-то шуршало за забором. - Контингент, говоришь? – Володя взял пистолет. – Борёк, Сява, доставайте свои игрушки. Борёк вынул из-за пояса ТТ, Сява – обрез охотничьего ружья, спрятанный под курткой. Вид этого оружия в темноте был зловещим. - Заходим тихо, – проинструктировал Володя. – Жабин, ты идёшь впереди. Показываешь, куда. Но только смотри мне. Если попробуешь сбежать или подставить... мы найдём тебя. Везде. Жабин кивнул. Страх сменился странным, отстранённым спокойствием. Как будто всё происходящее было сном. Абсурдным, страшным сном из 90-х. Они вышли из машины. Холодный ветер продувал насквозь. Переступив через обломки ворот, они оказались на территории НИИ. Старые деревья мрачно покачивали ветвями. Под ногами хрустело разбитое стекло и мусор. Здание НИИ казалось мёртвым. - Библиотека должна быть в главном корпусе, – прошептал Жабин. – В левом крыле, кажется. Там архив был. Они двинулись к зданию. Входная дверь была выбита. Внутри – полная темнота и едкий запах гари. Видимо, кто-то разводил костёр. - Светите, – скомандовал Володя. Борёк и Сява включили карманные фонарики, освещая путь. Лучи выхватывали обвалившуюся штукатурку, битые окна, кучи мусора. Повсюду были следы пребывания бомжей – грязные одеяла, пустые бутылки, остатки еды. - Аккуратнее, – пробормотал Володя. – Мало ли, кто тут обитает. Они шли по коридорам, эхо разносило их шаги. Жабин пытался вспомнить планировку здания. Годы, проведённые в другом НИИ, стёрли детали. Но он помнил общую структуру. Главный корпус, два крыла, внутренний двор. Библиотека должна быть где-то здесь. Внезапно из одного из помещений раздался шум. Шарканье, глухое бормотание. Братки моментально замерли, оружие было наготове. - Кто там? – тихо спросил Володя. В ответ – тишина. Потом снова шуршание. - Бомжи, наверное, – прошептал Борёк. - Или не только, – процедил Володя. – Сява, проверь. Сява осторожно подошёл к двери, высветил её фонариком. Она была приоткрыта. Он толкнул её ногой. Скрип. Из темноты на него метнулась тень с криком. - Ааааа! Сява отшатнулся, обрез выстрелил в потолок. Раздался грохот, сыпалась штукатурка. Из комнаты выскочил человек, обросший, в лохмотьях, с безумными глазами. Он нёсся прямо на Сяву. - Урод! – крикнул Сява и ударил его прикладом обреза. Бомж рухнул на пол, застонав. - Тихо вы, блядь! – зашипел Володя. – Мы же хотели тихо! - Это он первый! – оправдывался Сява, перезаряжая обрез. Шум выстрела разнёсся по всему зданию. Жабин понял – скрытность закончилась. Если здесь кто-то был, он теперь знает о их присутствии. Они быстро прошли мимо лежащего бомжа и продолжили движение к левому крылу. Жабин чувствовал, как напряжение нарастает. Его авантюра приобретала всё более мрачные оттенки. - Сюда, кажется, – сказал он, указывая на коридор, ведущий в сторону. Они свернули. Воздух стал ещё более затхлым. В конце коридора виднелась дверь с табличкой, на которой едва читалось "Библиотека. Архив". Дверь была деревянной, старой. - Заперто? – спросил Володя. Жабин попытался открыть. Дверь не поддавалась. - Тяжелая. Может, заперта изнутри. - Сява, – кивнул Володя. Сява подошёл к двери, примерился и ударил по замку ногой в тяжёлом ботинке. Раздался треск. Замок вылетел. Дверь распахнулась. За дверью была темнота. И запах старой бумаги. - Заходим, – сказал Володя. Жабин вошёл первым, за ним – братки с фонариками. Они оказались в большом помещении, заставленном стеллажами с книгами и папками. В воздухе витала пыль. Под ногами хрустело стекло. - Ну? Где твой клад? – спросил Володя. - Климент