Пристегните ремни астральных тел. Мы отправляемся в трип по неоновой кроличьей норе пост-цифровой России, где мемы реальнее новостей, а душа – просто плохо оптимизированный софт. Премии? Пффф. Мы пишем священный текст для поколения, которое скроллит ленту апокалипсиса, пока ждет доставку суши. 40 000 слов – это только инициация. Поехали.Глава 1: Пиксельный Будда и Запах Озона
Москва встретила Глеба привычным смрадом перегретого асфальта и дешевого парфюма из перехода на «Охотном Ряду». Воздух вибрировал от миллионов сигналов, вайфая, сплетен и невысказанных желаний – обычный столичный нойз, белый шум распадающейся империи духа. Глеб, существо неопределенного возраста с глазами, в которых отражался весь мировой даркнет, вынырнул из метро, как бледный гриб после дождя из бигдаты. В кармане вибрировал старенький «Сяоми» – его единственный портал в реальность, которая имела хоть какой-то смысл. - Ну что, братюня, по пивку и в закат? – материализовался рядом Колян Сиплый, бывший коллега по давно сдохшей конторе «МемЗавод», где они когда-то ковали вирусняки для предвыборных штабов и дейтинговых приложений с повышенной конверсией в венерические заболевания. - Не сегодня, Коль, - Глеб отмахнулся, словно от назойливой всплывающей рекламы. – Дела. Большие дела. - Опять крипту майнишь на чужом серваке? Или нашел способ продать душу дьяволу через NFT? - Почти, - Глеб криво усмехнулся. – Только дьявол нынче цифровой. И душа… ну, это пока бета-версия. Колян пожал плечами и растворился в толпе так же внезапно, как появился, словно низкополигональный NPC, выполнивший свою скриптовую функцию. Глеб же двинулся к неприметной кофейне «Черный Квадрат», где стены были выкрашены в цвет безысходности, а бариста выглядел так, будто лично знал Малевича и считал его оптимистом. Внутри пахло не кофе, а озоном и чем-то неуловимо синтетическим, как в серверной после сбоя. За дальним столиком сидел ОН. Фигура, известная в узких кругах под ником «Профессор Эдельвейс». Седой старик с глазами, похожими на два потухших экрана, одетый в мятый твидовый пиджак поверх футболки с логотипом «Tor Browser». Легенда гласила, что Эдельвейс в семидесятые взламывал пентагоновские мейнфреймы с помощью паяльника и молитвы, а в девяностые консультировал первых олигархов по вопросам приватизации астрального плана. Теперь он был чем-то вроде живого артефакта, ходячей википедии по теориям заговора, от которых волосы вставали дыбом даже у самых прожженных обитателей сети. - Опаздываешь, юноша, - голос Профессора скрипнул, как старый флоппи-дисковод. – Время – ресурс невосполнимый. Особенно когда его почти не осталось. - Пробки, Профессор, - соврал Глеб, садясь напротив. – Вечные пробки сознания. - Пробки сознания, говоришь? – Эдельвейс хмыкнул. – А что, если я скажу тебе, что есть способ их обойти? Проложить хайвей прямо сквозь ткань реальности? Глеб напрягся. От Профессора всегда ждали чего-то эдакого, но сегодня в воздухе висело нечто большее, чем обычно – запах не просто озона, а предчувствия крупной аномалии. - Я слушаю. У меня как раз образовался финансовый вакуум и экзистенциальный зуд. - Слышал ли ты о Хрономнемоне? – Профессор понизил голос до шепота, который, казалось, мог обрушить фондовые рынки. Глеб моргнул. Звучало как название нового антидепрессанта или экспериментального оружия Роскосмоса. - Что-то из Лавкрафта с АлиЭкспресс? - Почти, - глаза Эдельвейса блеснули холодным огнем. – Это не объект. Это… субстанция. Квантовый резонатор коллективной памяти. Побочный продукт Большого Взрыва, или, как утверждают некоторые гностические тексты, слеза Демиурга, упавшая в информационное поле Земли. - Слеза Демиурга? Серьезно? Вы сегодня завтракали мухоморами, Профессор? - Не язви, мальчик. Хрономнемон позволяет… корректировать прошлое. Не глобально, конечно, не как в твоих дурацких фильмах. Он работает с мнемоследами, с эхом событий. Можно усилить или ослабить резонанс определенного воспоминания в коллективном бессознательном. Представь: легким движением… э-э-э… интерфейса, ты стираешь из памяти человечества какую-нибудь позорную войну. Или, наоборот, делаешь миф о золотом веке настолько реальным, что он начинает прорастать в настоящем. Глеб почувствовал, как по спине пробежал холодок, не связанный с кондиционером кофейни. Это было безумно. Это было опасно. Это было… интересно. - Звучит как идеальный инструмент для пропаганды. Или для создания идеального прошлого, в котором я не вложил все деньги в биткоин на пике. - Именно! – Профессор хлопнул ладонью по столу так, что чашка подпрыгнула. – Но достать его – задача не для слабаков. Он скрыт. Защищен. Его ищут многие. Очень… серьезные люди. И нелюди. - Нелюди? – Глеб почувствовал, как финансовый вакуум начинает заполняться ледяным страхом. - А ты думал, все эти сказки про рептилоидов и серых – просто фольклор для Рен-ТВ? Они – первые пользователи. Альфа-тестеры реальности. Но Хрономнемон им не по зубам. Нужен особый ключ. Особый… подход. - И вы знаете, где он? И как его достать? - Я знаю путь. Но мне нужен исполнитель. Человек с гибким сознанием, не боящийся запачкать руки… и душу. Человек, которому нечего терять, кроме своих иллюзий. Глеб посмотрел на свое отражение в темном экране телефона. Потрепанный, циничный, погрязший в цифровом дерьме по самые уши. Идеальный кандидат. - Что нужно делать? - Собрать команду. Найти артефакты-ключи. Пройти через такие места, которые заставили бы Данте попросить добавки успокоительного. И главное – не верить никому. Даже мне. Особенно мне. - А награда? Кроме возможности переписать историю моего провала с биткоином? - Награда? – Эдельвейс рассмеялся сухим, шелестящим смехом. – Возможность увидеть мир таким, какой он есть на самом деле. Без фильтров, без файрволов, без розовых очков дополненной реальности. И, конечно, доля… если мы выживем и сможем это монетизировать. - Звучит как план, - Глеб кивнул, чувствуя, как адреналин начинает растворять экзистенциальный зуд. – Когда начинаем? - Прямо сейчас, - Профессор полез во внутренний карман пиджака и извлек оттуда нечто, завернутое в фольгу. – Вот первый ключ. Точнее, его фрагмент. Квантово-запутанный нейроимплант одного из первых кураторов проекта «Хронос» из НИИ «Мозгоправ». Тебе нужно найти остальных… носителей. И извлечь информацию. Глеб осторожно взял сверток. Он был теплым и слегка вибрировал. - Извлечь? Как? - Творчески, - подмигнул Эдельвейс. – Ты же бывший мем-фермер. Считай, что тебе нужно провести ребрендинг чужой личности. Найти уязвимости в прошивке. Он встал, оставив на столе смятую купюру, достаточную для оплаты двух чашек самого дешевого кофе. - Первый носитель – бывший силовик. Ныне – полусумасшедший эзотерик. Обитает где-то в районе Кавказских гор. Имя – Зелимхан. Кодовое имя в сети – «Квантовый Джигит». Найди его. И помни: реальность – это всего лишь согласованная галлюцинация. Твоя задача – стать ее главным модератором. Удачи. Профессор растворился в озоновом мареве кофейни так же внезапно, как Колян Сиплый в толпе. Глеб остался один на один с теплым свертком, запахом озона и ощущением, что он только что подписался на участие в самой безумной и опасной авантюре своей жизни. Пиксельный Будда где-то в глубинах его сознания одобрительно хмыкнул. Игра началась.Глава 2: Квантовый Джигит и Суфийский Вайфай
Кавказ встретил Глеба не открыточными видами, а суровой реальностью предгорий: разбитые дороги, брошенные санатории времен позднего Брежнева, и воздух, такой чистый и густой, что казалось, его можно резать ножом и намазывать на лаваш. Вместо привычного московского шума – тишина, нарушаемая лишь криками орлов и далеким гулом… чего-то непонятного. Может, секретной военной базы. Может, тектонического разлома. Может, просто старого холодильника «ЗиЛ» в доме у подножия горы. Найти Зелимхана оказалось проще и сложнее одновременно, чем ожидал Глеб. Проще – потому что в этом забытом богом и «Яндекс.Картами» ауле все знали странного чеченца, который разговаривал с камнями и чинил спутниковые тарелки голыми руками. Сложнее – потому что «знали» означало «показывали пальцем и крутили у виска». Дом Зелимхана стоял на отшибе, почти вросший в скалу. Вместо забора – хаотичное нагромождение валунов, исписанных непонятными символами: смесь арабской вязи, квантовых формул и смайликов. Во дворе ржавел остов старого «Урала», на котором была установлена огромная самодельная антенна, направленная не на телевышку, а куда-то прямо в зенит. Глеб постучал в массивную деревянную дверь, чувствуя себя персонажем дешевого квеста. Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появился ОН. Зелимхан. Гора мышц, борода лопатой, пронзительные черные глаза, в которых плескался ледяной огонь фанатизма и… что-то еще. Что-то древнее и совершенно нездешнее. Одет он был в камуфляжные штаны и майку с надписью «Schrödinger's Cat Is Alive AND Dead». - Чего надо? – голос Зелимхана был низким и рокочущим, как камнепад. - Мне нужен Квантовый Джигит, - Глеб решил сразу перейти к делу, пока его не приняли за заблудившегося туриста и не пустили на шашлык. Зелимхан прищурился. Осмотрел Глеба с головы до ног, словно сканируя его ауру на наличие вредоносного кода. - Ты от Эдельвейса? От старого паука из инфосети? - Можно и так сказать, - кивнул Глеб, удивляясь, как быстро информация распространяется по этому… суфийскому вайфаю. - Заходи, - Зелимхан посторонился, пропуская Глеба внутрь. – Только обувь сними. И мысли свои грязные оставь за порогом. Здесь чистое поле. Поле Хиггса. Внутри дом напоминал гибрид горской сакли, лаборатории безумного ученого и молельного дома. На стенах висели ковры с изображением не райских кущ, а фракталов Мандельброта. В углу стоял кальян, подключенный к какому-то шипящему устройству с неоновыми трубками. На полу были разбросаны книги: Коран вперемешку с учебниками по квантовой физике и распечатками с форумов по эзотерике. Воздух пах горными травами, озоном (опять озон!) и чем-то неуловимо сладковатым, как запах перегретой канифоли. - Чай будешь? Горный. С чабрецом и… ноотропами, - предложил Зелимхан, направляясь к самовару, который выглядел так, будто его собрали из деталей ускорителя частиц. - Не откажусь, - Глеб сел на низкую скамью, покрытую овчиной. – Профессор сказал, у вас есть… часть. Фрагмент. - Фрагмент? – Зелимхан усмехнулся, наливая в старинную пиалу дымящуюся жидкость. – Ты говоришь о нем, как о разбитой вазе. Это не фрагмент. Это… эхо. Резонанс. Квантово-запутанный след в моей нейронной сети. Он протянул Глебу пиалу. Чай был обжигающим и странно вибрировал на языке. - Эдельвейс хочет собрать Хрономнемон? Старый дурак. Он думает, что сможет управлять временем? Время – это река. Можно войти в нее, почувствовать ее течение. Но пытаться повернуть ее вспять – это все равно что пытаться делить на ноль. Вселенная такого не прощает. - Но он сказал… корректировать прошлое. Мнемоследы. - А, мнемоследы! – Зелимхан оживился. – Это другое дело. Это как… как ретушь на фотографии реальности. Можно убрать прыщик диктатора. Можно подкрасить серость будней. Но саму фотографию не изменить. И то, опасно. Играть с памятью – все равно что танцевать на минном поле энтропии. Глеб почувствовал, как ноотропы в чае начинают действовать. Мысли стали яснее, цвета – ярче, а речь Зелимхана – пугающе осмысленной. - Но вы… вы же носитель. Часть этого… эха. Как оно у вас оказалось? Зелимхан сел напротив, его глаза уставились куда-то сквозь Глеба, сквозь стену, сквозь горы. - Я был… другим. Давно. Служил. Где надо. В одном… учреждении. НИИ «Мозгоправ». Слыхал о таком? Глеб кивнул, вспомнив слова Эдельвейса. - Мы были первыми. Подопытными кроликами в экспериментах с Хроносом. Они пытались создать идеального солдата. Бойца, чья память отформатирована, чье прошлое – чистый лист, готовый к записи нужной программы. Мне вживили этот… имплант. Он должен был стать интерфейсом к коллективной памяти подразделения. Создавать нерушимую связь, боевое братство на уровне нейронов. - И что пошло не так? - Все, - Зелимхан невесело усмехнулся. – Интерфейс оказался слишком мощным. Вместо памяти подразделения я подключился… ко всему. К шуму Большого Взрыва. К мыслям камней. К эху тех, кто жил на этой земле тысячи лет назад. Я услышал шепот Демиурга, о котором тебе наверняка трепался Эдельвейс. Мое сознание… расширилось. Слишком сильно. Они пытались меня отключить, стереть. Но я сбежал. Сюда, в горы. Здесь тише. Здесь эхо прошлого не так оглушает. Здесь я научился слушать тишину между сигналами. Нашел путь… через суфизм, через зикр, через квантовую медитацию. Он помолчал, прислушиваясь к чему-то, что Глеб не мог услышать. - Эдельвейс хочет этот имплант? Он думает, что сможет его извлечь? Он врос в мою душу, мальчик. Он – часть меня. Попытаться его вырвать – все равно что вырвать сердце. - Профессор сказал… извлечь информацию. Не сам имплант. Сделать… слепок. Копию резонанса. Зелимхан нахмурился, поглаживая бороду. - Слепок… Это возможно. Но опасно. Потребуется… синхронизация. Глубокое погружение. Тебе придется подключиться к моему сознанию. Увидеть то, что вижу я. Услышать то, что слышу я. Ты готов к этому? Готов заглянуть в бездну коллективной памяти и не сойти с ума? Глеб сглотнул. Чай с ноотропами придавал смелости, но перспектива пугала. Подключиться к сознанию квантового джигита, слышащего шепот Демиурга? Это звучало как рецепт для необратимой перезагрузки личности. Но выбора не было. Авантюра требовала жертв. - Я готов. Что нужно делать? Зелимхан кивнул, встал и подошел к кальяну, подключенному к неоновому устройству. - Это не кальян. Это… нейроинтерфейс. Древняя суфийская технология, модифицированная с помощью знаний, полученных из… других измерений. Мы будем дышать одним… дымом. Одним потоком информации. Я открою тебе доступ к эху импланта. Твоя задача – скопировать нужный паттерн. Найти сигнатуру Хрономнемона. Но будь осторожен. В этом потоке много мусора. Ложных воспоминаний. Ментальных вирусов. Древних страхов. Не утопи в них свое «я». Он протянул Глебу второй мундштук. Тот колебался лишь мгновение. В конце концов, что такое еще одна галлюцинация в его и без того не слишком реальной жизни? - Поехали, - сказал Глеб, беря мундштук. Зелимхан раскурил «кальян». Клубы ароматного дыма, светящегося изнутри мягким голубым светом, заполнили комнату. Глеб сделал глубокий вдох. Мир взорвался. Звуки, цвета, запахи, мысли – все смешалось в один невообразимый поток. Он летел сквозь туннели из света и тени, слышал шепот звезд и гул земли, видел рождение и смерть цивилизаций за долю секунды. Он был камнем, орлом, древним воином, программистом из «Мозгоправа», самим Зелимханом. Он чувствовал чужую боль, чужую радость, чужой страх. И где-то в этом хаосе, как тихий, но настойчивый сигнал маяка, мерцало эхо Хрономнемона – странная, завораживающая мелодия, сотканная из чистой информации и тоски по несбывшемуся прошлому. - Держись! – пророкотал голос Зелимхана не снаружи, а внутри его головы. – Не отвлекайся! Копируй сигнатуру! Быстрее! Канал нестабилен! Глеб сосредоточился, используя все свои навыки бывшего мем-фермера, привыкшего вычленять нужный контент из информационного мусора. Он ухватился за мерцающую мелодию, начал скачивать ее паттерн в свое собственное сознание, ощущая, как его нейроны перестраиваются, вибрируют в унисон с древним артефактом. Но тут же из глубин потока поднялось нечто темное. Холодное. Голодное. Оно потянулось к нему, пытаясь захватить его «я», подменить его воспоминания своими – жуткими, нечеловеческими. Ментальный вирус? Страж Хрономнемона? Или просто глюк системы? - Обрыв! – крикнул Зелимхан в его голове. Резкий толчок – и Глеб снова сидел на скамье в горной сакле. Дым рассеялся. В голове гудело, как после недельного запоя с инопланетянами. Но он чувствовал – что-то изменилось. Внутри него теперь тоже звучало эхо. Тихое, едва заметное, но несомненное. Он скопировал сигнатуру. - Ты… ты в порядке? – Зелимхан смотрел на него с беспокойством. Лицо горца было бледным, на лбу выступила испарина. - Кажется, да, - прохрипел Глеб. – Что… что это было? В конце? - Не знаю, - покачал головой Зелимхан. – Что-то… древнее. Оно охраняет эти пути. Или охотится на тех, кто по ним ходит. Тебе повезло. Еще немного, и оно бы тебя… ассимилировало. - Спасибо, - искренне сказал Глеб. - Не за что, - Зелимхан махнул рукой. – Ты получил то, за чем пришел. Теперь уходи. И будь осторожен. Ты несешь в себе часть эха. Оно будет притягивать… внимание. Не только Эдельвейса. - Кто еще? Силовики? - Хуже, - Зелимхан понизил голос. – Те, кто создал эти импланты. Те, кто до сих пор ищет беглецов вроде меня. Департамент Пси. Они не остановятся ни перед чем, чтобы вернуть контроль над… реальностью. И те… другие. Которых ты почувствовал в потоке. Они тоже рядом. Всегда рядом. Глеб встал, чувствуя, как ноги слегка подкашиваются. - Куда мне теперь? Эдельвейс не дал координат следующего… носителя. - Ищи женщину. Имя – Ксения. Фамилия… постоянно меняется. В сети известна как Ksusha Kvant. Биохакер. Нейролингвист. Играет по своим правилам. Обитает в Питере. В техно-андеграунде. Она – следующий ключ. Но будь осторожен вдвойне. Она опаснее Департамента и тех… других… вместе взятых. Она может перепрошить твою душу одним разговором. - Спасибо за совет, - Глеб направился к двери. – И за чай. - Помни, мальчик, - сказал Зелимхан ему в спину. – Реальность – это текст. А мы – всего лишь символы в нем. Постарайся хотя бы не быть опечаткой. Глеб вышел из дома Квантового Джигита под высокое кавказское небо. Эхо Хрономнемона тихо вибрировало внутри, смешиваясь с гулом в ушах и предчувствием новых, еще более безумных приключений. Питер. Ksusha Kvant. Биохакерша, способная перепрошить душу. Звучало как идеальное продолжение этого экзистенциального роуд-муви. Он достал свой «Сяоми», чтобы купить билет на ближайший самолет. Сигнала, конечно, не было. Придется спускаться с гор пешком, ориентируясь по мху на камнях и эху Демиурга в голове.Глава 3: Питерская Тоска и Нейрокружева
