Глава 1: Вяйне М. и Музыка Сфер Маркетинга
Москвабад курился неоном и перегаром вечности, пережевывая сам себя в бесконечном цикле ребрендинга. Вяйне М., в миру известный как Ваня Модный, сидел в своей капсуле-лофте где-то между третьим транспортным и сингулярностью, глядя на голографический дождь, смывающий пиксельную пыль с виртуальных крыш. Дождь был продуктом коллаборации Росгидромета и «Пепси-Колы», сезонная акция «Освежи реальность!». Вяйне М. чувствовал себя неосвеженным. Он был старым шаманом нового мира. Не тем, что с бубном скачет у костра, выпрашивая у духов дождя или удачной охоты на мамонта-единоросса. Нет, его бубном был нейроинтерфейс «Ладога-7», а духами – капризные эгрегоры брендов и вирусные мемы, выползающие из темных углов ноосферы. Вяйне М. был мастером слова. Не того слова, что было в начале, а того, что в конце – на ценнике, в слогане, в предсмертном твите селебрити. Он мог сплести из букв такую нейролингвистическую вязь, что хомячки сами несли свои кредитки к алтарю очередного «революционного стартапа по доставке воздуха». Но душа его, если таковая еще оставалась после десятилетий серфинга по мутным волнам коллективного бессознательного, тосковала. Тосковала по чему-то настоящему. По чему-то, что не имело бы УТП, KPI и целевой аудитории. По чему-то вроде… смысла? Ха-ха. Смысл в Гиперборее 2.0 был товаром скоропортящимся и обычно продавался втридорога под видом коучинга личностного роста или ретрита в диджитал-детокс санатории под Калугой. На столе перед Вяйне М. мерцал антикварный планшет «Самсунг Галакси Таб 0.1», подарок от благодарного клиента, производителя биойогуртов с лактобактериями патриотизма. На экране светилось письмо. Не электронное, нет. Оцифрованное бумажное письмо, со сканами марок и штемпелей давно несуществующей почты. От кого? От Лоухи. Лоухи. Хозяйка Севера. Не географического, конечно. География давно стала функцией логистических операторов. Лоухи была хозяйкой Корпорации «Похъёла Диджитал Солюшнз», гигантского спрута, чьи дата-центры гудели под вечной мерзлотой где-то там, где раньше были олени и ГУЛАГ. «Похъёла» контролировала теневой интернет, черные рынки данных и, по слухам, пару-тройку правительств средней руки. Лоухи была мифом, страшной сказкой для непослушных стартаперов. Никто не видел ее живьем лет сто, может, двести по субъективному времени метавселенной. Письмо было коротким и пахло озоном и статическим электричеством, даже через экран. «Вяйне М., старому пню – новый вызов. Нужен твой язык. Задача – нетривиальная. Координаты прилагаются. Жду. Л.» Координаты указывали на точку в Балтийском море. Не виртуальном. Реальном. Там, где нефтяные танкеры боялись садиться на мель забытых богов и контрабандных подводных лодок. Вяйне М. вздохнул. Он чувствовал, как древняя механика сюжета цепляет его своими ржавыми шестеренками. Старый шаман, мудрый, но уставший. Таинственная владычица севера. Зов к приключениям. Не хватало только… Телефон (специальный, шифрованный, собранный из деталей советских калькуляторов и айфона последней модели, купленного по предзаказу) завибрировал мелодией из «Ну, погоди!». Звонил Лемминкяйнен. Конечно. Куда же без него. - Здорова, старый хрыч! – голос Лемми в динамике был как всегда бодр, нагл и слегка пьян. – Слыхал новость? Лоухи ищет спецов! Говорят, там такой куш можно сорвать, что хватит на личный остров с блэкджеком и кибершлюхами! Я уже почти там, на своей «Чайке-3М», лечу над заливом. Ты со мной? Ставлю ящик «Балтики 9» против твоего артхаусного смузи, что ты уже получил приглашение! Вяйне М. посмотрел на голографический дождь. «Пепси» сменилась «Кокой», акция называлась «Почувствуй вкус реальности!». Он усмехнулся. Реальность… Что ж, возможно, именно ее и предстояло почувствовать. Или сфабриковать. - Лемми, ты идиот, - сказал он в трубку. – Но да. Я в деле. Только не «Балтика». Коньяк. Армянский. Пять звезд. И чтобы холодный. - Будет сделано, шеф! – рявкнул Лемми. – Жду твою тушу на борту через… час? Координаты скину. Только оденься поприличнее, там дресс-код «Киберпанк-викинг», говорят. Связь прервалась. Вяйне М. встал. Кости хрустнули. Он