Семёнович говорил, что первая часть... зашифрована на схеме прибора. В архиве. Нужно найти его личное дело. Или документы по его группе. - И как нам это найти? Тут тысячи папок! – воскликнул Борёк. - Нужно искать по фамилии. Климент Семёнович. Или по номеру группы. Не помню номер. Братки начали нервно шарить фонариками по стеллажам. Дергали папки, бросали их на пол. Хаос нарастал. Внезапно раздался звук шагов. Тяжелых, уверенных шагов. Не шуршание бомжа, а целенаправленное движение. Шаги приближались к библиотеке. - Стоять! – прошипел Володя. – Кажется, к нам гости. Шаги остановились у двери. Потом раздался голос. Холодный, спокойный, с лёгким грузинским акцентом. - Кто там? Вы что делаете в святом месте? Братки моментально заняли позиции, направив оружие на дверь. Жабин застыл, его сердце колотилось. "Святое место"? Это было явно не бомж. - Вы кто? – крикнул Володя. - Я – тот, кто приходит за теми, кто тревожит прошлое без разрешения, – ответил голос. – Вы пришли за "Золотым Ваучером", не так ли? Профессор прислал? Упоминание Профессора резануло Жабина. Значит, они уже здесь. И это явно не его люди. - Никто нас не присылал! – крикнул Володя. – Мы сами по себе! И у нас Ваучера нет! - Не имеет значения. Теперь вы здесь. А значит, вы мне интересны, – сказал голос. – Выходите. И положите оружие. Иначе будет больно. - Да пошёл ты! – рявкнул Сява. – Иди сюда, поговорим! Раздался глухой стук, как будто кто-то ударил по металлу. Дверь библиотеки с грохотом захлопнулась, отрезав им путь к отступлению.Глава 5<
Тьма в библиотеке сгустилась, став почти осязаемой. Дверь, только что выломанная Сявой, теперь казалась намертво запертой. - Чё за хрень? – прорычал Володя. - Он... он снаружи, – прошептал Борёк. Снаружи раздался ещё один стук, затем царапанье. Как будто кто-то водил чем-то острым по дереву. - Кто это, Жабин? – спросил Володя, повернувшись к нему. В его глазах читалась смесь злости и нервозности. - Я... я не знаю. Может, тот, кто охотится за Климентом Семёновичем. - Заткнись! Ты нам этого не говорил! – рявкнул Борёк. - Я не знал, что они здесь! Царапанье прекратилось. Снова тишина. Затем из коридора послышался странный звук – низкий гул, похожий на резонирующий металл или низкочастотное пение. Он медленно нарастал, проникая под кожу, вызывая неприятную вибрацию. - Чё за шум? – спросил Сява, нервно оглядываясь. - Не знаю, – ответил Жабин. Звук был иррациональным, не похожим ни на что, что он слышал раньше. Он напоминал что-то из описаний экспериментов Климента Семёновича – про "ментальное поле" и "резонанс". Гул усиливался. Книги на полках, казалось, дрожали. В воздухе появился слабый запах озона. - Что это? – снова спросил Володя, его голос был менее уверенным. - Это... возможно, это связано с тем, чем занимались в НИИ, – сказал Жабин. – Эксперименты с энергией... или сознанием. - Какого хрена ты нас сюда привёл?! – заорал Борёк. - Я не знал! Гул достиг пика, затем внезапно оборвался. Наступила полная тишина. Настолько полная, что даже звуки города перестали доноситься. Как будто их окутали невидимым куполом. - Ну и? Чё дальше? – Сява нервно сглотнул. - Ничего, – тихо сказал Володя. – Стоим. Ждём. Прошло несколько минут, которые показались вечностью. Только их собственное дыхание нарушало тишину. Внезапно в дальнем конце библиотеки что-то сверкнуло. Слабый, фосфоресцирующий свет. Он медленно двигался между стеллажами. - Чё за хрень? – прошептал Борёк. - Идите за мной, – скомандовал Володя, направляясь к свету, держа пистолет на вытянутой