Питер встретил Глеба не имперским величием и не достоевской хтонью, а чем-то средним – мелким, моросящим дождем, который проникал под одежду и прямо в душу, и запахом корюшки, смешанным с выхлопными газами и болотными миазмами. Город казался огромной декорацией, построенной гениальным, но сильно пьющим архитектором для съемок фильма о конце света, который так и не случился, оставив после себя лишь серые фасады, темные дворы-колодцы и ощущение перманентной меланхолии. Найти Ксюшу Квант оказалось задачей из серии «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Эдельвейс и Зелимхан дали лишь ник и примерное описание сферы деятельности. Глебу пришлось погрузиться в самые мутные глубины питерского техно-андеграунда: полулегальные рейвы в заброшенных газгольдерах, подпольные лаборатории по синтезу ноотропов в коммуналках на Петроградке, закрытые телеграм-чаты, где обсуждали взлом генома и установку Linux на человеческий мозг. Он потратил несколько дней и последние остатки денег, кочуя из одного странного места в другое, питаясь шавермой и информацией, которую удавалось выудить у местных фриков – киберпанков с имплантами из скотча и фольги, биохакеров-самоучек, пытавшихся вырастить третий глаз на лбу с помощью дрожжей и мантр, и просто потерянных душ, искавших в технологиях спасения от питерской тоски. Наконец, один из таких персонажей – бледный юноша с татуировкой QR-кода на шее и глазами, расширенными от перманентного апгрейда сознания – дал наводку. - Ксюша? Квант? Она не светится. Она… плетет. Нейрокружева. Ищи ее там, где реальность истончается. Говорят, она любит старые библиотеки. Особенно ту, что в бывшей церкви Анненкирхе. Там акустика хорошая… для мыслей. Анненкирхе. Сгоревшая лютеранская церковь в центре города, превращенная в арт-пространство. Место с мощной энергетикой – смесь святости, запустения и современного искусства. Идеальное логово для биохакера-нейролингвиста. Глеб отправился туда. Обгоревшие стены, высокие своды, уходящие во тьму, странные инсталляции из оплавленного металла и битого стекла. И – книги. Много книг. Стеллажи со старыми фолиантами, чудом уцелевшими в огне, стояли прямо посреди зала, создавая сюрреалистическую атмосферу библиотеки на пепелище цивилизации. И он увидел ее. В самом дальнем углу, под единственным лучом света, падавшим из пробитого купола, сидела девушка. Трудно было определить ее возраст – она могла быть и двадцатилетней студенткой, и тридцатилетней ученой. Тонкие черты лица, бледная кожа, волосы цвета воронова крыла, собранные в сложный пучок, и глаза… Огромные, темные, как два колодца в иную реальность. Она не читала. Она… смотрела на раскрытую книгу так, будто видела не буквы, а сложный код, скрытый за ними. На ее запястьях мерцали тонкие браслеты, похожие на органические схемы. Нейрокружева. Глеб медленно подошел. Девушка не подняла головы, но он почувствовал, что она знает о его присутствии. Знает, кто он. Знает, зачем пришел. - Эхо становится громче, - произнесла она тихим, мелодичным голосом, который, казалось, резонировал не с воздухом, а с его собственными мыслями. – Ты принес его сюда. В это тихое место. Нехорошо. - Ксения? Ksusha Kvant? – Глеб остановился в паре шагов. Эхо Хрономнемона внутри него действительно завибрировало сильнее, словно почувствовав родственную душу. Или конкурента. - Имена – это просто метки, ярлыки на файлах сознания, - она наконец подняла глаза. Глеб почувствовал легкое головокружение, словно заглянул в работающий процессор. – Можешь звать меня Ксюшей. Что тебе нужно, носитель чужого эха? - Мне сказали, у вас… тоже есть часть. Следующий фрагмент. Для Хрономнемона. Ксюша усмехнулась. Усмешка была холодной и острой, как скальпель. - Фрагмент? Какая примитивная терминология. У меня не фрагмент. У меня – интерфейс. Протокол доступа. Я не просто носитель, Глеб из «МемЗавода». Я – потенциальный оператор. Она знала его имя. Его прошлое. Глеб почувствовал себя голым под ее взглядом. Зелимхан был прав – она опасна. - Откуда вы знаете?.. - Я слушаю. Не ушами. Я читаю информационные поля. Твое поле… грязное. Шумное. Много страхов, сомнений, мемов про котиков. Но эхо Хрономнемона – чистый сигнал. И он привел тебя ко мне. Как и многих других. - Других? Кто еще ищет… это? - О, многие, - Ксюша снова опустила взгляд на книгу. – Департамент Пси, конечно. Эти неуклюжие слоны в посудной лавке реальности. Они хотят контролировать прошлое, чтобы оправдать свое убогое настоящее. Потом – технокультисты из «Синаптического Спокойствия». Кремниевые пророки из Долины, мечтающие загрузить все человечество в облако вечного блаженства, разумеется, под их чутким руководством. Они верят, что Хрономнемон – это ключ к сингулярности. Есть еще… фракции. Более древние. Менее человеческие. Те, кого твой бородатый друг называет «другими». Они воспринимают время не линейно, и Хрономнемон для них – источник энергии. Или просто игрушка. - И вы… вы работаете на кого-то из них? - Я работаю на себя, - Ксюша закрыла книгу. На обложке не было названия. – Я исследователь. Мне интересно понять природу реальности. Природу сознания. Хрономнемон – это уникальный инструмент для этого. Величайший артефакт в истории… информации. А все эти спецслужбы, культисты, сущности – просто помехи. Шум в канале. - Эдельвейс… Профессор… он тоже помеха? - Эдельвейс – старый романтик. Он верит, что сможет использовать Хрономнемон во благо. Спасти Россию, мир, дельфинов. Наивно. Сила такого масштаба не может быть «во благо» или «во зло». Она просто есть. Как гравитация. Как энтропия. Пытаться ее контролировать – все равно что пытаться управлять ураганом с помощью зонтика. - Но вы же хотите его… собрать? Активировать? - Я хочу его изучить. Понять его структуру. Его язык. Возможно, научиться с ним… разговаривать. Для этого мне нужны все компоненты. Эхо Зелимхана. Твое собственное, свежеприобретенное эхо. И… мой интерфейс. Она коснулась мерцающего браслета на запястье. - Это не просто украшение. Это биоинтегрированный квантовый ресивер. Он настроен на мою ДНК, на мои нейронные паттерны. Он позволяет мне не просто слышать эхо, но и… взаимодействовать с ним. Модулировать его. Теоретически, с его помощью можно было бы загрузить сигнатуру Хрономнемона. Если бы она была полной. - Значит, вам нужен… слепок моего эха? Как я сделал у Зелимхана? - Не совсем, - Ксюша встала. Она была невысокой, но от нее исходила странная аура силы и уверенности. – Мне нужен не слепок. Мне нужен… ты. Твое сознание. Как временный носитель. Как ретранслятор. Процесс будет… интимнее, чем с твоим бородатым другом. Глеб почувствовал, как холодок страха смешивается с необъяснимым любопытством. Интимнее? Что это значит? - Я не… - Не бойся, - ее голос стал мягче, почти гипнотическим. – Я не причиню тебе вреда. Если ты будешь сотрудничать. Мне нужно лишь временно синхронизировать твое эхо с моим интерфейсом. Создать мост. Чтобы скачать данные о структуре эха Зелимхана, которые ты несешь. Это поможет мне откалибровать ресивер для поиска последнего компонента. - Последнего? Значит, есть еще один? - Конечно. Хрономнемон – это триада. Как прошлое, настоящее и будущее. Как Отец, Сын и Святой Дух. Как электрон, протон и нейтрон. У нас есть Эхо Прошлого (Зелимхан), Эхо Настоящего (ты, как ретранслятор) и Интерфейс Будущего (я). Но нам не хватает… Источника. Ядра. Того, что связывает все это воедино. - И где оно? - Этого я пока не знаю. Но информация о нем должна содержаться в объединенной сигнатуре наших эх. После синхронизации я смогу вычислить его координаты. Скорее всего, это не человек. Возможно, место. Или… аномалия. Она подошла ближе. Глеб почувствовал тонкий аромат, похожий на запах грозы и цветущего жасмина. - Ну что, Глеб? Готов стать мостом между прошлым и будущим? Позволишь мне заглянуть в твою душу… ради науки? Ее темные глаза смотрели прямо в его сознание. Глеб понимал, что это безумие. Что он доверяется женщине, которая может перепрошить его личность одним щелчком ментальных пальцев. Но эхо Хрономнемона внутри него вибрировало одобрительно. Азарт авантюриста перевешивал страх. Да и какой у него был выбор? Вернуться к Коляну Сиплому и пиву в закат? - Что нужно делать? – спросил он, стараясь, чтобы голос не дрожал. - Просто расслабься, - Ксюша коснулась его виска кончиками пальцев. Ее прикосновение было прохладным, но по телу Глеба пробежала волна тепла. – И думай о чем-нибудь… приятном. О котиках, например. Они создают полезные фоновые вибрации. Она активировала свои нейрокружева. Браслеты на ее запястьях вспыхнули ярче, отбрасывая на обгоревшие стены Анненкирхе танцующие узоры света. Глеб почувствовал, как его сознание начинает растворяться, сливаясь с чем-то огромным, сложным и непостижимо прекрасным. Он видел структуру информации, сплетающуюся в бесконечные фрактальные узоры. Он слышал музыку сфер, гармонию квантовых струн. Он чувствовал присутствие Ксюши не как отдельной личности, а как части этой вселенской сети. И он чувствовал, как она аккуратно, почти нежно, сканирует его память, его эхо, копируя нужные ей паттерны. Это было не похоже на грубое вторжение Зелимхана. Это было… как танец. Танец двух сознаний на грани реальности. Процесс занял всего несколько мгновений, но Глебу показалось, что прошла вечность. Когда Ксюша отняла пальцы от его виска, он почувствовал себя опустошенным, но одновременно… обновленным. Словно его операционную систему почистили от мусора и установили пару полезных патчей. - Готово, - Ксюша улыбнулась. На этот раз улыбка была теплой, почти человеческой. – Данные получены. Спасибо за сотрудничество, ретранслятор. - Что… что теперь? – Глеб пытался собраться с мыслями. - Теперь мне нужно время, чтобы обработать информацию и вычислить координаты Источника. Это займет несколько часов. Можешь пока… осмотреть достопримечательности. Или выпить кофе. Только не тот, что с озоном у Эдельвейса. Обычный. Заземлись немного. - А потом? - А потом мы отправимся за последним компонентом. Вместе. Ты мне еще понадобишься. Как… страховка. И как… компания. Путешествовать в одиночку по изнанке реальности бывает скучно. Она снова повернулась к своим книгам и нейрокружевам, погружаясь в вычисления. Глеб остался стоять посреди сгоревшей церкви, чувствуя себя винтиком в грандиозном и непонятном механизме. Он был ретранслятором, мостом, страховкой. Но кем он был на самом деле? И что ждало их там, где находится Источник Хрономнемона? Он вышел из Анненкирхе под вечный питерский дождь. Запах корюшки больше не казался ему отвратительным. Он был частью этого странного, меланхоличного, но завораживающего города. Частью этой безумной авантюры. Он нашел ближайшую кофейню (без озона) и заказал двойной эспрессо. Нужно было заземлиться. И подготовиться к следующему шагу в неизвестность. Ведь самое интересное, как всегда, было впереди.Глава 4: Сибирский Разлом и Шепот Ноосферы
