Глава 1: Неоновая Пустошь и Кофе из Матрицы
Москва встретила Глеба Пустоту привычным плевком под ноги – на этот раз плевок был цифровым. Рекламный голо-баннер над киоском с шаурмой, изображавший неестественно счастливую семью, поедающую лаваш с синтетическим мясом, коротко заглитчил, явив на долю секунды месиво из зеленых иероглифов, подозрительно напоминавших код ошибки древней операционной системы «Заря-88». Потом картинка восстановилась, но улыбка папаши стала какой-то особенно хищной. Глеб поморщился. - Опять реальность латают на живую нитку, - пробормотал он себе под нос, затягиваясь электронной сигаретой со вкусом «Философский Туман». Дым был безвредным, но оставлял во рту привкус тщетности бытия и дешевого ароматизатора. Глеб считал себя фриланс-консультантом по вопросам онтологической стабильности. Проще говоря, он был мелким авантюристом с дипломом философа, который так и не пригодился в дивном новом мире победившего пост-постмодернизма, где смыслы менялись чаще, чем курсы криптовалют имени забытых поп-звезд. Его клиентами были либо параноики, уверенные, что их тостер пытается загрузить в них апдейт чуждой идеологии, либо мелкие корпорации, желающие «оптимизировать нарратив» своего бренда путем внедрения в городскую мифологию пары-тройки выгодных слухов. Работа была нервная, малооплачиваемая и требовала постоянно держать нос по ветру перемен, который дул из самых неожиданных метафизических форточек. Он сидел в кафе «Цифровые Грезы», местечке с претензией на киберпанк, но с реальностью обшарпанного плацкартного вагона. Неоновые трубки под потолком мигали с упорством эпилептика, подсвечивая пластиковые столы, липкие от пролитого синтетического смузи «Экзистенциальный Кризис». Кофе здесь подавали отвратительный. Ходили слухи, что его генерировал нейросетевой бариста, обученный на архивах советских столовых и текстах раннего Бодрийяра. Результат был предсказуемо катастрофичен. - Вам повторить «Черный Квадрат Малевича»? – подошла официантка с лицом, выражавшим вселенскую скорбь и подозрение, что Глеб сейчас сопрет ложку. На ней был фартук с надписью: «Реальность – это глюк, который мы обслуживаем». - Нет, спасибо, я еще первый не допил, - Глеб указал на чашку с мутной черной жижей, в которой плавало что-то подозрительно напоминающее не то пиксель, не то дохлую муху цеце из другого измерения. – Лучше скажите, Виктора не видели? Здоровенный такой, с глазами, как у терминатора после неудачной перезагрузки. - А, этот… который вечно про лаги мироздания бормочет? – официантка пожала плечами. – Заходил утром. Говорил что-то про «космический квас» и «точку сингулярности в Бирюлево». Потом ушел в сторону метро. Сказал, если кто спросит, он отправился дефрагментировать астральный план. Глеб вздохнул. Витя «Кернел Паник» Сухов был его… ну, не то чтобы партнером, скорее, неизбежным элементом окружающей действительности. Бывший системный администратор в конторе «РосНаноХренЗнаетЧто», уволенный за попытку доказать начальству, что вся их бухгалтерия – это иллюзия, созданная рептилоидами с Нибиру для сокрытия истинной природы НДС. С тех пор Витя переквалифицировался в специалиста широкого профиля по взлому всего – от замков и сейфов до файрволов чужого подсознания. Его главной идеей фикс было то, что Вселенная – это гигантский компьютер, работающий на барахлящем железе и устаревшем ПО, а все беды человечества – от войн до плохих дорог – это просто баги и системные ошибки. «Космический квас»… Это было что-то новенькое. Обычно Витя бредил прошивками для чакр или поиском руткита Люцифера. Глеб достал свой планшет «Горизонт-М», экран которого мерцал, как глаза умирающего андроида. Быстрый поиск по даркнету и закрытым форумам любителей эзотерических заговоров выдал несколько разрозненных упоминаний. Легенда гласила, что где-то в глубинах реальности, возможно, в заброшенном НИИ или секретном монастыре, затерянном между измерениями, существует источник или рецепт некоего «Космического Кваса». Напиток этот, якобы созданный то ли древними славянскими богами на пенсии, то ли безумным советским академиком, экспериментировавшим с нуль-транспортировкой и березовым соком, обладал поистине невероятными свойствами. Одни источники утверждали, что он дарует мгновенное просветление и понимание всех тайн Вселенной. Другие – что он позволяет видеть истинную структуру реальности, со всеми ее багами, скрытыми интерфейсами и комментариями разработчиков. Третьи туманно намекали на возможность «редактирования персонального нарратива» или даже обретения временных суперспособностей, вроде умения проходить сквозь стены или понимать язык московских голубей. Четвертые же предупреждали, что побочным эффектом может быть перманентное превращение в говорящий самовар или полное стирание личности с последующей заменой на стандартный пресет «Офисный планктон, тип Б». В общем, типичная городская легенда из разряда тех, что Глеб обычно использовал для развода доверчивых неофитов эзотерики. Но что-то в ней цепляло. Возможно, упоминание Бирюлево – места настолько лишенного метафизики, что само его существование казалось каким-то космическим парадоксом. Или тот факт, что о квасе заговорил Витя, чьи безумные теории иногда, самым необъяснимым образом, оказывались пугающе близки к истине. Или, может быть, просто надоел этот кофе. Глеб расплатился за пойло (официантка пересчитала мятые купюры так, словно боялась, что они сейчас дематериализуются) и вышел на улицу. Москва шумела, гудела, переливалась неоном и пахла выхлопными газами, шаурмой и легким ощущением надвигающегося апокалипсиса. - Космический квас, значит, - пробормотал Глеб, направляясь к метро. – Звучит достаточно безумно, чтобы быть правдой. Или, по крайней мере, достаточно безумно, чтобы на этом можно было неплохо заработать. Или вляпаться в очередную историю, после которой придется долго объяснять каким-нибудь хмурым людям в одинаковых серых костюмах, почему ты пытался подключить Большой адронный коллайдер к кофеварке. В любом случае, скучно точно не будет. А в мире Глеба Пустоты это было главным критерием выбора направления движения.Глава 2: Кернел Паник и Глюк Системы