руке. Жабин и братки осторожно двинулись следом. Свет был тусклым, его источника не было видно. Он просто... был. Плавно перемещался, иногда останавливаясь, затем снова двигаясь. Они подошли ближе. Свет исходил от небольшого объекта, лежащего на полу между поваленными папками. Жабин пригляделся. Это была пачка купюр. Долларов. Старых, потрёпанных стодолларовых купюр. Несколько штук. И они слабо светились зеленоватым светом. - Бабки? – недоверчиво пробормотал Борёк. Володя нагнулся и осторожно поднял пачку. Купюры были настоящими. И они действительно слабо фосфоресцировали в темноте. - Чё за фокус? – спросил Сява. - Не знаю, – ответил Володя, вертя деньги в руках. – Никогда такого не видел. Внезапно свет погас. Купюры стали обычными. - Кончился? – разочарованно протянул Борёк. - Приманка, – тихо сказал Жабин. – Или... или часть эксперимента. - Какого эксперимента? – рявкнул Володя. - Я же говорил! Они изучали потоки! Может, это... концентрированная удача? Или её индикатор? - Бред какой-то, – отмахнулся Володя, но взгляд его был настороженным. Снова раздался звук. На этот раз – звон разбитого стекла где-то в глубине здания. И вслед за ним – рычание. Нечеловеческое. Низкое, гортанное. - Что это? – в ужасе прошептал Сява. Рычание повторилось, ближе. Оно приближалось к библиотеке. - Надо валить, – сказал Борёк, его лицо побледнело. - Куда валить? Дверь заперта! – напомнил Володя. Рычание было уже совсем рядом. Жабин почувствовал животный ужас. Это было не похоже на человека. Или на животное. Это было что-то... другое. Внезапно из темноты метнулась тень. Большая, приземистая фигура. Глаза её горели красным. Она прыгнула на Борька. Раздался крик, грохот падающего тела, выстрел ТТ. Затем булькающий звук. - Борёк! – крикнул Володя. Сява поднял обрез и выстрелил в сторону тени. Дробь осыпала стеллажи. Тень отшатнулась с новым рычанием. - Светите сюда! – крикнул Володя. Фонарики направили лучи на то место, куда стрелял Сява. В свете фонарей Жабин увидел нечто невообразимое. Существо, ростом примерно с человека, но сгорбленное, покрытое грязной, спутанной шерстью. У него были длинные, когтистые руки и плоская, почти обезьянья морда с красными глазами. Из раны на боку сочилась тёмная, почти чёрная кровь. - Что это, блядь?! – заорал Сява. Существо снова зарычало и бросилось на Сяву. Тот попытался выстрелить снова, но обрез заклинило. Существо сбило его с ног. Володя прицелился и выстрелил в монстра из Макарова. Три выстрела подряд. Существо затряслось, его рычание перешло в хрип, и оно рухнуло на тело Сявы. Тишина. Нарушаемая только тяжёлым дыханием Володи и Жабина. - Борёк... Сява... – пробормотал Володя, тяжело дыша. Жабин не мог отвести взгляд от существа. Оно лежало без движения. - Что это было? – спросил он, его голос дрожал. Володя подошёл к телам, осторожно светя фонариком. Борёк лежал с разорванным горлом. Сява – раздавленный телом монстра. Володя пнул существо ногой. Оно не шевелилось. - Какая-то... тварь, – прорычал он. – Откуда она здесь? - Я не знаю, – честно ответил Жабин. – Может, это результат экспериментов? Или... что-то, что жило здесь? - Пошли отсюда, – сказал Володя. – Быстро! Он снова дёрнул дверь. Она по-прежнему была намертво заперта. - Чёрт! Володя осмотрелся. Окна. Они были высоко. И зарешечены. - Через окно не выбраться, – сказал он. Они оказались в ловушке. В библиотеке, заполненной мертвыми телами, со странным существом и запертой дверью. И где-то снаружи был тот, кто их запер. Тот, кто, возможно, знает про "Золотой Ваучер". Володя