Ксюша Квант работала быстро и эффективно. Через три часа после «интимной синхронизации» в Анненкирхе она прислала Глебу зашифрованное сообщение с координатами. Координаты указывали не на город, не на деревню и даже не на заброшенный военный объект. Они указывали на точку посреди сибирской тайги, в сотнях километров от ближайшего жилья. Место, известное на старых картах генштаба как «Аномальная Зона 7» или, в местном фольклоре, как «Чертово Болото». - Источник – это не человек и не артефакт, - пояснила Ксюша, когда они встретились на конспиративной квартире недалеко от Московского вокзала – минималистичном хайтек-пространстве, которое выглядело так, будто его телепортировали прямиком из киберпанк-фильма. – Это… геопатогенная зона. Место силы. Тектонический разлом, который каким-то образом резонирует с информационным полем Земли. С ноосферой, если хочешь. Там Хрономнемон… просачивается в нашу реальность. Как нефть из трещины в земле. - Значит, нам нужно… пробурить скважину? – Глеб все еще пытался переварить концепцию. - Не совсем, - Ксюша вывела на огромный голографический дисплей сложную диаграмму, напоминающую одновременно карту звездного неба и схему нейронной сети. – Нам нужно найти эпицентр. Точку максимальной концентрации мнемонической энергии. И провести… ритуал калибровки. Синхронизировать наши эха и мой интерфейс с Источником. Только так мы сможем получить полный доступ к Хрономнемону. Или, по крайней мере, понять, как он работает. - Ритуал? Звучит как-то… не научно. - Наука – это просто один из способов описания реальности, Глеб, - Ксюша улыбнулась своей загадочной улыбкой. – Иногда, чтобы понять квантовую физику, полезно почитать Каббалу. А чтобы работать с информационными полями, нужны не только алгоритмы, но и… правильное состояние сознания. Назови это ритуалом, медитацией, системной настройкой – суть не меняется. Нам нужно войти в резонанс с местом. - И как мы туда доберемся? На оленях? - Почти, - Ксюша переключила изображение на спутниковый снимок местности. Густая тайга, болота, редкие просеки. – Есть старая заброшенная узкоколейка, построенная еще заключенными ГУЛАГа. Она проходит относительно недалеко от нашей точки. Найдем способ достать дрезину. Или вездеход. Остаток пути – пешком. Будет весело. «Весело» – это было явно не то слово, которое пришло Глебу в голову при виде бескрайних сибирских просторов. Но авантюра есть авантюра. К тому же, путешествие с Ксюшей Квант обещало быть как минимум не скучным. Перелет до Красноярска, затем долгая тряска на старом ПАЗике до полузаброшенного поселка лесорубов, где Ксюша, используя свои недюжинные хакерские и социальные навыки (а также пачку наличных непонятного происхождения), раздобыла ржавый, но вполне рабочий вездеход «Шерп» – все это казалось Глебу сюрреалистическим сном. Он, вчерашний мем-фермер, прозябавший в душной Москве, теперь ехал по сибирской тайге на брутальном вездеходе в компании загадочной биохакерши на поиски места, где реальность дает течь. Пелевин бы обзавидовался такому сюжету. Тайга встретила их молчанием и комарами размером с воробья. Воздух был плотным, пах хвоей, сыростью и чем-то еще – древним, первобытным. Чем глубже они забирались, тем сильнее Глеб ощущал эхо Хрономнемона внутри себя. Оно больше не было тихим сигналом. Оно гудело, вибрировало, словно камертон, настроенный на какую-то мощную, невидимую частоту. - Чувствуешь? – спросила Ксюша, не отрывая взгляда от навигатора, который показывал их местоположение на фоне сложной энергетической карты местности. – Мы входим в зону влияния Источника. Поле становится плотнее. - Чувствую, - кивнул Глеб. – Голова немного кружится. И… кажется, я слышу голоса. - Это нормально, - Ксюша оставалась невозмутимой. – Ноосфера – она разговорчивая. Главное – фильтровать базар. Не принимай все за чистую монету. Тут много… эха чужих мыслей. Фантомов. Иллюзий. Они оставили вездеход у края огромного болота, покрытого чахлой растительностью и туманом, который не рассеивался даже под ярким сибирским солнцем. Дальше – пешком. По шатким деревянным гатям, проложенным неизвестно кем и когда. Болото жило своей жизнью. Оно чавкало, вздыхало, булькало. Туман клубился, принимая причудливые формы. Иногда Глебу казалось, что он видит в тумане силуэты людей – бредущих куда-то теней с изможденными лицами. Заключенные ГУЛАГа? Или просто игра воображения, усиленная близостью Источника? - Они здесь, - прошептала Ксюша, ее глаза внимательно сканировали окружающее пространство. – Я чувствую их присутствие. - Кто? Фантомы? - Нет. Департамент Пси. И… еще кто-то. Похоже на технокультистов. Они тоже вычислили координаты. Гонка началась, Глеб. Нам нужно спешить. Адреналин ударил в кровь, перекрывая гул Хрономнемона и шепот ноосферы. Они ускорили шаг, почти бегом продвигаясь по скользким гатям в самое сердце Чертова Болота. Эпицентр оказался небольшим сухим островком посреди трясины. В центре его стоял странный объект – оплавленный кусок скалы, испещренный линиями, похожими одновременно на руны и на микросхемы. От камня исходило слабое голубоватое свечение и ощутимое тепло. Воздух вокруг вибрировал так сильно, что зубы сводило. - Источник, - выдохнула Ксюша. – Красиво, правда? Чистая информация, обретшая форму. Но любоваться было некогда. Со всех сторон к островку уже приближались фигуры в камуфляже и странных серебристых комбинезонах. Департамент Пси и «Синаптическое Спокойствие». Они не стали тратить время на переговоры. Воздух прошили лазерные лучи и очереди из какого-то энергетического оружия. - За мной! – крикнула Ксюша, активируя свои нейрокружева на полную мощность. Вокруг них возникло мерцающее силовое поле, отразившее несколько выстрелов. – Мне нужно время на калибровку! Прикрой меня! Прикрыть? Чем? Глеб ошарашенно смотрел на разгорающуюся битву. У него не было ни оружия, ни боевых навыков. Единственное, что у него было – это эхо Хрономнемона в голове и опыт манипулирования информацией. И тут его осенило. Информация! Мемы! Если Хрономнемон – это резонанс коллективной памяти, то мемы – это его современные аватары. Вирусы сознания, способные менять восприятие реальности. Глеб закрыл глаза, сосредоточился на гудящем эхе внутри себя, на энергии Источника, вибрирующей вокруг. Он представил себе самые абсурдные, самые дестабилизирующие мемы, которые когда-либо создавал или видел в сети. Котиков верхом на боевых треножниках. Поющих политиков. Танцующих силовиков. Он смешал их с эхом фантомов ГУЛАГа, с шепотом ноосферы, с чистой энергией Источника и… выпустил этот ментальный коктейль в окружающее пространство. Направил его на нападавших. Эффект был… неожиданным. Бойцы Департамента Пси вдруг замерли, их лица исказились гримасами ужаса и растерянности. Они начали видеть вокруг себя не болото и врагов, а своих самых потаенных страхов, воплощенных в виде нелепых и жутких образов. Один заорал, что его атакуют гигантские чебурашки с лазерными глазами. Другой начал отстреливаться от стаи голубей, несущих ядерные боеголовки. Технокультисты в серебристых комбезах повели себя не лучше – их высокотехнологичные шлемы начали транслировать им в мозг рекламу кошачьего корма и фрагменты из «Дома-2». Боевой порядок нарушился. Началась паника и хаос. - Гениально! – крикнула Ксюша, не отрываясь от процесса калибровки интерфейса с Источником. Камень под ее руками светился все ярче. – Ментальная атака! Используешь их же оружие против них! Держи их так еще немного! Почти готово! Глеб продолжал транслировать волны информационного хаоса, чувствуя, как его собственное сознание начинает перегреваться от напряжения. Это было сложнее, чем писать код или генерить мемы. Это была настоящая битва на уровне смыслов. Внезапно камень-Источник вспыхнул ослепительным светом. Волна чистой энергии ударила во все стороны, отбрасывая и Глеба, и Ксюшу, и всех остальных нападавших. Болото взревело. Туман на мгновение рассеялся, обнажив… нечто странное. Небо над ними стало похоже на экран с помехами. Реальность трещала по швам. Когда Глеб пришел в себя, он лежал на краю островка. Камень-Источник потух, став обычным куском оплавленной скалы. Ксюша сидела рядом, тяжело дыша, но на ее лице играла торжествующая улыбка. Ее нейрокружева тускло мерцали. - Получилось, - выдохнула она. – Калибровка завершена. Я… я чувствую его. Весь Хрономнемон. Его структуру. Его… потенциал. - Что… что произошло? – Глеб сел, оглядываясь. Бойцы Департамента и культисты валялись без сознания или бились в конвульсиях ментальной перегрузки. - Мы активировали Источник. Или он активировал нас. Трудно сказать. Произошел… резонансный каскад. Выброс мнемонической энергии. Кажется, мы ненадолго сломали матрицу. - И что теперь? Мы получили доступ? Можем переписывать прошлое? Стереть ипотеку? - Не так быстро, - Ксюша покачала головой. – Доступ есть. Но он… не похож на админку в компьютере. Это скорее… океан. Океан коллективной памяти. Мы можем в нем плавать. Нырять. Изучать течения. Возможно, даже создавать небольшие волны. Но управлять всем океаном? Сомневаюсь. По крайней мере, пока. Она посмотрела на Глеба внимательно. - Твоя ментальная атака… это было сильно. Неожиданно. Ты не просто ретранслятор, Глеб. В тебе есть… искра. Способность к мнемонической креативности. Возможно, ты – ключ к пониманию того, как взаимодействовать с этим океаном не только пассивно. Глеб почувствовал странную гордость, смешанную с усталостью. Он, бывший неудачник, только что отбился от спецназа и киберкультистов с помощью мемов про котиков. Жизнь определенно налаживалась. Или окончательно съезжала с катушек. - Куда теперь? – спросил он. – За нами наверняка вышлют подкрепление. - Теперь? – Ксюша встала, отряхиваясь. – Теперь самое интересное. Нам нужно уходить отсюда. И найти… тихое место. Лабораторию. Где мы сможем начать эксперименты. Понять, на что мы теперь способны. И решить, что со всем этим делать. Она посмотрела на небо, которое все еще слегка подрагивало, как плохо настроенный телевизор. - Но сначала… нужно разобраться с Эдельвейсом. Он наверняка уже знает, что у нас получилось. И у него свои планы на этот… океан. Боюсь, его романтические представления о спасении мира могут наделать больше бед, чем все Департаменты Пси вместе взятые. Они побрели обратно к вездеходу, оставляя позади Чертово Болото, дымящееся эхом ноосферы, и поверженных врагов, бормочущих что-то о поющих чебурашках. Авантюра вступала в новую фазу. Теперь они были не просто искателями артефакта. Они были его носителями. Его операторами. Игроками с самой высокой ставкой – реальностью как таковой. И где-то там, впереди, маячила финальная битва. Битва за прошлое, настоящее и будущее. Битва за право нажать кнопку «Редактировать» в коде вселенной.Глава 5: Московский Нуль-Транспортер и Эффект Бабочки