подошел к шкафу, отделанному под карельскую березу, но внутри набитому гаджетами и странными артефактами. Достал старую кожаную куртку с интегрированным экзоскелетом и пыльный шлем виртуальной реальности, похожий на ритуальную маску. Пора было снова тряхнуть стариной. Или чем там еще трясут шаманы его квалификации. Он не знал, что именно понадобится Лоухи. Но чувствовал – речь пойдет не о слоганах для йогурта. Речь пойдет о чем-то большом. О чем-то, что может перемолоть реальность. О чем-то вроде… Сампо. Легендарный артефакт, мельница изобилия, философский камень программиста. Миф? Или просто очередной проект «Похъёлы» с завышенным бюджетом и неясными перспективами? Скоро узнаем.Глава 2: Илья Мариненко и Железная Дева 2.0
В подвале заброшенного НИИ «Кристалл» на окраине Сколково пахло паленым текстолитом и отчаянием. Илья «Кузнец» Мариненко, гений паяльника и отвертки, любовно протирал тряпочкой свое последнее творение. Это была не просто машина. Это была… она. Он называл ее «Железная Дева 2.0». Не в честь средневекового орудия пыток, хотя некоторое сходство в эстетике присутствовало. Скорее, в честь той самой, изначальной, которую он когда-то пытался сковать по заказу Лоухи. Та попытка закончилась провалом, дырой в бюджете размером с небольшой астероид и парой сломанных ребер (спасибо службе безопасности «Похъёлы»). Но Илья был упорным. Он был Кузнецом. Его предки ковали мечи и подковы. Он ковал будущее из кремния, графена и нейросетей. «Дева 2.0» была прекрасна в своей функциональной уродливости. Переплетение кабелей, титановых суставов, сервоприводов, камер с сапфировыми линзами и блоков квантовых вычислений, охлаждаемых жидким гелием, который Илья доставал по цене крыла от Боинга у каких-то мутных личностей с Байконура. Она не была гуманоидной. Скорее, напоминала гибрид промышленного робота, паука и ювелирного изделия Фаберже, если бы Фаберже увлекался дарк-эмбиентом и теорией струн. Ее предназначение? Илья сам до конца не понимал. Он просто… ковал. Создавал. Пытался достичь совершенства в металле и коде. Возможно, она была ключом. Ключом ко всему. К той самой Сампо, о которой шептались в самых темных уголках сети. Лоухи хотела, чтобы он построил мельницу, которая будет молоть золото, соль и счастье. Цифровое, разумеется. Илья тогда не смог. Но теперь… Теперь у него была «Дева». В углу лаборатории пискнул старый матричный принтер, подключенный к сети через какой-то немыслимый адаптер. Илья ненавидел современные интерфейсы. Он любил запах озона от принтера, жужжание дисководов, тепло ламповых усилителей. Принтер выплюнул лист бумаги. Зашифрованное сообщение. От Лоухи. «Кузнец. Время пришло. Твоя Железная Птичка готова к полету? Мне нужно то, что ты умеешь. И то, что ты создал. Вяйне М. и Лемминкяйнен уже в пути. Координаты встречи – те же. Не опаздывай. Л.» Илья скомкал лист. Руки дрожали. Снова Лоухи. Снова Похъёла. Снова Сампо. Он посмотрел на «Деву». Ее многочисленные оптические сенсоры, казалось, следили за ним с холодным любопытством. Готова ли она? Готов ли он? Он подошел к огромному стальному контейнеру, больше похожему на саркофаг. Внутри покоилась «Дева». Рядом стоял его личный транспорт – модифицированный бронированный «Урал» с вертикальным взлетом и посадкой, который он ласково называл «Самовар». Пришло время грузить «Деву» и лететь. Лететь навстречу неизвестности, старым счетам и, возможно, величайшему творению в истории человечества. Или его полному краху. Илья усмехнулся. Он был технарем до мозга костей. Его не интересовали высокие материи Вяйне М. или безбашенные авантюры Лемми. Его интересовала задача. Сложная, почти невыполнимая. Создать Сампо. Или взломать ее. Или то и другое сразу. - Ну что, девочка, - пробормотал он, поглаживая холодный металл «Девы». – Полетели на север? Покажем этой старой ведьме, кто тут настоящий кузнец? «Дева» ответила тихим гудением сервоприводов и вспышкой синих светодиодов. Кажется, она была согласна.Глава 3: Лемми и Вечный Кайф