поднял с пола фосфоресцирующие доллары. Они снова слабо светились. - Что это такое... – пробормотал он. Жабин посмотрел на схему, которую он держал в руке. Символы на ней казались ещё более загадочными. "Золотой Ваучер". Что это было на самом деле? Денежный поток? Удача? Или что-то гораздо более тёмное и опасное? Из темноты коридора снова послышались шаги. Теперь их было больше. И они не звучали человеческими. Шарканье, стук когтей, низкое рычание. Тот, кто запер их, был не один. И, кажется, они разбудили здесь что-то древнее. Или новое. Что-то, порождённое хаосом 90-х и безумными экспериментами советской эпохи. Володя поднял Макарова. В его глазах читалась решимость отбиваться до последнего. Жабин сжал в руке схему. Если он сможет выбраться живым, он должен добраться до Климента Семёновича. Он должен понять, что за игру затеял старик. И что за силы пробудили в этом заброшенном НИИ.Глава 6<
Шаги и рычание за дверью библиотеки становились громче. Слышался скрежет, как будто что-то тяжёлое и когтистое пыталось пробить дерево. - Чё делать будем, Жабин? – спросил Володя, повернувшись к нему. В его голосе не было страха, только холодный расчёт и готовность к драке. - Не знаю, – честно ответил Жабин. – Я не ожидал такого. - Никто не ожидал! – прорычал Володя. – Ты привёл нас сюда! Теперь думай! Ты же умный! Жабин лихорадочно осматривался. Комната завалена книгами, папками, старым хламом. Ни окон, ни других выходов. Стены бетонные. Только одна дверь. - Есть одна мысль, – сказал Жабин. – Если это... существа... как-то связаны с экспериментами НИИ, может, на них можно как-то повлиять? - Как? Зачитать им учебник по физике? – злобно усмехнулся Володя. - Нет. Климент Семёнович говорил про влияние на "ментальное поле". Про резонанс. Возможно, этот гул, который мы слышали... это был какой-то сигнал? Или защита? - Сигнал? Защита? Ты реально веришь в этот бред про метафизический ваучер? - Я не знаю, во что верить! Но я видел, что произошло! И слышал, что говорил старик! Что-то здесь есть! Дверь застонала. Из щелей посыпалась пыль. - Думай, Жабин! Быстро! – рявкнул Володя. Жабин посмотрел на схему в руке. Символы. Ключ. К первой части алгоритма. А сам алгоритм – это способ предсказывать и влиять. Влиять на что? На удачу? На денежные потоки? Или на тех, кто эти потоки олицетворяет? На людей? Или... на этих существ? Он вспомнил слова Климента Семёновича про "резонировать с потоками". Что, если эти существа – это и есть воплощение каких-то деструктивных потоков? Хаоса, страха, насилия 90-х? Порождённые развалом старого мира и безумными экспериментами? И "Золотой Ваучер" – это способ не просто предсказывать потоки, но и управлять ими? Или хотя бы противостоять? - Нужно попробовать... воспроизвести что-то, – сказал Жабин. – Может, этот гул? Или... найти что-то, что было частью экспериментов. - Где мы это найдём?! – воскликнул Володя. – Здесь только дохлые монстры и горы мусора! - Климент Семёнович говорил, что алгоритм в документах. В архиве. И ключ на этой схеме. Может, сама схема – это часть прибора? Или она показывает, как его активировать? Володя посмотрел на схему, потом на Жабина. - Ты серьёзно? В разгар бойни ты предлагаешь собирать конструктор "Сделай сам"? - У нас нет другого выхода! Дверь не выломать! Мы в ловушке! Снаружи раздался сильный удар. Дверь прогнулась. - Ладно! – решил Володя. – Показывай, чё делать! Но если это херня... я тебя сам пристрелю, до того, как эти твари доберутся! Жабин развернул схему. Символы на ней были сложными, похожими