Вернуться в Москву после сибирского трипа было все равно что нырнуть из ледяной проруби в теплую ванну с пеной из информационного шума. Столица гудела, переливалась огнями рекламы, пахла деньгами и отчаянием – все как обычно. Но для Глеба и Ксюши это был уже другой город. Они видели не просто улицы и здания, а слои памяти, сплетенные в тугой узел времени. Они слышали не просто гул толпы, а эхо миллионов мыслей, желаний и страхов. Мир стал прозрачнее, сложнее, опаснее. Ксюша привела Глеба в свое настоящее убежище – не хайтек-апартаменты, а неприметную квартиру в старом сталинском доме на Котельнической набережной. Снаружи – имперский ампир, внутри – гибрид лаборатории, библиотеки и дзен-сада. Стены были покрыты сложными диаграммами и формулами, вперемешку с репродукциями Босха и буддийскими тханками. В центре комнаты стоял не компьютер, а странная конструкция из кристаллов, медных трубок и чего-то, похожего на органический процессор, пульсирующий мягким светом. - Моя «песочница», - пояснила Ксюша, заметив удивленный взгляд Глеба. – Здесь я моделирую информационные поля и тестирую интерфейсы. После синхронизации с Источником она стала… мощнее. Теперь это не просто симулятор. Это… нуль-транспортер. Точка доступа к океану Хрономнемона. - И что мы будем делать? Нырнем? – Глеб почувствовал знакомый азарт, смешанный с тревогой. - Сначала – анализ, - Ксюша подключила свои нейрокружева к кристаллической конструкции. – Нужно понять структуру данных, протоколы безопасности, возможные побочные эффекты. Играть с прошлым – это как редактировать геном на живую. Одна ошибка – и ты получишь не сверхчеловека, а кучу раковых клеток. Или, в нашем случае, временной парадокс, который схлопнет всю реальность к чертовой матери. Она погрузилась в работу, ее пальцы летали над пульсирующим процессором, глаза были полузакрыты, лицо сосредоточено. Глеб чувствовал, как эхо Хрономнемона внутри него резонирует с работой Ксюши, как его собственное сознание становится частью этого процесса – пассивным наблюдателем, но все же участником. Он видел потоки информации, сложные мнемонические конструкции, уязвимости в ткани времени. Прошло несколько часов. Ксюша наконец оторвалась от «песочницы», ее лицо было бледным, но глаза горели возбуждением. - Нашла, - выдохнула она. – Нашла способ… не переписывать прошлое глобально, а… вносить точечные корректировки. Как ретушь на фото, о которой говорил Зелимхан. Можно усилить или ослабить определенные мнемоследы. Изменить эмоциональную окраску воспоминания. Создать… эффект бабочки на уровне коллективного бессознательного. - Например? - Например, можно взять какое-нибудь травмирующее событие из истории. Не стереть его – это невозможно и опасно. Но можно… смягчить его эхо. Уменьшить заряд страха и ненависти, который оно несет сквозь поколения. Или наоборот – усилить позитивный резонанс какого-то забытого акта героизма или милосердия. Заставить его звучать громче в симфонии времени. - Звучит… благородно, - Глеб вспомнил слова Ксюши об Эдельвейсе. – Ты же говорила, что «благо» и «зло» тут ни при чем. - Я говорила, что сила сама по себе нейтральна, - поправила Ксюша. – Но мы – не нейтральны. У нас есть выбор, как ее использовать. И я предпочитаю… исследовать возможности конструктивного применения. Пока это возможно. - А что насчет… личных правок? Ну, там, ипотека, неудачные инвестиции, бывшие?.. Ксюша посмотрела на него с легкой усмешкой. - Искушение велико, не спорю. Представь: вернуться в прошлое и дать себе совет не знакомиться с той блондинкой из «Тиндера». Или подсказать правильные цифры в лотерее. Но это – самый опасный путь. Эффект бабочки непредсказуем. Изменишь одну мелочь в своей жизни – и можешь случайно стереть из реальности своего лучшего друга. Или спровоцировать мировую войну из-за не вовремя купленного кефира. Личное прошлое – это минное поле. Лучше его не трогать. - Жаль, - вздохнул Глеб. – У меня был целый список правок. В этот момент его старенький «Сяоми», который он почти забыл в кармане, завибрировал. Сообщение от неизвестного номера. Короткое: «Кофейня "Черный Квадрат". Через час. Старый паук ждет». - Эдельвейс, - сказала Ксюша, прочитав сообщение через плечо Глеба (он уже перестал удивляться ее способностям). – Почуял, что мы вышли на новый уровень. Пора платить по счетам. Или… начинать новую игру. - Что будем делать? - Пойдем. Послушаем, что он скажет. У него могут быть… интересные предложения. Или угрозы. В любом случае, нам нужно понять его позицию. И… возможно, использовать его ресурсы. У старого паука наверняка остались связи и средства. Кофейня «Черный Квадрат» не изменилась. Тот же запах озона и безысходности, тот же бариста с лицом экзистенциального кризиса. Профессор Эдельвейс сидел за тем же столиком, но выглядел иначе. Меньше безумия во взгляде, больше – холодной решимости. Рядом с ним стоял большой металлический кейс. - Поздравляю, дети мои, - сказал он без предисловий, когда Глеб и Ксюша подошли. – Вы справились. Вы активировали Источник. Я чувствовал резонанс даже здесь, в этом проклятом городе. - Что вам нужно, Профессор? – спросила Ксюша прямо. – Доля от несуществующей прибыли? Или вы пришли нас остановить? - Остановить? – Эдельвейс усмехнулся. – Зачем? Вы сделали всю грязную работу. Теперь начинается самое интересное. Я пришел предложить вам… партнерство. - Партнерство? После того, как вы отправили нас в эту мясорубку, умолчав о Департаменте, культистах и… прочих прелестях? - Риск – благородное дело, - парировал Профессор. – К тому же, я должен был проверить вашу… квалификацию. Вы справились блестяще. Особенно ты, Глеб. Твоя мем-атака – это войдет в учебники по мнемонической войне. Если, конечно, эти учебники когда-нибудь напишут. Он похлопал по металлическому кейсу. - Я знаю, что вы получили доступ к Хрономнемону. Знаю о вашей… «песочнице». Знаю о возможности точечных корректировок. Но вы видите лишь верхушку айсберга. Хрономнемон способен на большее. Гораздо большее. - На что же? – Ксюша прищурилась. - На перезагрузку. Полную. Откат системы к… точке бифуркации. К моменту, когда все пошло не так. - Вы хотите… изменить ключевые события истории? – Глеб почувствовал холодок. – Убить Гитлера в колыбели? Помешать революции? Вернуть динозавров? - Не так грубо, - Эдельвейс покачал головой. – Я говорю о более тонких вещах. О моменте, когда человечество выбрало путь технократического безумия и духовной деградации. О моменте, когда Россия свернула не туда. Я вычислил эту точку. Это… 1913 год. Последний мирный год перед катастрофой. Если мы сможем вернуться туда… не физически, конечно, а на уровне мнемонического резонанса… и внести правильную коррективу… - Какую коррективу? Убедить Николая II не начинать войну? Или подсыпать Распутину что-нибудь покрепче? – ирония в голосе Ксюши была почти осязаемой. - Я нашел… ключ. Недостающий элемент. Информационный вирус, способный изменить траекторию развития цивилизации. Вирус… просветления. Если внедрить его в коллективное бессознательное человечества в точке максимальной нестабильности, в 1913 году… он распространится, как… как благая весть. И предотвратит все ужасы двадцатого века. И создаст новое будущее. Гармоничное. Духовное. Справедливое. Он открыл кейс. Внутри, на бархатной подложке, лежал странный артефакт – переливающийся кристалл, похожий на застывшую слезу. От него исходила мощная, но какая-то… чужеродная энергия. - Что это? – спросил Глеб. - Наследие древней цивилизации. Гипербореев, атлантов – называй как хочешь. Они знали секреты управления реальностью. Этот кристалл – носитель их… мудрости. Их кода. Я нашел его… в одном очень секретном архиве КГБ. Они не знали, что с ним делать. А я знаю. - Вы хотите использовать неизвестный артефакт неизвестного происхождения, чтобы перепрошить все человечество? Вы спятили? – Ксюша смотрела на Профессора с нескрываемым ужасом. – Вы понятия не имеете, каковы будут последствия! Это может уничтожить нас всех! - Риск велик, не спорю, - глаза Эдельвейса горели фанатичным огнем. – Но награда… награда – это спасенный мир! Миллиарды спасенных жизней! Разве это не стоит риска? Вы поможете мне. С вашей «песочницей», с вашим доступом к Источнику, с твоей креативностью, Глеб, и с твоим интерфейсом, Ксюша… мы сможем это сделать. Мы проведем операцию «Перезагрузка». Мы