Станция метро «Проспект Сингулярности» (в девичестве «Пролетарская», переименованная после того, как какой-то заезжий гуру объявил ее местом будущего схлопывания пространственно-временного континуума) встретила Глеба привычной толчеей и запахом металла, озона и чего-то неуловимо тревожного. С потолка капало. Не вода, нет. Что-то вязкое, переливающееся всеми цветами радуги и тихо шипящее при соприкосновении с грязным гранитом пола. Никто не обращал внимания. Москвичи давно привыкли к мелким прорехам в ткани реальности. Витя обнаружился у колонны, покрытой слоем объявлений типа «Сниму порчу по IP», «Подключу к эгрегору удачи, недорого» и «Продам гараж в астрале». Он был, как всегда, огромен и мрачен, одет в потертую кожаную куртку, под которой угадывался бронежилет (Витя утверждал, что он защищает не столько от пуль, сколько от «вредоносного ментального кода»), и старые армейские ботинки. В руках он держал нечто, напоминающее гибрид ноутбука, детектора аномалий и вафельницы. Устройство тихо гудело и мигало разноцветными лампочками. - Здорово, Глеб, - прогудел Витя, не отрывая взгляда от своего прибора. – А я как раз запеленговал всплеск энтропии. Или это просто поезд подходит. Тут вечно помехи. - Привет, Вить. Какая энтропия? Ты мне лучше про квас расскажи. Космический. И желательно без отсылок к рептилоидам. Хотя бы в первой фразе. Витя наконец оторвался от своего девайса. Его глаза, обычно мутные и отстраненные, сейчас горели нездоровым энтузиазмом. - А, квас! Это не просто квас, Глеб. Это… это патч! Патч для человеческого сознания! Понимаешь? Нас всех запустили с базовой прошивкой, полной уязвимостей. Страх, жадность, ипотека – это все баги! А квас… он как рут-доступ к собственному коду! - Звучит как реклама тренинга личностного роста, Вить. Только с квасом. - Нет! – Витя понизил голос до заговорщицкого шепота, от которого задрожали стекла в ближайшем киоске «Союзпечать». – Я перехватил фрагмент данных. Очень старый, еще до Большого Отката '91. Там шифровка… но я ее почти вскрыл. Речь идет о «Нулевом Канале». Древний транспортный поток, еще до метро проложен был. И ведет он… ну, не совсем в Бирюлево. Скорее, *под* Бирюлево. В зону с аномально низкой энтропией. Идеальное место для хранения чего-то нестабильного. Вроде божественного напитка. - Нулевой Канал? Под Бирюлево? Вить, ты уверен, что это не инструкция к старой сантехнике? - Уверен! – Витя ткнул пальцем в экран своего устройства. – Смотри. Стандартная карта метро – это пользовательский интерфейс. Привычный, удобный, но скрывающий истинную сложность системы. А вот это… - он нажал пару кнопок, и на экране появилась путаная схема линий, пересекающихся под невозможными углами, с названиями станций вроде «Зона Тихого Ужаса», «Пересадка на Лимб» и «Депо Забытых Богов». – Это карта системных шин. И вот здесь, - он указал на точку, примерно совпадающую с географическим положением Бирюлево-Товарной, - явная аномалия. Разрыв в стандартной топологии. Я думаю, вход в Нулевой Канал где-то там. Глеб скептически хмыкнул. С одной стороны, это звучало как полный бред. С другой – в Москве и не такое случалось. Он помнил историю про мужика, который нашел портал в Нарнию в общественном туалете на Курском вокзале, но не смог вернуться, потому что туалет закрыли на ремонт, а ключ унесла уборщица-гастарбайтер, оказавшаяся жрицей Ктулху. - Ладно, допустим, - сказал Глеб. – И как мы туда попадем? Купим билетик до «Зоны Тихого Ужаса»? - Вход должен быть неявным, - Витя снова уставился в свой прибор. – Маскировка. Возможно, замаскирован под что-то совершенно обыденное. Люк. Вентиляционная шахта. Киоск с мороженым… О! Сигнал усиливается! Идет оттуда! Витя указал на противоположный конец платформы, где одиноко стояла девушка. Очень странная девушка. На ней было нелепое пальто канареечного цвета, из-под которого виднелись армейские ботинки, почти такие же, как у Вити, но покрытые блестками. Волосы у нее были ярко-синими и торчали во все стороны, как будто она только что сунула два пальца в розетку. Она держала в руках старый кассетный плеер и покачивала головой в такт музыке, которую, очевидно, слышала только она. Но самое странное было то, что пространство вокруг нее слегка… мерцало. Как воздух над раскаленным асфальтом или как помехи на старом телевизоре. - Это еще что за вырвиглазный глюк? – пробормотал Глеб. - Не знаю, - Витя напряженно вглядывался в экран. – Прибор показывает… странное. Очень высокий уровень нестабильности реальности вокруг нее. Почти как… как дыра в коде. Или пользователь с админскими правами, который развлекается. Глеб, она… она источник сигнала! - Ты хочешь сказать, эта городская сумасшедшая и есть ключ к Космическому Квасу? - Я хочу сказать, что от нее исходит такой энергетический след, какой я видел только один раз – когда пытался подключиться к главному серверу Пентагона через микроволновку! Надо с ней поговорить! - Поговорить? Вить, она выглядит так, будто сейчас начнет цитировать «Алису в Стране Чудес» на языке программирования Brainfuck! Но Витя уже шел к девушке, переваливаясь с ноги на ногу, как медведь, обнаруживший пасеку. Глеб вздохнул и поплелся следом, предчувствуя неприятности. Девушка заметила их приближение и сняла наушники. Музыка из них не полилась – похоже, плеер был просто реквизитом. Она посмотрела на них ясными, чуть насмешливыми глазами. - О, гости из линейного времени? – сказала она голосом, который звучал так, будто несколько разных людей говорили одновременно. – Заблудились в хитросплетениях вероятностей? Или ищете точку выхода из текущей итерации симуляции? Могу предложить выгодный обмен: ваш шанс на просветление на мою коллекцию фантиков от жвачки «Турбо». - Эээ… - Витя явно не ожидал такого начала. Он снова уставился в свой прибор. – У вас… эээ… очень интересный фон… эээ… нестабильности. Вы