на формулы, смешанные с руническими знаками. - Он сказал, это ключ к первой части. Она в документах. Но... возможно, эта схема и есть первый шаг. Он попытался вспомнить, что ещё говорил старик. "Резонировать с потоками". "Концентрировать эманации". "Метафизический". - Нужно найти что-то, что резонирует, – пробормотал Жабин себе под нос. – Что может излучать или принимать сигнал. Он оглядел библиотеку. Старые приборы? Вряд ли они здесь есть. Книги? Бумага? Его взгляд упал на мёртвое тело Сявы. Под ним лежало существо. А рядом с существом – фосфоресцирующие доллары. - Деньги! – воскликнул Жабин. Володя вопросительно поднял бровь. - Климент Семёнович говорил про денежные потоки! И эти доллары светились! Они связаны! - Ты совсем спятил, Жабин? – спросил Володя. - Нет! Смотрите! На схеме есть символ, похожий на... ну, на знак доллара! И рядом – какие-то линии! Жабин указал на участок схемы. Действительно, один из символов отдалённо напоминал стилизованный знак доллара. - Что это значит? - Может быть... нужно использовать деньги? Как... как часть активации? Или как антенну? За дверью раздался новый удар, ещё сильнее. Петли заскрипели. - Время нет! – крикнул Володя. – Чё делать с бабками? Жабин лихорадочно думал. Активация. Резонанс. Схема. Символы. - Нужно... нужно приложить их к схеме! Или... расположить определённым образом! Смотрите, тут есть точки! На схеме были отмечены несколько точек, соединённых линиями. - Вот! Точки! Нужно положить доллары сюда! Володя, несмотря на весь абсурд ситуации, подчинился. Он достал из кармана светящиеся доллары и, следуя указаниям Жабина, расположил их на полу, ориентируясь по точкам на схеме, которую держал Жабин. Как только последний доллар лёг на пол, комната наполнилась слабым, мерцающим светом. Тем самым фосфоресцирующим светом, что исходил от купюр. Свет пульсировал, становясь то ярче, то слабее. - Сработало! – прошептал Жабин. За дверью рычание стало громче, но теперь в нём слышались нотки... замешательства? Или боли? - Чё это? – спросил Володя, глядя на светящиеся деньги. - Резонанс, наверное! Мы... мы противостоим им! Или сбиваем с толку! Свет пульсировал сильнее, охватывая всю комнату. Жабин почувствовал, как по его телу проходит лёгкая вибрация. Голова закружилась. В воздухе запах озона усилился. Существа снаружи начали выть. Вой был пронзительным и полным страдания. - Чё, не нравится им? – усмехнулся Володя. Внезапно свет резко вспыхнул, ослепляя. Затем он погас полностью. Наступила тишина. Полная, абсолютная. Рычание и вой за дверью прекратились. - Что это было? – спросил Володя. Жабин трясущимися руками опустил схему. Он не знал. Они либо активировали что-то, либо наоборот, вырубили. Осторожно, Володя подошёл к двери. Толкнул её. Она легко поддалась и распахнулась наружу. Коридор был пуст. Темнота. Тишина. Ни шагов, ни рычания. Только слабое эхо их собственного дыхания. - Кажется... они ушли, – пробормотал Володя. - Или... исчезли, – сказал Жабин. Они быстро вышли из библиотеки. На полу лежали тела Борька и Сявы. И мёртвое тело существа. Рядом с ним – те самые доллары, теперь не светящиеся. - Ну что, Жабин, – сказал Володя, глядя на мертвых. – Ты, конечно, псих. Но... что-то в твоих словах есть. Он подобрал доллары. - Это... это что-то новенькое. Он посмотрел на Жабина. В его глазах читался новый интерес. Интерес не просто бандита к наживе, а человека, столкнувшегося с чем-то необъяснимым, но потенциально очень могущественным. - Мы должны найти этого старика, – сказал Володя. – И узнать всё. Что такое "Золотой Ваучер". И как это использовать. Жабин понимал, что его положение не улучшилось. Он всё ещё был на крючке у бандита. Но теперь Володя видел в нём не просто лоха, а проводника в мир, где деньги светятся, а монстры воют от странного излучения. Мир, который был реален только в 1992 году. - Хорошо, – сказал Жабин. – Поехали.Глава 7<