станем спасителями человечества! Он протянул им руку. - Вы со мной? Глеб и Ксюша переглянулись. Безумие Профессора было заразительным. Идея «исправить» историю, предотвратить войны и страдания… она была соблазнительной. Но цена… цена была слишком высока. Неизвестность пугала больше, чем все Департаменты Пси. - Нет, Профессор, - твердо сказала Ксюша. – Это слишком опасно. Мы не будем играть в богов. - Жаль, - вздохнул Эдельвейс, убирая руку. – Очень жаль. Я надеялся на ваше благоразумие. Но, видимо, придется действовать… без вас. Или… против вас. Он щелкнул пальцами. Бариста за стойкой вдруг выпрямился, его глаза вспыхнули красным светом. Он оказался андроидом? Или человеком под ментальным контролем? Из-под стойки он извлек футуристического вида бластер. Одновременно с этим в кофейню вошли двое мужчин в строгих черных костюмах, их лица были непроницаемы, как у телохранителей из старых боевиков. - Я не могу позволить вам вмешиваться в мой план, дети мои, - голос Эдельвейса стал холодным и жестким. – Вы слишком много знаете. И вы… непредсказуемы. Мне придется вас… изолировать. Временно, конечно. Пока операция «Перезагрузка» не будет завершена. - Вы работаете на кого-то? – спросил Глеб, лихорадочно соображая, как им выбраться из этой ловушки. – Те… другие? О которых говорил Зелимхан? Кристалл – их технология? - Скажем так, - Эдельвейс загадочно улыбнулся. – У меня есть… союзники. Существа, заинтересованные в… гармонизации этого сектора Галактики. Они предоставили мне некоторые… инструменты. И попросили взамен лишь… небольшую услугу. После перезагрузки. Но это вас уже не касается. Люди в черном и бариста-терминатор двинулись на них. - Ксюша! План Б! – крикнул Глеб, вспоминая свою недавнюю импровизацию в тайге. Он снова закрыл глаза, сосредоточился на эхе Хрономнемона, на шуме московской улицы за окном, на запахе озона и кофе… и на самом абсурдном, что пришло ему в голову – на идее тотальной распродажи в «Черном Квадрате». «Только сегодня! Кофе "Экзистенциальный Кризис" – два по цене одного! Эспрессо "Безысходность" – скидка 50%! Приведи друга-нигилиста – получи капучино "Тщета Бытия" в подарок!» Он вбросил этот ментальный вирус в атмосферу кофейни, усилив его энергией Хрономнемона. Эффект превзошел все ожидания. Люди в черном замерли, их непроницаемые лица исказились алчностью. Они бросились к стойке, расталкивая друг друга, пытаясь урвать халявный капучино. Бариста-терминатор заколебался – программа лояльности боролась с приказом Эдельвейса. Его красные глаза замигали. - Бежим! – Ксюша схватила Глеба за руку. Она активировала свои нейрокружева, создав короткий импульс, который вырубил камеры наблюдения и электронные замки на двери. Они выскочили из кофейни на Котельническую набережную, оставив позади обезумевшего Профессора, дерущихся за кофе киллеров и зависшего баристу. - Он спятил! Окончательно! – выдохнул Глеб, когда они бежали по набережной, смешиваясь с толпой. – Перезагрузка! Вирус просветления! Древние цивилизации! - Хуже, - сказала Ксюша, ее лицо было серьезным. – Он не спятил. Он – марионетка. Те «союзники», о которых он говорил… Я почувствовала их эхо, когда он открыл кейс. Это те самые… «другие». Те, кого мы ощутили в потоке у Зелимхана. Те, кто питается хаосом и страданиями. Этот кристалл – не вирус просветления. Это… троянский конь. Способ открыть наш мир для вторжения. - Значит, «Перезагрузка»… - …это просто способ взломать защиту реальности. Ослабить ее, внедрив чужеродный код в ключевую точку прошлого. И Эдельвейс – их инструмент. Обманутый или сознательный – уже не важно. Они остановились, переводя дух, и посмотрели на громаду сталинской высотки, где еще недавно находилась их «песочница». - Нам нужно его остановить, - сказал Глеб. – Пока он не нажал на свою «красную кнопку» и не устроил нам всем конец света с пришельцами. - Да, - кивнула Ксюша. – Но как? Он знает, где наша лаборатория. У него есть ресурсы. И… союзники из других измерений. А у нас… только мы. И океан коллективной памяти, в котором мы пока плаваем, как слепые котята. - Значит, нам нужно научиться плавать быстрее, - решительно сказал Глеб. – Или… научиться летать. Пора переходить от точечных правок к чему-то более… радикальному. Он посмотрел на Ксюшу. В ее глазах он увидел не страх, а азарт исследователя перед лицом невозможной задачи. - У тебя есть идеи, мем-мастер? – спросила она с улыбкой. - Есть одна, - кивнул Глеб. – Безумная, конечно. Но в нашей ситуации только такие и работают. Помнишь эффект бабочки? Что, если… мы найдем ту самую бабочку, которая запустила весь этот бардак? Не в 1913-м, а гораздо раньше. И… просто не дадим ей взмахнуть крыльями? Ксюша задумалась. Ее нейрокружева на запястьях слабо замерцали. - Это… рискованно. Очень. Но… возможно. Если мы сможем точно определить… первопричину. Самый первый сбой в матрице. И найти способ его… нейтрализовать. Без глобальной перезагрузки. - Именно, - Глеб почувствовал прилив вдохновения. – Не перезагрузка, а… патч. Заплатка на ткани времени. Нам нужен… Зелимхан. Его связь с древними эхами. Нам нужен… может быть, даже сам Эдельвейс. Точнее, та часть его сознания, которая еще не захвачена «союзниками». Нам нужна… команда. Команда Хроно-Мстителей. Ксюша рассмеялась. - Хроно-Мстители? Звучит как название для дешевого комикса. Но мне нравится. Ладно, Глеб. Попробуем твой безумный план. Найдем Зелимхана. Попытаемся вытащить Эдельвейса из лап его «союзников». И… напишем свой собственный патч для реальности. Прежде чем Профессор запустит свой вирус конца света. Они снова побежали. Не от опасности, а навстречу ей. Навстречу последней, самой главной авантюре. Битве за прошлое, настоящее и будущее. С мемами, нейроинтерфейсами и безумной надеждой на то, что даже в самой запутанной и глючной программе всегда есть шанс найти лазейку и все исправить. Или хотя бы сделать еще веселее.Глава 6: Кавказский Ребут и Сборка Аватара
Вернуться на Кавказ было сложнее, чем ожидал Глеб. После инцидента в «Черном Квадрате» они с Ксюшей оказались в розыске – не только у Эдельвейса и его невидимых «союзников», но и у вполне реального Департамента Пси, который явно не простил им унижения на Чертовом Болоте. Пришлось использовать все хакерские таланты Ксюши, чтобы замести следы, сменить личности (Глеб теперь был скромным учителем йоги из Воронежа, а Ксюша – искусствоведом-фрилансером из Минска), и добираться до предгорий окольными путями, через третьи страны и дыры в цифровой границе. Аул, где жил Зелимхан, выглядел еще более заброшенным и оторванным от мира. Казалось, время здесь текло медленнее, подчиняясь не московским курантам, а ритму гор и древних камней. Дом Квантового Джигита стоял на прежнем месте, но самодельная антенна на крыше «Урала» теперь не просто смотрела в зенит, а вращалась, издавая тихий гул, словно прислушиваясь к чему-то в глубинах космоса или ноосферы. Дверь им открыл сам Зелимхан. Он выглядел… старше. Борода казалась седее, а в глазах, помимо привычного огня фанатизма и квантовой мудрости, плескалась глубокая усталость. - Я ждал вас, - сказал он вместо приветствия. – Эхо Источника донесло вести о ваших… приключениях. И о безумии старого паука. - Нам нужна ваша помощь, Зелимхан, - начал Глеб. – Эдельвейс хочет перезагрузить реальность с помощью какого-то инопланетного вируса. Мы должны его остановить. - Остановить? – Зелимхан покачал головой. – Вы думаете, все так просто? Эдельвейс – лишь пешка. Марионетка в руках тех, кто дергает за ниточки времени уже эоны лет. Тех, кого вы называете «другими». Они играют в долгую игру. И перезагрузка – лишь один из их сценариев. - Но мы не можем просто сидеть сложа руки! – воскликнула Ксюша. – У нас есть доступ к Хрономнемону. Мы можем… - Можете что? – перебил ее Зелимхан. – Внести еще больше хаоса? Создать еще больше парадоксов? Вы похожи на детей, нашедших пульт от ядерного чемоданчика. Вы научились нажимать на кнопки, но не понимаете последствий. Он провел их внутрь. В доме стало еще больше странных приборов и диаграмм. Похоже, Зелимхан тоже не сидел сложа руки после их последнего визита. - Я пытался связаться с… Источником напрямую, - пояснил он, заметив их взгляды. – Через свои… каналы. Через зикр, через медитацию, через квантовую запутанность моего импланта. Я хотел понять их замысел. Замысел «других». - И что вы узнали? – спросил Глеб. - Я увидел… варианты. Множество временных линий, ветвящихся, как фрактал. В некоторых Эдельвейс преуспевает, и на Землю приходит их «гармония» – стерильный мир под контролем чуждого разума. В других вы останавливаете его, но ценой… непредсказуемых изменений. Возникают новые угрозы, новые диктаторы, новые вирусы – еще хуже. В третьих… вмешивается Департамент Пси, пытаясь взять Хрономнемон под свой контроль, и устраивает техногенный апокалипсис. Нет… легкого пути. Нет простого решения. - Но должен же быть выход! – Глеб почувствовал приступ отчаяния. – Какой-то… правильный вариант! - «Правильный» – это человеческое понятие, - Зелимхан налил им своего фирменного горного чая с ноотропами. – Вселенная оперирует другими категориями: баланс, энтропия, информация. Возможно, наша задача – не «исправить» все, а… найти точку равновесия. Минимизировать ущерб. Создать… наиболее стабильную временную петлю. - Патч, - пробормотала Ксюша, задумчиво глядя на диаграммы Зелимхана. – Мы с Глебом думали об этом. Не перезагрузка, а… заплатка. Нейтрализовать первопричину сбоя, не разрушая всю систему. - Первопричину? – Зелимхан прищурился. – Вы думаете, ее можно найти? Это как искать первую песчинку в пустыне. История – это хаос