случайно не знаете про Нулевой Канал? Девушка рассмеялась. Смех у нее был странный, переливчатый, как звон разбитого стекла, собранного обратно неправильно. - Нулевой Канал? Миленькое местечко. Пыльновато, правда. И сквозняки гуляют из параллельных вселенных. Я там вчера зонтик забыла. Фиолетовый, в зеленую крапинку. Не видели? Глеб решил взять инициативу. - Послушайте, эээ… мисс? Нам нужна информация. Про Космический Квас. Говорят, он как-то связан с этим вашим Каналом. - Квас? – девушка склонила голову набок, и ее синие волосы качнулись, оставив в воздухе едва заметный шлейф из разноцветных искр. – Ах, этот забродивший концентрат энтропии? Его еще называют «Жидкая сингулярность» или «Открывашка для третьего глаза»? Да, есть такое. Рецепт старый, еще от Пра-Программистов остался. Они его использовали для отладки реальности. Пара глотков – и сразу видишь все баги. Очень удобно. - И где его найти? – нетерпеливо спросил Витя. - Найти? – девушка хихикнула. – Его не ищут. Он сам находит тех, кто готов. Или тех, кому просто очень не повезло. А Нулевой Канал – это просто… ну, скажем так, коридор. Один из многих. Вход? О, он повсюду и нигде. Иногда он маскируется под трещину на асфальте, иногда – под скучное совещание в офисе, иногда… - она вдруг посерьезнела и посмотрела Глебу прямо в глаза. – Иногда он выглядит как внезапное предложение от незнакомки в канареечном пальто отправиться в Бирюлево на поиски мифического напитка. Глеб почувствовал, как по спине пробежал холодок, не связанный со сквозняком на станции. - И кто вы такая? – спросил он. Девушка улыбнулась так, что стало немного не по себе. - Я? Я – Глюк. Ксения Глюк. Или просто Ксюша. Можно считать меня… системной ошибкой. Или неожиданной фичей. Кому как нравится. Так что, джентльмены? Готовы рискнуть стабильностью своей версии реальности ради шанса попробовать на вкус истинную суть вещей? Или предпочтете вернуться к своему унылому кофейку и лагающему вай-фаю? Она протянула им руку. Ее ладонь слегка светилась. Витя посмотрел на Глеба. Глеб посмотрел на Витю. В глазах у обоих читалось одно и то же: это полнейшее безумие. И именно поэтому они не могли отказаться. - Веди, Ксюша, - сказал Глеб, пожимая ее мерцающую руку. Рукопожатие было странным – одновременно теплым, холодным и слегка щекотным, как будто его ударило статическим электричеством из другого измерения. – Только давай без превращений в самовары, договорились? У меня на них аллергия. - Постараюсь, - Ксюша хихикнула. – Но за побочные эффекты взаимодействия с абсолютом я не ручаюсь. Форма номер 37-Б/Абс «Отказ от претензий в случае онтологического коллапса» подпишете по дороге? Шучу. Или нет. Пойдемте, кажется, наш транспорт прибывает. И действительно, из туннеля вынырнул поезд. Совершенно обычный, синий, с облупившейся краской и рекламой средства от геморроя на боку. Только вот прибыл он не по расписанию и на табло надпись «До станции «Конечная Сингулярность»» светилась как-то особенно зловеще. Двери с шипением открылись, приглашая в неизведанное. Или просто в Бирюлево. Что, по сути, было почти одно и то же.Глава 3: Нулевой Канал и Бюрократия Небытия
Поездка в поезде до «Конечной Сингулярности» (которая, судя по всему, находилась где-то в районе Бирюлево-Товарной, но на стандартной карте не значилась) прошла на удивление буднично, если не считать нескольких мелких деталей. Во-первых, за окном мелькали не привычные серые пейзажи промзон, а нечто, напоминающее фрактальные узоры, подсвеченные неоновым светом. Во-вторых, остальные пассажиры вагона состояли исключительно из манекенов в одинаковых серых костюмах, застывших с газетами «Вестник Пустоты» в руках. В-третьих, голос, объявлявший станции, говорил на смеси древнешумерского и языка ошибок Windows XP. - Стандартный маршрут Нулевого Канала, - небрежно пояснила Ксюша, ковыряясь в своем кассетном плеере, который внезапно начал издавать звуки работающего модема. – Немного однообразно, но зато без пробок. Манекены – это локальные сущности, эмуляция пассажиропотока. Не обращайте внимания, у них очень скучный внутренний мир. - А почему поезд выглядит так… обычно? – спросил Глеб, разглядывая рекламу средства от геморроя, которая, казалось, подмигивала ему. - Маскировка, - ответил Витя, не отрываясь от своего детектора аномалий, стрелка которого билась в конвульсиях. – Чтобы не привлекать внимание… кого не надо. Система любит стабильность. Резкие отклонения вызывают реакцию. Антивирусные программы реальности, так сказать. - Например? – полюбопытствовал Глеб. - О, разные бывают, - вмешалась Ксюша. – Отряды онтологической полиции, аудиторы кармы, инспекторы по соблюдению законов физики… Но самые нудные – это Бюрократы Небытия. Эти могут замучить проверками и согласованиями до полного исчезновения. У них даже форма специальная есть – Форма 404 «Запрос на подтверждение существования». Заполнишь неправильно – и всё, аннигиляция по собственному желанию. Поезд затормозил с визгом, от которого манекены слегка покачнулись. Голос объявил что-то вроде «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – точка невозврата. Или Бирюлево-Товарная. Как повезет». - Приехали, - Ксюша спрыгнула на платформу, которая выглядела точь-в-точь как обычная станция метро, только совершенно пустая и покрытая толстым слоем пыли. Воздух был спертый и пах старыми архивами и чем-то неуловимо сладковатым, как запах тления забытых воспоминаний. – Добро пожаловать на изнанку реальности. Просьба не сорить и не кормить местных парадоксов. Выход со станции вел не на улицу, а в длинный, тускло освещенный коридор, стены которого были покрыты сложной паутиной труб, кабелей и странных, пульсирующих органических наростов. - Это и есть Нулевой Канал? – Глеб с опаской посмотрел на трубы. - Один из его рукавов, - кивнула Ксюша. – Старая коммуникационная система. Еще до интернета, до телевидения, до письменности даже. Говорят, сами Пра-Программисты использовали его для передачи первоначальных