Они выбрались из заброшенного НИИ под покровом ночи. У Володиной "шестёрки" сияла одна фара, другая была разбита, видимо, кем-то ещё до их приезда. Погрузив тела Борька и Сявы в багажник, они покинули это проклятое место. В воздухе ещё стоял слабый, тревожный запах озона и чего-то ещё – неприятного, кислого. Всю дорогу до Москвы они молчали. Володя вёл машину с сосредоточенным выражением лица. Жабин сидел сзади, глядя в окно на проносящиеся мимо тёмные пейзажи, пытаясь осознать произошедшее. Существа. Метафизический ваучер. Светящиеся деньги. Всё это было слишком безумно, даже для 1992 года. Володя отвёз тела куда-то за город, в лес, где их ждали ещё двое его людей. Короткий, негромкий разговор. Подавленные голоса. Прощание. Жабин видел, что Володя был потрясён гибелью своих "бойцов", но быстро взял себя в руки. В этом мире выживали только те, кто мог адаптироваться и действовать быстро, не поддаваясь эмоциям. Вернувшись в Москву, Володя остановил машину у какого-то подъезда. - Можешь идти, Жабин, – сказал он. – Но только запомни. Ты теперь в игре. Мы найдём этого старика. И ты нам поможешь. Не пытайся спрятаться. Не пытайся ни с кем говорить об этом. Иначе... будет хуже, чем в той библиотеке. Он достал из кармана немного денег. Не те светящиеся доллары, а обычные рубли. - Вот. На первое время. Телефон знаешь? Я тебе позвоню. Жди. Жабин взял деньги. - Что ты собираешься делать с этими... светящимися долларами? – спросил он. Володя усмехнулся. - Изучить. Может, они принесут удачу. Или что-то другое. Жабин вышел из машины. Володя уехал, оставив его на тёмной, незнакомой улице. Ночь была холодной. Жабин чувствовал себя потерянным. Ему нужно было связаться с Климентом Семёновичем. Он добрался до своей съёмной комнаты на окраине. Это была крошечная каморка в коммуналке, где жили такие же неудачники, как он. Зайдя внутрь, он первым делом достал схему. Теперь она казалась артефактом из другого мира. Ключ к метафизическому ваучеру. Он вспомнил, что Климент Семёнович просил позвонить ему через час после захода солнца на телефон-автомат у магазина. Солнце уже давно зашло. Было далеко за полночь. Но может быть, старик всё ещё ждал? Найдя работающий телефон-автомат (это была отдельная задача в 92-м), Жабин набрал номер. Гудки. Долгие гудки. Никто не снимал трубку. Он попробовал ещё раз. Тот же результат. Значит, Климент Семёнович либо не смог добраться до телефона, либо... либо с ним что-то случилось. Жабин вспомнил слова старика про Профессора и его людей, которые за ним охотятся. Паника подступила к горлу. Если старик попал к Профессору, тот может узнать про Жабина. И про их план. Нужно было ехать на ВДНХ. Проверить. Убедиться. Жабин поймал такси (старыми Жигулями, из которых несло бензином и шансоном) и назвал адрес общежития "Космос". Таксист, судя по недоброму взгляду, не любил этот район, но деньги не пахли. У общежития было тихо. Слишком тихо. Разбитая дверь всё так же сиротливо висела на одной петле. Внутри царила темнота. Жабин поднялся по лестнице. На третьем этаже было пусто. Ни пьяных криков, ни музыки. Как будто общежитие вымерло. Комната 317. Дверь была приоткрыта. Замка не было. Жабин осторожно