случайностей и закономерностей. - Но мы можем попробовать! – Глеб почувствовал новый прилив решимости. – Вы… вы можете помочь? С вашей связью с древними эхами… может быть, вы сможете нащупать эту… точку сингулярности? Тот момент, когда бабочка впервые взмахнула крыльями не так? Зелимхан долго молчал, глядя в окно на вечные горы. Чай в его пиале остывал. - Возможно, - сказал он наконец. – Есть… легенды. Суфийские предания. О точке «Нуль». О моменте перед творением, когда все возможности были едины. О первичном импульсе, который задал вектор развития этой реальности. Говорят, некоторые… особо продвинутые мистики… могли касаться этого Нуля своим сознанием. Ощущать его… вибрацию. - Вы можете? – спросила Ксюша. - Я могу попробовать, - кивнул Зелимхан. – Но это… опасно. Очень. Погружение такой глубины может… растворить личность. Превратить меня в чистое эхо. И нет гарантии, что я найду то, что вы ищете. Нуль – это не точка на карте времени. Это… состояние. - Мы поможем, - сказала Ксюша. – Мы можем стабилизировать вас. Создать… ментальный каркас. Используя мой интерфейс и креативность Глеба. Мы можем построить… аватар. Оболочку, в которой ваше сознание сможет погрузиться в Нуль и вернуться обратно. - Аватар? – Зелимхан посмотрел на них с удивлением. – Интересная концепция. Объединить суфийскую мистику, квантовую физику и… киберпанк? Звучит как рецепт для нового вида безумия. Но… возможно, это единственный шанс. Они начали подготовку. Это было сложнее, чем калибровка на Чертовом Болоте. Им нужно было не просто синхронизировать три сознания, три разных подхода к реальности, но и создать из них нечто целое – временную ментальную конструкцию, способную выдержать давление Нуля. Ксюша работала с интерфейсами, создавая протоколы связи и защиты. Зелимхан погружался в глубокую медитацию, настраивая свой имплант на нужную частоту. А Глеб… Глеб делал то, что умел лучше всего – он создавал образ. Наполнял каркас аватара смыслом, символами, мемами. Он представлял себе этого… Хроно-Джигита – мудрого, сильного, способного видеть сквозь время, но при этом… человечного. Не лишенного иронии и способности к эмпатии. Он вплетал в его структуру эхо гор, шепот ноосферы, гул мегаполиса, смех котиков и слезы Демиурга. Ритуал сборки аватара проходил в центре дома Зелимхана, под вращающейся антенной, которая теперь гудела громче, настраиваясь на их общую ментальную волну. Ксюша подключила свои нейрокружева к Зелимхану и Глебу, создав замкнутый контур. Мир снова взорвался потоком информации, но на этот раз он был… структурированным. Они не просто барахтались в океане Хрономнемона, они строили корабль. Зелимхан, находясь в центре этого потока, начал погружение. Его физическое тело обмякло, но его сознание, усиленное аватаром, устремилось вглубь времен – дальше Источника, дальше Большого Взрыва, к самой точке Нуль. Глеб и Ксюша ощущали его путешествие как свое собственное. Они видели рождение и смерть звезд, возникновение и распад реальностей, бесконечные варианты истории, проносящиеся мимо, как кадры на ускоренной перемотке. - Я… я чувствую его… - донесся до них ментальный шепот Зелимхана, искаженный расстоянием и парадоксами времени. – Нуль… Это не пустота… Это… полнота. Все возможности одновременно… - Ищи… ищи сбой, - мысленно передала Ксюша. – Точку ветвления. Импульс, который повел нас… сюда. - Их… много… - голос Зелимхана дрожал от напряжения. – Каждое решение… каждый выбор… создает новую ветвь… Но есть… один… главный… узел… не здесь… не в прошлом Земли… Раньше… Глеб почувствовал, как аватар напрягается, пытаясь пробиться сквозь какой-то барьер. - Что там? – мысленно спросил он. - Вмешательство… - прошептал Зелимхан. – Чужое… влияние… Те… «другие»… Они были здесь… у самого Истока… Они… подбросили… вирус… не Эдельвейсу… а… самой реальности… Вирус… разделения… страха… недоверия… Он… исказил… первоначальный импульс… - Можешь… его нейтрализовать? – спросила Ксюша. - Не я… Аватар… не предназначен для этого… Нужен… другой инструмент… Нужен… антивирус… Чистый… код… Любви? Сострадания? Творчества?.. Что-то… что они не могут понять… - Мемы? – мысленно предложил Глеб. – Мемы про котиков? - Возможно! – голос Зелимхана стал чуть тверже. – Что-то… простое… искреннее… что резонирует с… первозданной гармонией… Но как… доставить… туда? - Мы можем попробовать, - сказала Ксюша. – Глеб, сконцентрируйся! Создай самый чистый, самый добрый мем, на который способен! Я попробую передать его через аватар… прямо в Нуль! Глеб закрыл глаза. Он отбросил весь свой цинизм, всю иронию, весь опыт мем-фермера, работавшего на темную сторону. Он вспомнил самые светлые моменты своей жизни: улыбку матери, первое «люблю», найденного на улице котенка, ощущение полета во сне. Он сконцентрировал всю эту энергию в один образ. Простой, как детский рисунок. Улыбающееся солнце, протягивающее лучи-руки всему сущему. Банально? Возможно. Но искренне. - Готово! – мысленно крикнул он. - Передаю! – Ксюша направила всю мощь своего интерфейса на трансляцию этого «мема добра» через аватар Зелимхана в самую точку Нуль. Они почувствовали колоссальный выброс энергии. Аватар задрожал, заискрился. Канал связи с Нулем стал нестабильным. - Возвращайся! – крикнула Ксюша Зелимхану. – Быстрее! Сознание Квантового Джигита, вырвавшись из объятий Нуля, устремилось обратно, к своему телу. Связь прервалась. Зелимхан открыл глаза. Он тяжело дышал, но взгляд его был ясным. Усталым, но ясным. - Получилось? – спросил Глеб, отключаясь от интерфейса. Голова гудела, как трансформаторная будка. - Не знаю, - Зелимхан покачал головой. – Я чувствовал… сопротивление. «Другие»… они охраняют эту точку. Но… что-то… прошло. Капля… света… в океане тьмы. Изменит ли это что-то? Создаст ли новую, лучшую ветку реальности? Или просто… рябь на воде? Узнаем. Со временем. - Но Эдельвейс… его план… он все еще в силе, - напомнила Ксюша. – Нам нужно его остановить. Здесь и сейчас. - Да, - кивнул Зелимхан. – Наше… вмешательство в Нуле… могло ослабить его связь с «другими». Или наоборот, разозлить их. В любом случае, он будет действовать быстро. Нам нужно найти его. И его… кристалл. - Где он может быть? – спросил Глеб. - Он вернется в Москву, - сказала Ксюша. – К своей «песочнице». Или к тому, что от нее осталось. Ему нужен интерфейс для запуска вируса в 1913 год. Наша старая лаборатория – идеальное место. - Значит, снова в Москву? – Глеб вздохнул. – Похоже, все дороги ведут туда. - Но на этот раз… мы будем готовы, - Зелимхан встал. Он все еще выглядел уставшим, но в его движениях появилась новая уверенность. – Я пойду с вами. Мой имплант… после контакта с Нулем… он изменился. Я чувствую… потоки времени… яснее. И я чувствую… его. Эдельвейса. И его «союзников». - Команда Хроно-Мстителей в сборе? – усмехнулся Глеб. - Почти, - Ксюша посмотрела на него. – Нам не хватает… одного элемента. Самого непредсказуемого. - Кого? - Эдельвейса. Той части его сознания, которая еще не сдалась. Если мы сможем достучаться до него… разбудить его… возможно, он сам поможет нам остановить этот кошмар. - Вытащить Профессора из лап инопланетного разума? Звучит как план для сиквела, - сказал Глеб. - У нас нет времени на сиквелы, - отрезала Ксюша. – Финальная битва начинается сейчас. Москва. Котельническая набережная. Против безумного профессора, армии «других» и самого времени. Шансы не в нашу пользу. Но когда это нас останавливало? Они вышли из дома Квантового Джигита. Горы молчаливо провожали их. Антенна на крыше «Урала» замерла, словно выполнив свою миссию. В воздухе пахло озоном, горными травами и… едва уловимым ароматом надежды. Или это был просто запах свежезапущенного патча для всей вселенной? Время покажет.Глава 7: Битва за Котельническую и Последний Мем
Москва встретила их предгрозовой духотой и ощущением надвигающейся катастрофы. Небо над городом было затянуто тяжелыми свинцовыми тучами, изредка прорезаемыми вспышками молний, которые казались неестественно яркими, словно спецэффекты в низкобюджетном фильме про конец света. Эхо Хрономнемона внутри Глеба гудело так сильно, что заглушало шум города. Он чувствовал близость Эдельвейса, близость его безумного плана и… присутствие «других», которые сгущались вокруг сталинской высотки на Котельнической, как мухи вокруг… ну, вы поняли. - Он там, - сказал Зелимхан, его глаза были закрыты, борода слегка подрагивала. – Готовится к запуску. «Другие» создали вокруг здания… защитное поле. Искажают пространство-время. Обычными методами туда не войти. - У нас есть необычные методы, - Ксюша проверила свои нейрокружева. Они светились ровным, уверенным светом. – Я могу попробовать пробить брешь в их поле. Используя резонанс Источника и… твой мем добра, Глеб. Он все еще вибрирует в ноосфере. Как… камертон истины. - А я? Что делать мне? – спросил Глеб. - Ты – наш главный козырь, - Ксюша посмотрела на него серьезно. – Твоя задача – достучаться до Эдельвейса. Найти в нем остатки прежнего… человека. Ученого. Романтика. Разбудить его. Заставить усомниться. Только он сам может остановить запуск кристалла. Изнутри. - А если не получится? Если «другие» полностью захватили его разум? - Тогда… придется импровизировать, - мрачно сказал Зелимхан. – И надеяться, что твой патч в точке Нуль успеет сработать раньше, чем эта реальность окончательно схлопнется. Они подошли к высотке. Обычные прохожие, казалось, не замечали ничего странного – искажающее поле действовало на уровне восприятия, отводя глаза, внушая безразличие. Но для тех, кто был подключен к Хрономнемону, здание выглядело как… пульсирующий гнойник на теле реальности. Из окон