идей. Вода, огонь, колесо, ипотека… все шло по этим трубам. - Я засек источник, - Витя поднял свой прибор. – Сигнал стабильный. Идет оттуда. Похоже на… старое серверное помещение. Или винный погреб. Структура аномалии схожая. Они двинулись по коридору. Под ногами хрустела пыль веков и, кажется, обломки чьих-то несбывшихся надежд. Изредка из темноты доносились странные звуки: тихий шепот, скрип, похожий на смех, или бульканье, будто где-то рядом варили тот самый Космический Квас. Внезапно Ксюша остановилась и приложила палец к губам. - Тссс… Кажется, у нас гости. Из-за поворота коридора донесся размеренный шаркающий звук и монотонное бормотание. Через мгновение появились ОНИ. Две фигуры в мешковатых серых пиджаках поверх таких же серых рубашек с галстуками. Лица у них были абсолютно лишены выражения, как у тех самых манекенов в поезде, но глаза… глаза были маленькие, злые и смотрели на мир с неописуемой бюрократической тоской. В руках они держали папки с надписью «ИНСПЕКЦИЯ». - Бюрократы Небытия, - прошептала Ксюша. – Вот черт. Накаркали. - Граждане! – скрипучим, лишенным интонаций голосом произнес один из бюрократов, тот, что был чуть повыше и с пятном от кофе на галстуке. – Предъявите разрешение на нахождение в зоне ограниченного онтологического доступа категории «Гамма-Минус». Форма 17/зю-бис. - А также справку об отсутствии парадоксальных намерений и заверенную копию свидетельства о метафизической регистрации, - добавил второй, пониже и поплотнее, поправляя очки в толстой роговой оправе. Глеб, Витя и Ксюша переглянулись. - Эээ… мы туристы? – неуверенно предположил Глеб. – Ищем… эээ… туалет? Бюрократы синхронно моргнули. - Незарегистрированное туристическое проникновение в подпространство карается заполнением объяснительной в трех экземплярах с последующим рассмотрением комиссией по аннигиляции нарушителей, - монотонно сообщил первый. – Туалет находится в секторе 8-бис, требуется предварительная запись и оплата пошлины за пользование сингулярностью. - У вас есть согласованный маршрутный лист? – спросил второй, открывая свою папку и доставая бланк, состоящий из сотен мелких граф и непонятных символов. – Цель вашего визита? Планируемая степень вмешательства в локальную темпоральную линию? Наличие при себе запрещенных меметических конструкций? Витя шагнул вперед. - Слушайте, мужики, мы тут по делу. Ищем одну… жидкость. Легендарную. Может, слышали? Квас. Космический. Бюрократы снова переглянулись. На их лицах на долю секунды отразилось что-то похожее на интерес, но тут же сменилось привычной маской вселенской скуки. - Объект «Квази-Стационарная Субстанция» (кодовое наименование «Квас»), - проскрипел первый. – Уровень допуска – «Альфа-Плюс». Обращение с объектом требует наличия лицензии категории «Демиург» или выше, а также страховки от случайного схлопывания Вселенной. Ваше текущее местоположение несанкционированно. Проследуйте с нами для составления протокола о нарушении пространственно-временного режима. - И не пытайтесь оказывать сопротивление, - добавил второй. – Наше терпение не безгранично. Оно ограничено пунктом 3.14 Инструкции по взаимодействию с аномальными субъектами. Ситуация становилась неприятной. Глеб знал, что спорить с бюрократами, особенно такими, метафизическими, бесполезно. Их логика была непробиваема, а полномочия – безграничны в своей абсурдности. - Ксюша? – прошептал Глеб. – Есть идеи? Может, какой-нибудь… глитч? Ксюша хитро улыбнулась. - Есть одна идейка. Господа инспекторы! – обратилась она к бюрократам звонким голосом. – А вы уверены, что находитесь в правильной временной линии? У меня тут уведомление пришло… о плановой дефрагментации сектора Гамма-Минус. Возможны временные парадоксы и дублирование сущностей. Вы точно… оригиналы? Бюрократы замерли. Они недоверчиво посмотрели друг на друга, потом на Ксюшу, потом снова друг на друга. - Плановая дефрагментация? – неуверенно переспросил первый. – Мне не приходило уведомления… Форма 25/дефраг? - А мне приходило, - соврал второй, нервно поправляя очки. – Но там было сказано… начало в 14:00 по абсолютному гринвичскому времени… или это было вчера? - А у вас есть разрешение на проверку нашего разрешения? – вдруг встрял Витя, тыча в них своим прибором. – Мой детектор показывает наличие у вас незадекларированной темпоральной аномалии! Возможно, вы – наши копии из будущего, прибывшие предотвратить наше прибытие сюда! Или из прошлого! Предъявите темпоральный паспорт! Бюрократы окончательно растерялись. Они начали лихорадочно рыться в своих папках, бормоча что-то про инструкции, параграфы и служебные записки. Их обычная непробиваемая уверенность дала трещину. - Бежим! – шепнула Ксюша. И они рванули мимо сбитых с толку инспекторов дальше по коридору, в сторону манящего сигнала Витиного детектора. За спиной слышалось возмущенное бормотание: - Стойте! Куда?! А протокол?! А объяснительная?! Это нарушение пункта 7 инструкции по взаимодействию с… а какой сегодня пункт актуален?.. Глеб бежал и думал, что мир, возможно, и управляется бездушными законами физики или капризами неведомых программистов, но старая добрая бюрократическая неразбериха – это поистине универсальная константа. И иногда она может спасти жизнь. Или хотя бы отсрочить заполнение дурацких формуляров.Глава 4: Хранители Кваса и Поэзия Распада