толкнул её. Внутри горела тусклая лампочка. Комната была перевёрнута вверх дном. Книги и бумаги разбросаны, мебель сломана, всё перерыто. Ящик, на котором сидел Жабин, разбит в щепки. Климента Семёновича не было. Жабин вошёл в комнату, оглядываясь. Ища хоть какой-то след, подсказку. На стене над бывшей койкой Жабин заметил надпись, сделанную чем-то острым. Грубые, царапаные буквы. "Жабе. Профессор." Сердце Жабина ёкнуло. Профессор знает. Знает про него. И, скорее всего, про "Золотой Ваучер". И теперь у него Климент Семёнович. Под надписью на стене лежала одна-единственная вещь – старый, потрепанный том. Жабин поднял его. Это был сборник научных трудов какого-то советского учёного. Открыв его, Жабин увидел, что на первой странице что-то написано от руки. Аккуратным, интеллигентным почерком. "Ищите там, где смешивается старое и новое. Где прошлое встречает будущее. В зеркале перемен." Подпись: К.С. Послание от Климента Семёновича. Зашифрованное. Где смешивается старое и новое? Где прошлое встречает будущее? В зеркале перемен? В 1992 году? Да вся Москва была таким местом! Развалины старого мира перемешаны с ростками нового, дикого капитализма. Зеркало перемен. Что это может значить? Метафора? Или что-то буквальное? Внезапно снаружи послышался шум. Машины. Много машин. Они остановились у входа в общежитие. Потом – громкие голоса, шаги по лестнице. Они нашли его. Люди Профессора. Жабин быстро огляделся. Выхода не было. Только дверь, через которую он вошёл. Шум приближался. Они поднимались на третий этаж. Жабин бросился в самый дальний угол комнаты, за кучу хлама, прижался к стене. Сердце колотилось как сумасшедшее. В коридоре раздались голоса. Жёсткие, уверенные. - 317! Сюда! Кто-то вломился в соседнюю комнату. Крики. Удары. - Здесь нет никого! - Ищи по всем комнатам! Он где-то здесь! Жабин! Ау! Мы знаем, что ты здесь! Жабин затаил дыхание. Он слышал их шаги совсем рядом. Заходят в одну комнату, в другую. - Может, он сбежал? - Не мог! Мы перекрыли все выходы! Он здесь! Этот грёбаный Жаба! Найдите его! Профессор ждёт! Шаги приближались к 317-й. Жабин понял – вот он, конец. Авантюра, не успев толком начаться, подходила к финалу.Глава 8<
Голоса и шаги за дверью комнаты 317. Жабин застыл в своём укрытии. Секунды тянулись вечностью. Он слышал, как кто-то тяжело дышит прямо у двери. - Здесь, наверное, – сказал один голос. - Заходи, – ответил другой. Дверь распахнулась. В комнату вошли двое. В свете фонариков их лиц не было видно, но Жабин различил очертания крепких фигур. Кожаные куртки, короткие стрижки. Братки. Они начали методично осматривать комнату, переворачивая то, что ещё не было перевёрнуто. Жабин, прижавшийся к стене за кучей хлама, едва дышал. - Нету никого, – сказал один. - Как нету? Профессор сказал, он здесь! - Может, ушёл через окно? - С третьего этажа? Вряд ли. Он должен быть где-то тут! Смотри внимательнее! Один из братков подошёл к куче хлама, за которой прятался Жабин. Его фонарик скользнул по старым книгам, обрывкам одежды. Жабин закрыл глаза. Вот сейчас. Сейчас его найдут. Фонарик задержался. Жабин почувствовал, как его сердце готово выпрыгнуть из груди. - Что это? – пробормотал браток. Неужели заметил? Жабин приготовился к удару. - Похоже на какую-то формулу, – сказал браток, указывая на надпись, оставленную Климентом Семёновичем. "Ищите там, где смешивается старое и новое..." - Херня какая-то, – отмахнулся другой браток. – Профессор любит такие штучки. Наверное, старик ему какую-то головоломку оставил. - Может, в этом что-то