вырывались всполохи чужеродной энергии, воздух вокруг трещал от статического электричества. - Начинаем, - сказала Ксюша. Она встала напротив главного входа, закрыла глаза и вытянула руки вперед. Нейрокружева вспыхнули. Зелимхан встал рядом, погружаясь в медитацию, его имплант завибрировал в унисон с Ксюшей. Глеб встал за ними, концентрируясь на образе улыбающегося солнца, на ощущении чистой, беспричинной радости. Они создали направленный луч ментальной энергии – сплав технологии, мистики и искусства мемов. Луч ударил в искажающее поле. Послышался звук рвущейся ткани – или это был треск самой реальности? Поле замерцало, пошло рябью, и на мгновение в нем образовалась брешь – темный, вибрирующий туннель, ведущий внутрь здания. - Иди! – крикнула Ксюша, с трудом удерживая проход. – У нас мало времени! Они уже знают, что мы здесь! Глеб нырнул в туннель. Ощущение было тошнотворным – словно его протащили сквозь мясорубку изнанки мира. Он оказался в знакомом холле высотки, но все вокруг было… неправильным. Геометрия пространства искажена, стены покрыты слизью и пульсирующими органическими наростами. Воздух был тяжелым, пах озоном, серой и… страхом. - Эдельвейс! – крикнул Глеб. Его голос прозвучал глухо, вязко. Ответа не было. Только тихий, сводящий с ума шепот на неизвестном языке, исходивший, казалось, отовсюду. Шепот «других». Глеб побежал по лестнице – лифты, разумеется, не работали. Он бежал к квартире Ксюши, где находилась «песочница», превращенная теперь в пульт управления апокалипсисом. Чем выше он поднимался, тем сильнее становился шепот, тем реальнее – галлюцинации. Ему мерещились тени, скользящие по стенам, лица, смотрящие из зеркал, давно умершие знакомые, зовущие его по имени. Он отмахивался от них, повторяя про себя мантру улыбающегося солнца. Он ворвался в квартиру. Комната была неузнаваема. Кристаллы и схемы Ксюши были интегрированы в огромную биомеханическую конструкцию, пульсирующую в центре. Она напоминала гибрид алтаря, компьютера и живого, страдающего органа. В центре конструкции, подключенный к ней проводами и трубками, стоял Профессор Эдельвейс. Его глаза были закрыты, лицо искажено гримасой экстаза или муки. А над ним, в энергетическом коконе, парил кристалл «союзников», излучая зловещий фиолетовый свет и готовясь к… выстрелу в прошлое. - Профессор! Остановитесь! – крикнул Глеб. – Это ловушка! Они обманули вас! Эдельвейс не реагировал. Он был полностью поглощен процессом, его сознание уже витало где-то в 1913 году, готовясь внедрить вирус. Шепот «других» в голове Глеба усилился, превращаясь в оглушающий хор. Они пытались сломить его волю, подчинить себе, заставить отступить. Глеб чувствовал, как его разум начинает сдаваться, как образы улыбающегося солнца тускнеют под натиском тьмы и отчаяния. «Все бессмысленно…» - шептали голоса. – «Ты проиграл… Сопротивление бесполезно… Присоединяйся к нам… Стань частью великого покоя…» Нет! Глеб встряхнул головой. Он не мог сдаться. Не сейчас. Он должен был достучаться до Эдельвейса. Но как? Слова не действовали. Ментальные атаки были бесполезны против мощи «других». И тогда он вспомнил. Кофе. Кофе «Черный Квадрат». Точка их последней встречи. Точка, где безумие Профессора стало очевидным. Но что было до этого? До этого был… поиск. Авантюра. Мечта об изменении мира к лучшему. Наивная, романтическая, но… искренняя. Глеб сосредоточился. Он отбросил все сложные мемы, все боевые вирусы сознания. Он вспомнил самый первый разговор с Эдельвейсом. Запах озона. Мечту о хайвее сквозь пробки сознания. Надежду на то, что мир можно… починить. Он сформировал простой ментальный образ: чашка дымящегося кофе в «Черном Квадрате». И один вопрос, обращенный к той части сознания Профессора, которая, возможно, еще была жива: «Профессор, оно того стоило?» Он послал этот образ, этот вопрос – не как атаку, а как… приглашение к диалогу. Как напоминание о том, с чего все начиналось. Что-то изменилось. Гримаса на лице Эдельвейса дрогнула. Пальцы, лежавшие на пульте управления, замерли. Кристалл над ним завибрировал, его свет стал нестабильным. «Кто… кто здесь?» - слабый, почти неуловимый ментальный голос пробился сквозь хор «других». Голос настоящего Эдельвейса. «Это я, Глеб. Помните? Слеза Демиурга? Хрономнемон? Мы хотели… просто подправить реальность, а не уничтожить ее». «Уничтожить?.. Нет… Я хотел… спасти… Гармония… Они обещали…» «Они лгут, Профессор! Посмотрите! Посмотрите, что они сделали с вами! С этим местом! Это не гармония, это… раковая опухоль!» Глеб усилил свой ментальный посыл, добавляя в него образы искаженной квартиры, биомеханического алтаря, собственного страха и отвращения. Сознание Эдельвейса металось. Он видел правду, но голоса «других» тут же заглушали ее, обещая величие, покой, спасение. Борьба была почти проиграна. «Я… не могу… Они… слишком сильны…» - простонал Эдельвейс. Кристалл снова стабилизировался. Запуск был неминуем. И тут Глеб понял. Ему нужен не просто вопрос. Ему нужен… последний мем. Самый сильный. Мем, который сможет перевесить все обещания «других». Мем, основанный не на страхе или ненависти, а на… чем-то другом. Он вспомнил Ксюшу, удерживающую проход. Зелимхана, погрузившегося в Нуль. Улыбающееся солнце. Котиков. Всю эту безумную авантюру. Людей, которые, несмотря ни на что, пытались… сделать хоть что-то. Исправить. Помочь. Даже если это казалось невозможным. Он сформировал новый образ. Не кофе. Не солнце. А… зеркало. Простое зеркало, которое он мысленно поднес к лицу Эдельвейса. Но в зеркале отражался не старый, измученный профессор, подключенный к адской машине. А тот самый Эдельвейс из прошлого – молодой, дерзкий хакер, взламывающий Пентагон с паяльником и молитвой. Мечтатель. Бунтарь. Тот, кто верил, что может изменить мир к лучшему своими силами, без помощи сомнительных «союзников». «Посмотрите, Профессор, - мысленно сказал Глеб. – Вот кто вы на самом деле. Вспомните». Этот образ, это напоминание о собственной сущности, о потерянной мечте – оказалось сильнее всех обещаний «других». Что-то в Эдельвейсе сломалось. Или, наоборот, – исцелилось. Он открыл глаза. В них больше не было безумия или экстаза. Только бесконечная усталость и… решимость. «Спасибо, мальчик», - прошептал он одними губами. И он сделал свой последний выбор. Он не стал останавливать запуск кристалла. Вместо этого он… перенаправил его энергию. Не в прошлое. А… в себя. И в биомеханическую конструкцию «других». Раздался оглушительный взрыв ментальной энергии. Волна чистого света ударила из центра комнаты, сметая все на своем пути – органические наросты, шепот «других», сам кристалл. Эдельвейс и адская машина обратились в пыль, в чистую информацию, растворившуюся во времени. Глеба отбросило к стене. Он потерял сознание. … Он очнулся от запаха… обычного московского смога. Никакой серы, никакого страха. Он лежал на полу своей старой квартиры на окраине. Той самой, где все началось. Рядом стоял стакан с недопитым чаем. На экране компьютера висела открытая страница с вакансиями для SMM-специалистов. Что это было? Сон? Галлюцинация? Побочный эффект от просроченных ноотропов? Он встал, подошел к окну. Москва жила своей обычной жизнью. Машины стояли в пробках, люди спешили по своим делам. Небо было серым, но… обычным. Никаких разломов, никаких вспышек. Неужели… все это ему приснилось? Ксюша? Зелимхан? Хрономнемон? Эдельвейс? Он посмотрел на свои руки. Обычные руки. Никаких следов битвы. В голове – пустота. Никакого эха Хрономнемона. Никакого гула. Неужели… самопожертвование Эдельвейса… перезагрузило его личную реальность? Откатило все назад? Он почувствовал укол разочарования. Неужели он снова тот самый Глеб, мем-фермер-неудачник? Но тут его взгляд упал на телефон. Старенький «Сяоми». На экране было одно новое сообщение. От неизвестного номера. Текст был коротким: «Патч установлен. Система стабильна. Спасибо за котиков ;) K&Z». Глеб улыбнулся. Впервые за долгое время – искренне. Значит, это было не зря. Они победили. Или, по крайней мере, не проиграли окончательно. Реальность устояла. Возможно, стала чуть… лучше? Или просто вернулась к своим настройкам по умолчанию, стерев самые опасные глюки. Он посмотрел на вакансии SMM-специалистов. И закрыл страницу. Нет. Возвращаться к старому он не хотел. Что-то внутри него изменилось. Он видел мир иначе. Он знал, что за серой завесой обыденности скрываются океаны времени, квантовые джигиты, нейрокружева и улыбающиеся солнца. Что он будет делать теперь? Он не знал. Может быть, напишет книгу. Или создаст новый, по-настоящему добрый мем. Или просто пойдет гулять по этому странному, несовершенному, но такому реальному городу. Одно он знал точно: авантюра не закончилась. Она только начинается. Ведь реальность – это самый главный квест. И самый интересный. Особенно когда ты знаешь, что ее можно… немного подправить. Хотя бы на уровне восприятия. Он вышел на улицу. Москва все так же шумела и пахла. Но что-то неуловимо изменилось. Или изменился он сам. В кармане завибрировал телефон. Новое сообщение. Снова от K&Z. «P.S. Если станет скучно – свистни. Есть тут одна идейка насчет библиотеки Ивана Грозного и машины времени Теслы…» Глеб рассмеялся. Ну конечно. Разве такие, как они, могут сидеть без дела? Приключения продолжаются. И это было прекрасно. Он поднял голову к серому московскому небу. И ему показалось, что где-то там, за облаками, ему подмигнуло улыбающееся солнце. Или это был просто блик на стекле проезжающей маршрутки? Какая разница. Главное – игра продолжается. И он в ней – больше не NPC. Он – игрок. Хроно-Мститель на минималках. И это только начало.