Коридор Нулевого Канала внезапно оборвался, упершись в массивную стальную дверь, покрытую ржавчиной и странными символами, похожими одновременно на руны, двоичный код и детские рисунки. Дверь не имела ни ручки, ни замка, ни даже щели. - Пришли, - выдохнул Витя, сверяясь с показаниями своего прибора. – Источник за этой дверью. Мощный. Очень… концентрированный. Как будто кто-то пытается запихнуть всю Большую Медведицу в трехлитровую банку. - Как ее открыть? – Глеб постучал по металлу. Дверь гулко отозвалась, но не поддалась. – Взломать сможешь? - Это не просто дверь, Глеб, - Витя покачал головой. – Это… барьер. Защитное поле, основанное на… семантическом кодировании. Чтобы пройти, нужен ключ. Пароль. Не просто слово, а… правильная идея. - Отлично, - проворчал Глеб. – И какая идея открывает двери в хранилище Космического Кваса? «Хочу напиться и забыться»? «В чем смысл жизни»? «Где мои носки»? - Может, что-то из классики? – предположила Ксюша, задумчиво глядя на символы. – «Сезам, откройся»? «Крекс, пекс, фекс»? «Пожалуйста»? Она подошла к двери и легонько коснулась одного из символов. Дверь никак не отреагировала. - Нет, тут что-то другое, - Ксюша нахмурилась. – Символы… они как будто… живые. Меняются. Это не статический пароль. Это… диалог. - Диалог? С дверью? – Глеб почувствовал подступающую головную боль. Этот день становился все более и более абсурдным. - Не с дверью, - вмешался Витя. – С тем, что за ней. С Хранителями. Легенды не врали. Квас кто-то охраняет. И они требуют… подтверждения квалификации? - Квалификации в чем? В распитии кваса? – съязвил Глеб. Внезапно один из символов на двери вспыхнул ярче других. Он напоминал одновременно вопросительный знак и схему распада протона. И в голове у Глеба, Вити и Ксюши одновременно прозвучал голос. Не то чтобы голос, скорее… мысль. Сухая, бесстрастная, как отчет о вскрытии. *«Запрос: Цель прибытия? Формулировка: Краткая. Емкая. Истинная».* Троица переглянулась. - Эээ… - начал Глеб. – Мы ищем Космический Квас. Чтобы… эээ… ну… попробовать? Символ погас. Другой символ, похожий на смайлик, выражающий крайнюю степень скепсиса, коротко мигнул. *«Ответ: Неудовлетворительно. Мотивация: Тривиальная. Уровень доступа: Нулевой. Попытка номер два».* - Ладно, - Витя решительно шагнул вперед. – Мы здесь, чтобы понять истинную структуру реальности! Увидеть код мироздания! Обнаружить баги и уязвимости! И, возможно, написать пару патчей! Для общего блага! Символ, напоминающий знак бесконечности, запутавшийся сам в себе, замерцал одобрительно. Но потом снова погас. *«Ответ: Частично приемлемо. Мотивация: Амбициозная, но наивная. Уровень доступа: Предварительный. Требуется дополнительная верификация. Попытка номер три. Формулировка: Неочевидная».* - Кажется, им нужно что-то… поэтическое? – предположила Ксюша. Она шагнула к двери, ее синие волосы снова заискрились. – Мы пришли из мира теней и отражений, где смыслы стерлись, а слова обесценились. Мы ищем не истину, но остроту подлинного переживания. Мы – эхо забытой песни, заблудившееся в коридорах вечности. Мы – глюк, осознавший себя. Пустите нас к источнику энтропийного вдохновения! На двери вспыхнула сложная мандала из света и тени. Она пульсировала несколько секунд, а потом… дверь беззвучно отъехала в сторону, открывая проход в огромное, тускло освещенное помещение. *«Ответ: Удовлетворительно. Мотивация: Экзистенциально-абсурдная. Уровень доступа: Временный. Добро пожаловать в Хранилище».* - Ничего себе, - присвистнул Глеб. – Ксюша, ты импровизировала или у тебя правда такие мысли в голове? - И то, и другое, - Ксюша подмигнула. – Пойдемте, пока они не передумали и не запросили справку о флюорографии души. Помещение за дверью напоминало гибрид заброшенной библиотеки, алхимической лаборатории и склада декораций для фильма Тарковского. Вдоль стен тянулись стеллажи, заставленные пыльными колбами с мутными жидкостями, стопками ветхих книг с названиями вроде «Квантовая механика для чайников и демиургов» или «Сто рецептов апокалипсиса на каждый день», и странными артефактами непонятного назначения – ржавыми шестеренками размером с тарелку, кристаллами, тихо гудящими в темноте, и чем-то похожим на скелет очень большого и очень недовольного хомяка. В центре зала на массивном каменном постаменте стояла… бочка. Обычная дубовая бочка, какие используют для засолки огурцов или выдержки коньяка. От бочки исходило слабое золотистое сияние и тот самый сладковатый запах тления, который они чувствовали в коридоре, но теперь он был смешан с острым, кисловатым ароматом брожения. - Это… оно? – Глеб недоверчиво посмотрел на бочку. – Космический Квас? В бочке для огурцов? - Не суди о сингулярности по ее таре, - пробормотал Витя, жадно глядя на бочку. Его прибор зашкаливал. – Энергетика… невероятная! Это концентрированный хаос! Чистая информация! Первозданный бульон смыслов! Но подойти к бочке им не дали. Из теней по углам зала выступили три фигуры. Они были одеты в балахоны из грубой мешковины, а лица их скрывали маски, вырезанные из дерева. Одна маска изображала Смех, другая – Плач, третья – Абсолютное Безразличие. - Приветствуем Искателей, - произнес голос из-под маски Смеха. Голос был дребезжащим, как старая пластинка. – Вы прошли Врата Смыслов. Но готовы ли вы к Вкусу Истины? - Мы – Хранители Кваса, - сказал голос из-под маски Плача, полный меланхолии. – Мы следим за его сохранностью с начала времен. Или с прошлого вторника. Память уже не та. - Суть не в этом, - проскрипел голос из-под маски Безразличия. – Суть в том, что Квас – не для всех. Он требует… подготовки. Особого состояния ума. Иначе… последствия могут быть… непредсказуемыми. В лучшем случае – легкое несварение души. В худшем – полное переформатирование личности с потерей всех данных. Без возможности восстановления из бэкапа. - Мы готовы! – выпалил Витя. – Дайте попробовать! Хоть каплю! - Терпение, программист заблудших душ, - усмехнулся Смех. – Сначала – испытание. Традиция. Мы должны убедиться, что вы достойны. Или хотя бы достаточно безумны. - Какое еще испытание? – насторожился Глеб. – Драться со скелетом хомяка? Решать квантовые уравнения? - Хуже, - вздохнул Плач. – Поэзия. - Что? – хором спросили Глеб, Витя и Ксюша. - Мы – не просто хранители, - пояснил Безразличие. – Мы – поэты распада. Мы черпаем вдохновение в энтропии, в тщетности сущего, в неизбежности забвения. Квас – наша муза. И чтобы прикоснуться к нему, вы должны… прочесть нам свои стихи. Отражающие ваше понимание бессмысленности всего. Наступила тишина, нарушаемая только тихим бульканьем в бочке и гудением прибора Вити. - Стихи? – Глеб почувствовал, как его надежды на быстрое обогащение (или хотя бы просветление) тают, как