есть? – первый браток подсветил надпись. - Да брось! Он тут прячется! Или свалил! Не занимайся ерундой! Ищи! Браток, изучавший надпись, пожал плечами и снова начал ворошить хлам. Жабин почувствовал, как струйка пота потекла по виску. Фонарик был совсем рядом. Внезапно снаружи, где стояли машины, раздался истошный вопль, затем выстрелы, крики. Шум был неожиданным и сильным. - Чё там?! – крикнул один из братков в комнате. - Хрен знает! Пошли посмотрим! – ответил другой. Братки бросились к выходу из комнаты. Жабин услышал, как по коридору бегут другие люди Профессора. Вся операция по его поимке, казалось, остановилась. Жабин подождал ещё немного. Шум снаружи не прекращался. Выстрелы, крики, звуки бьющегося стекла. Что-то там происходило. Осторожно выбравшись из своего укрытия, Жабин подкрался к дверному проёму. Коридор был пуст. Звуки доносились снизу, со стороны входа. Это был его шанс. Не раздумывая, Жабин бросился к лестнице и помчался вниз, стараясь не издавать шума. Спускаясь, он слышал нарастающий хаос внизу. Крики ужаса, рычание – знакомое, жуткое рычание из НИИ. Неужели те существа добрались и сюда? Или это были другие? Или... это было связано с Профессором? На первом этаже царил полный бедлам. Несколько тел лежало на полу в крови. Разбитая мебель. И... и несколько тех самых существ, что он видел в НИИ. Они атаковали людей Профессора. Сцена была сюрреалистичной и ужасающей. Жабин замер на лестнице, не смея пошевелиться. Он видел, как один из людей Профессора отбивается от твари стулом, пока другой стреляет в неё из пистолета. Пули, кажется, не причиняли им особого вреда, только злили. Это был бойня. Порождения хаоса против порождений криминала. Схватка двух сторон одной монеты 90-х. Жабин воспользовался моментом. Пока все были заняты схваткой с монстрами, он проскользнул мимо, к разбитой входной двери. Выбежав наружу, он вдохнул холодный ночной воздух. На улице тоже были тела, разбитые машины. И звуки борьбы доносились изнутри. Он побежал. Бежал без оглядки, прочь от общежития "Космос", от этого места безумия. Он не знал, что произошло. Почему существа появились здесь. Были ли они связаны с Профессором, или с Климентом Семёновичем, или с "Золотым Ваучером", или это была просто ещё одна грань абсурда 1992 года, выплеснувшаяся наружу. Добежав до ближайшей станции метро, он спустился вниз. Ночное метро было почти пустым. Усталые люди сидели в вагонах с потухшими глазами. Жабин сел на лавку, пытаясь отдышаться. Он спасся. Снова. Благодаря какой-то непонятной силе, или просто благодаря тому, что в этом году безумие всегда превосходило самые смелые ожидания. У него оставалась схема, несколько тысяч рублей Володи и записка Климента Семёновича: "Ищите там, где смешивается старое и новое. Где прошлое встречает будущее. В зеркале перемен." Что это означало? Место? Объект? Или состояние? Состояние 1992 года? Жабин сидел в пустом вагоне метро, глядя в тёмное окно. В отражении он видел своё лицо – усталое, испуганное, но теперь в нём появилось что-то новое. Непонимание и в то же время... любопытство. Он выжил в схватке с бандитами и монстрами. Он прикоснулся к чему-то необъяснимому. И теперь он хотел понять. Поезд тронулся, унося его прочь от общежития "Космос", где, возможно, до сих пор продолжалась битва между реальностью и абсурдом. Жабин чувствовал, что его путешествие только начинается. Путешествие в поисках "Золотого Ваучера" – артефакта, способного то ли принести богатство, то ли открыть глаза на истинную природу хаоса 90-х. продолжение следует...