прошлогодний снег в кислотном дожде. – Вы серьезно? - Абсолютно, - кивнул Смех. – Это единственная валюта, которую мы принимаем. Строки, пропитанные экзистенциальной тоской и абсурдом бытия. У вас есть пять минут на подготовку. Творите, Искатели. Или убирайтесь в свою уютную иллюзию. Хранители отошли в тень, оставив троицу авантюристов перед бочкой с Космическим Квасом и нелегкой задачей сочинить достаточно унылое стихотворение, чтобы впечатлить древних стражей энтропии. - Вот это поворот, - пробормотал Глеб. – Я не писал стихов со школы. И то это было про березку. Кажется, я рифмовал «ствол» и «футбол». - Я могу попробовать сгенерировать что-нибудь алгоритмическое, - предложил Витя, доставая свой ноутбук-вафельницу. – На основе анализа текстов Кафки и инструкций к бытовой технике. - А я, кажется, знаю одно… - Ксюша загадочно улыбнулась. – Короткое, но емкое. Думаю, им понравится. Пять минут тикали с неумолимостью таймера на бомбе замедленного действия. Запах кваса манил и одновременно пугал. Судьба их маленькой экспедиции – да что там, возможно, и всей Вселенной! – зависела от их способности облечь вселенскую тоску в рифмованные строки. Задача казалась одновременно идиотской и невероятно важной. Вполне в духе этого безумного дня.Глава 5: Ода Пустоте и Первый Глоток
Время вышло. Хранители снова материализовались из теней, их деревянные маски бесстрастно взирали на троицу. - Ну? – скрипнул Смех. – Чье сердце достаточно черно, а слог достаточно уныл, чтобы удостоиться капли изначальной пустоты? Кто начнет симфонию распада? - Я попробую, - кашлянув, сказал Глеб. Он чувствовал себя идиотом, но отступать было поздно. – Эээ… ну, вот: - Неон реклам дрожит во мгле, - Напоминая о рубле. - А рубль – пыль, мираж, обман, - Засунь его себе в карман. - И там дыра. И в сердце – тоже. - На что все это, Боже, схоже? - На глюк системы, баг пустой. - Пойду напьюсь. Квас, дверь открой! Глеб закончил и замолчал, ожидая реакции. Хранители молчали. Маска Плача, казалось, стала еще печальнее. Маска Безразличия оставалась безразличной. Маска Смеха тихо хихикнула. - Неплохо для начала, - сказал Смех. – Чувствуется искреннее отчаяние потребителя. Немного банально, но… зачтено. Уровень тоски: «Легкая осенняя хандра». Следующий! Витя вышел вперед, держа в руках свой ноутбук-вафельницу, с экрана которого бежали строки кода. - Я использовал генератор случайных словосочетаний, откалиброванный по уровню энтропии черной дыры и текстам песен группы «Гражданская Оборона», - пояснил он. – Вот результат: - Энтропия растет, как биткоин вчера. - Сингулярность близка, но не видно нутра. - Файрвол сознанья пробит, лезут баги гурьбой. - Зависает система, командуя «Стой!». - Ноль и единица танцуют свой бред. - В пустоте растворяется пройденный след. - Ctrl+Alt+Delete – не поможет уже. - Дайте квасу, иначе – format C: на душе! Витя закончил и с надеждой посмотрел на Хранителей. - Хммм… - протянул Плач. – Техногенная тоска. Обезличенная, холодная. Есть в этом своя… безысходность. Зачтено. Уровень тоски: «Синий экран смерти». Теперь… последняя претендентка. Порази нас глубиной своего отчаяния, дитя глитча! Ксюша вышла в центр зала. Она не читала с экрана, не запиналась. Она просто посмотрела на Хранителей, потом на бочку, потом куда-то в пустоту над их головами и произнесла всего одну строчку, но таким голосом, что у Глеба мурашки побежали по коже: - Пустота смеется последней. Наступила абсолютная тишина. Даже бочка перестала булькать. Хранители замерли. Потом маска Смеха запрокинулась, и из-под нее вырвался хохот – громкий, безумный, переходящий в рыдания и обратно. Маска Плача тихо всхлипнула. Маска Безразличия… треснула. От уголка глаза к подбородку побежала тонкая трещина. - Да… - выдохнул Смех, отсмеявшись. – Вот оно. Квинтэссенция. Ничего лишнего. Идеально. - Она… она поняла, - прошептал Плач. – Она заглянула… туда. - Доступ разрешен, - констатировал Безразличие треснувшим голосом. – Подходите, Искатели. Но помните: первый глоток – самый важный. Он определяет вектор вашего… дальнейшего распада. Хранители расступились, открывая путь к бочке. Глеб, Витя и Ксюша подошли к ней. Золотистое сияние стало ярче, а запах брожения – сильнее. На краю бочки висел простой деревянный ковш. - Кто первый? – спросил Глеб, чувствуя смесь возбуждения и страха. - Я! – Витя нетерпеливо схватил ковш, зачерпнул из бочки сияющей, слегка шипучей жидкости и залпом выпил. Секунду ничего не происходило. Витя стоял с закрытыми глазами. Потом его глаза распахнулись. Зрачки бешено завращались, как будто пытаясь сфокусироваться на чем-то невидимом. - Ого… - прошептал он. – Так вот оно как… Все… все связано! Код… он повсюду! В пыли… в тенях… в структуре этой дурацкой бочки! Я вижу… я вижу комментарии разработчиков! «// TODO: Добавить смысл бытия, пока не забыл». «// WARNING: Нестабильный модуль гравитации, возможны утечки в соседние измерения». «// BUG: Человечество зациклилось на цикле потребления-страдания, требуется перезагрузка или дебаггинг»… Это… это великолепно! Витя начал возбужденно жестикулировать, тыча пальцем в пустоту и бормоча что-то про «уязвимость в законе сохранения энергии» и «бэкдор в абсолют». Похоже, квас действительно дал ему то, чего он хотел – возможность видеть мир как гигантскую программу. Правда, со стороны он теперь выглядел еще более безумным, чем обычно. - Моя очередь, - Ксюша взяла ковш у Вити, который, казалось, ее уже не замечал, поглощенный созерцанием мирового кода. Она зачерпнула квас и медленно, с наслаждением, сделала глоток. Ее реакция была иной. Она не стала возбужденной. Наоборот, она как будто… успокоилась. Ее вечно искрящаяся аура стала ровнее, глаза – глубже. Она улыбнулась тихой, понимающей улыбкой. - Ммм… Вкусно. Напоминает… детство. Когда мир был полон чудес и необъяснимых глюков. Теперь я понимаю… Все не случайно. Даже ошибки. Они – часть узора. Самая интересная часть. Она сделала еще глоток. - Кажется, я вспомнила, где оставила свой зонтик. Он не в Нулевом Канале. Он застрял между вчера и послезавтра. Надо будет забрать по дороге. Глеб смотрел на своих спутников. Один видит код, другая – гармонию в хаосе. Что же увидит он, циничный философ-неудачник, вечно ищущий смысл там, где его, скорее всего, нет? Он взял ковш. Руки слегка дрожали. Он заглянул внутрь – золотистая жидкость тихо шипела и переливалась, как жидкое солнце. Пахло яблоками, грозой и чем-то неуловимо древним. Он поднес ковш к губам и сделал глоток. Вкус был… неописуемым. Одновременно кислый, сладкий, горький, соленый, терпкий и освежающий. Как будто он выпил саму суть противоречий. В голове взорвался фейерверк. Нет, не фейерверк – сверхновая звезда. Миллиарды мыслей, образов, ощущений пронеслись перед его внутренним взором за долю секунды. Он увидел рождение галактик и смерть звезд, услышал смех младенца и предсмертный хрип тирана, почувствовал тепло первой любви и холод вселенского одиночества. Он увидел свое прошлое, свое будущее, свои упущенные возможности и свои неизбежные ошибки. Он увидел Москву не как город, а как гигантский, запутанный механизм по производству иллюзий. Он увидел себя – маленькую, растерянную частицу этого механизма, пытающуюся найти кнопку «Выход». А потом… все исчезло. Схлопнулось в одну точку. И в этой точке была… тишина. Пустота. Но не страшная, давящая пустота, а спокойная, ясная, абсолютная пустота. Ни смысла, ни бессмыслицы. Ни добра, ни зла. Просто… есть. Глеб открыл глаза. Он стоял перед бочкой, держа в руках пустой ковш. Витя продолжал бормотать про баги. Ксюша загадочно улыбалась. Хранители молча наблюдали. - Ну как? – спросил Глеб сам себя. – Просветление? Понимание? Он прислушался к своим ощущениям. Что-то изменилось. Мир вокруг казался одновременно и прежним, и совершенно другим. Цвета стали ярче, звуки – четче. Но главное – исчезла внутренняя суета. Вечный поиск смысла, вечное недовольство, вечная ирония – все это отошло на второй план, как ненужный шум. Осталось только… спокойное любопытство. - Так вот ты какой, Космический Квас, - пробормотал Глеб. – Не даешь ответов. Просто… убираешь лишние вопросы. - Именно, - кивнул Смех. – Мудрость не в знании ответов, а в понимании того, что вопросы не так уж и важны. - Но эффект временный, - добавил Плач со вздохом. – Реальность имеет свойство… затягивать обратно. Рутина, счета за квартиру, плохой кофе… все это постепенно вернет вас в привычную колею. Если только… - Если только вы не будете возвращаться к источнику, - закончил Безразличие. – Бочка здесь. Квас будет всегда. Для тех, кто помнит дорогу. И стихи. - А можно… с собой взять? – Глеб с надеждой посмотрел на бочку. – Ну, там, в бутылочку налить? Для друзей? Хранители переглянулись. Смех пожал плечами. - Теоретически… да. Но есть нюанс. Вне этого Хранилища квас быстро теряет свои свойства. Превращается… в обычный лимонад. С легким привкусом разочарования. - Жаль, - вздохнул Глеб. Возможность разбогатеть на торговле просветлением в розлив ускользнула. – Ну что, коллеги-авантюристы? Миссия выполнена? Квас попробовали, смысл бытия (или его отсутствие) познали. Пора возвращаться в нашу глючную реальность? - Пожалуй, - Ксюша кивнула. – Мне еще за зонтиком заскочить надо. - А я… я бы тут остался ненадолго, - Витя все еще смотрел на мир горящими глазами. – Тут столько… столько данных! Мне нужно все проанализировать! Составить карту уязвимостей! Написать эксплойт для… для всего! - Вить, ты уверен? – Глеб посмотрел на него с беспокойством. – Не зависнешь тут навсегда? - Не боись, Глеб! – Витя хлопнул его по плечу с такой силой, что Глеб чуть не упал в бочку. – Я просто… проведу рефакторинг своего сознания. Оптимизирую алгоритмы восприятия. Потом догоню. Может быть. Если не увлекусь дебаггингом Большого Взрыва. - Ну, смотри сам, - Глеб пожал плечами. – Тогда мы с Ксюшей пошли? Хранители, спасибо за… эээ… гостеприимство? И за квас. Было… интересно. - Всегда пожалуйста, - кивнул Смех. – Заходите еще. Не забывайте свои стихи. И носки. Здесь часто теряют носки. Это одна из локальных аномалий. Глеб и Ксюша направились к выходу. Оглянувшись, Глеб увидел, что Витя уже сидит на полу перед бочкой, подключив свой ноутбук-вафельницу к одному из пульсирующих кристаллов, и что-то лихорадочно печатает. Хранители растворялись в тенях. - Как думаешь, он вернется? – спросил Глеб у Ксюши, когда они снова оказались в пыльном коридоре Нулевого Канала. - Кто знает? – Ксюша пожала плечами. – В этой реальности возможно все. Может, он станет новым Пра-Программистом. Или просто сотрет себе память и будет думать, что он – говорящий самовар. В любом случае, это его выбор. Его ветка вероятности. Они шли по коридору в тишине. Эффект кваса потихоньку ослабевал, но спокойное любопытство пока оставалось. Глеб чувствовал себя странно обновленным. Как будто ему сделали генеральную уборку в голове, выкинув весь старый хлам. - И что теперь? – спросил он Ксюшу. – Куда дальше? - А куда хочешь? – Ксюша улыбнулась своей загадочной улыбкой. – Можно вернуться в Москву. К неоновым баннерам и кофе из матрицы. Можно поискать другие дыры в реальности. Говорят, в Питере есть бар, где наливают чистую меланхолию. А на Урале, вроде бы, нашли вход в библиотеку Ивана Грозного, но там завелись очень злые библиотекари-мутанты. Мир полон приключений для тех, кто не боится заблудиться. Она остановилась у неприметной ржавой лестницы, уходящей куда-то вверх, в темноту. - Мне сюда. За зонтиком. Дальше сама доберешься? - Думаю, да, - Глеб кивнул. – Спасибо за компанию, Ксюша. Было… необычно. - Взаимно, Глеб Пустота, - она протянула ему руку. Рукопожатие снова было странным, искрящимся. – Если что, ты знаешь, как меня найти. Ищи глюки. Я обычно где-то рядом. И она легко взбежала по лестнице и исчезла в темноте. Глеб остался один в гулком коридоре Нулевого Канала. Он посмотрел в ту сторону, где остался Витя и Хранители Кваса. Потом – в ту, куда ушла Ксюша. Потом – вперед, по коридору, ведущему обратно к станции метро «Конечная Сингулярность». Что ж, приключение закончилось. Или только началось? Квас не дал ему суперспособностей или богатства. Но он дал что-то другое – ощущение, что реальность не такая уж твердая и незыблемая штука. Что за углом всегда может ждать что-то невероятное. Или просто очередной бюрократ с дурацкой формой. И то, и другое – часть игры. Часть большого, глючного, но по-своему увлекательного квеста под названием «Жизнь». Глеб усмехнулся и пошел к выходу. Впереди его ждала Москва. С ее пробками, шаурмой, цифровыми глюками и неистребимым ощущением, что самое интересное всегда происходит где-то рядом, стоит только повнимательнее присмотреться. Или выпить правильного кваса.Глава 6: Возвращение в Матрицу и Запах Озона
Выход со станции «Конечная Сингулярность» оказался на удивление прозаичным – он вывел Глеба прямо к задней стене обычного продуктового магазина «Дикси» в Бирюлево-Товарной. Никаких фрактальных узоров, никаких манекенов. Просто обшарпанная стена, граффити «Здесь был Вася» (видимо, Вася тоже знал толк в Нулевых Каналах) и переполненный мусорный бак, источающий вполне земные, а не метафизические ароматы. Глеб вдохнул знакомый московский воздух – смесь выхлопов, пыли и чего-то неуловимо кислого. Эффект кваса почти прошел. Легкость и ясность сменились привычной легкой усталостью и иронией. Но что-то все-таки осталось. Какой-то оттенок в восприятии. Мир больше не казался таким уж серым и безнадежным. Скорее… забавным в своей абсурдности. Он достал телефон. Сеть ловила плохо, как будто оператор еще не до конца осознал возвращение Глеба из подпространства. Наконец, на экране появилось несколько пропущенных сообщений. Одно было от хозяйки квартиры с напоминанием об оплате. Другое – спам с предложением увеличить что-то, что Глебу увеличивать совсем не хотелось. Третье… от Вити? Глеб открыл сообщение. Оно было странным. Набор символов, цифр и знаков препинания, напоминающий попытку написать сонет на языке ассемблера. `>GLEB_P EMPTY(): { RETURN_STATUS: OK; KVAS_INTEGRATION: 78%; REALITY_DEBUG_MODE: ACTIVE; LOCATION: SECTOR_GAMMA_MINUS; SUBROUTINE_REFACTORING: IN_PROGRESS; ETA_RETURN: UNDEFINED (PROBABILITY < 0.1); MESSAGE: TELL_KSENIA_GLITCH(UMBRELLA.FIXED = TRUE && LOCATION == COORDINATES(42, 'SPB', NEVA_RIVER_BOTTOM)); NEW_PROJECT: UNIVERSAL_PATCH_FOR_EXISTENTIAL_ANGST(ALPHA_VERSION_SOON); P.S. THEY_HAVE_COOKIES_HERE;}` Глеб перечитал несколько раз. Похоже, Витя действительно нашел свое призвание в дебаггинге реальности. И, кажется, ему там даже нравилось («У них тут есть печеньки»). А еще он починил зонтик Ксюши и знал, где он находится – на дне Невы в Питере. Это было… мило? В своем киберпанковском стиле. Идея универсального патча от экзистенциальной тоски звучала амбициозно. Глеб усмехнулся. Зная Витю, этот патч, скорее всего, будет вызывать у людей неконтроруемое желание цитировать Лавкрафта или покупать акции МММ. Он сунул телефон в карман. Надо будет передать Ксюше про зонтик. Если он ее еще когда-нибудь встретит. Или если она сама его найдет своим непостижимым глючным способом. Глеб побрел в сторону ближайшей остановки автобуса. Бирюлево жило своей обычной жизнью. Бабушки на лавочках обсуждали цены на гречку и последнюю серию метафизического ток-шоу «Пусть говорят с параллельными мирами». Дети гоняли на самокатах, оставляя в воздухе легкий запах озона – побочный эффект их новых кроссовок со встроенными мини-порталами. Мужики в трениках пили пиво у ларька, лениво споря о том, кто победит в следующем сезоне «Битвы экстрасенсов с искусственным интеллектом». Все было до смешного нормально. И в то же время Глеб теперь видел… слои. Под привычной реальностью просвечивали другие уровни. Он заметил, как рекламный щит с призывом брать кредиты на «исполнение мечты» на долю секунды замерцал, показав истинный слоган: «Добровольное рабство – твой выбор!». Он увидел, как уличный кот посмотрел на него с таким древним знанием в глазах, что Глебу стало не по себе. Он почувствовал легкую вибрацию под ногами – это Нулевой Канал продолжал свою невидимую работу под городом. Квас не изменил мир. Он изменил его восприятие. Как будто ему слегка подкрутили настройки цветопередачи и контрастности. И добавили пару скрытых функций. На остановке стоял старенький «Икарус», который, судя по его виду, должен был отправиться на свалку еще во времена Брежнева, но каким-то чудом продолжал ездить. Или, возможно, он тоже был частью Нулевого Канала? Глеб решил не заморачиваться. Он сел в автобус, заплатил за проезд (цена была какой-то некруглой и подозрительно напоминала число Пи, деленное на что-то еще), и уставился в окно. Автобус тронулся, дребезжа и чихая. За окном мелькали панельные дома, магазины, рекламные щиты… обычный городской пейзаж. Но Глебу казалось, что он видит больше. Он видел тонкие нити связей между людьми и вещами. Видел потоки информации, пронизывающие город. Видел маленькие трещины в ткани реальности, из которых сочился легкий запах озона и абсурда. Он больше не был просто Глебом Пустотой, фрилансером-неудачником. Он был Глебом Пустотой, попробовавшим Космический Квас. Человеком, который заглянул за кулисы мироздания и вернулся. Не то чтобы просветленным, но… определенно другим. Более спокойным. Более наблюдательным. И, как ни странно, более готовым к новым приключениям. Ведь если существует Космический Квас, Нулевой Канал и Бюрократы Небытия, то кто знает, какие еще чудеса и нелепости скрываются в этом мире? Может быть, где-то действительно есть бар с чистой меланхолией. Или говорящие самовары. Или даже смысл жизни, спрятанный в инструкции к микроволновке. Мир снова стал интересным. И это было, пожалуй, главным эффектом Космического Кваса. Автобус ехал в сторону центра, увозя Глеба от окраинной сингулярности обратно в сердце неоновой пустоши. Он улыбнулся своим мыслям. Приключение закончилось, но история, похоже, только начиналась. И ему было чертовски любопытно, что будет дальше. *Конец первой части (или начало чего-то большего?)*