«Чайка-3М», ржавый, но верный экраноплан Лемминкяйнена, несся над серой балтийской водой, поднимая тучи брызг и дохлой рыбы. В кабине орала какая-то зубодробительная смесь хардбасса и горлового пения, а сам Лемми, одетый в пиратскую треуголку с прикрученным к ней VR-шлемом и тельняшку поверх бронежилета, орал еще громче, перекрикивая музыку и рев двигателей. - Еееехууу! Держись, Лоухи, я иду за твоим Сампо! И за твоей дочкой! Или внучкой! Или кто там у тебя сейчас отвечает за представительские расходы! Лемми был человеком крайностей. Вечный подросток в теле сорокалетнего киборга (пара имплантов тут, нейроускоритель там – стандартный джентльменский набор авантюриста). Его интересовали три вещи: адреналин, женщины и бабло. Желательно все сразу и в больших количествах. Сампо для него было просто квинтэссенцией этих трех вещей. Машина, которая может дать все. Вечный кайф. Он уже пытался проникнуть в Похъёлу пару раз. Первый раз – по заданию конкурентов Лоухи, закончилось тем, что его расстреляли из плазменных пушек где-то над Карелией, и только чудом и катапультой он спас свою задницу. Второй раз – на спор, что сможет соблазнить главного ИИ службы безопасности. Закончилось трехнедельной комой и полной потерей данных с чипа памяти за последний год (что, возможно, было и к лучшему). Но Лемми не унывал. Он был как вирус – его можно было стереть, но он находил бэкдор и возвращался. И вот теперь – приглашение от самой Лоухи! Это был шанс. Шанс всей его бурной и бестолковой жизни. Рядом с ним на пассажирском сиденье нервно ерзал Вяйне М., подключенный через нейрошунт к бортовому компьютеру «Чайки» и пытающийся пробиться сквозь спам-фильтры Похъёлы, чтобы хоть что-то узнать о предстоящей миссии. - Лемми, ты можешь сделать музыку потише? И перестать раскачивать эту консервную банку? Я пытаюсь взломать их систему безопасности, а не участвовать в родео на механических быках. - Расслабься, старик! – гаркнул Лемми, делая бочку над волнами. – Надо входить в образ! Мы же викинги! Рейдеры! Покорители цифровых фьордов! Ууух! Вяйне М. тяжело вздохнул и влил себе в мозг очередную дозу ноотропов с черного рынка. Работать с Лемми было пыткой, но, как ни странно, эффективной. Безумие Лемми часто пробивало те бреши, перед которыми пасовала изощренная логика Вяйне М. Они были как лед и пламень, как SQL-запрос и удар кувалдой по серверу. Иногда именно кувалда и была нужна. На горизонте показалась точка. Она быстро росла, превращаясь в силуэт тяжелого транспортника. «Самовар» Ильи Мариненко. - А вот и наш гик-кузнец! – обрадовался Лемми. – Надеюсь, он не забыл свою чудо-отвертку и запас жидкого азота! Без него нам эту Сампо не расковырять! Экраноплан и транспортник сблизились, синхронизировали скорость. Через помехи в эфире пробился голос Ильи, сухой и деловитый: - Прием. Мариненко на связи. Груз на борту. Готов к стыковке по протоколу «Северное Сияние-Дельта». Какие будут указания, Вяйне М.? Ты у нас вроде как главный по стратегии. Вяйне М. отключился от компьютера «Чайки» и посмотрел на приближающуюся громаду «Самовара». Стратегия… Какая тут может быть стратегия, когда имеешь дело с Лоухи и мифической машиной желаний? - Стратегия проста, - сказал он устало. – Лететь вперед. Импровизировать. И постараться не погибнуть слишком глупо. А главное – выяснить, что на самом деле нужно этой старой ведьме. И что такое Сампо на самом деле. Потому что я чую, это не просто машина. Это что-то… другое. Лемми захохотал. - Другое? Отлично! Я люблю «другое»! Особенно если оно блестит и приносит бабло! Вперед, на Похъёлу! Навстречу вечному кайфу! И «Чайка» с «Самоваром», два странных корабля, несущих на борту еще более странный экипаж – шамана-пиарщика, безумного инженера и кибер-викинга – устремились к северу, туда, где под ледяным панцирем гудели сервера Похъёлы и где ждала их Лоухи со своей загадкой Сампо. Приключение начиналось. Или продолжалось? В этом мире трудно было отличить одно от другого.Глава 4: Похъёла Прайм и Хозяйка Севера
Похъёла Прайм не была похожа на крепость. Скорее, на айсберг, притворившийся дата-центром. Или наоборот. Гигантская структура из самовосстанавливающегося льда и оптоволокна, мерцающая холодным синим светом в полярной ночи. Вокруг нее патрулировали дроны-стерхи, беззвучно рассекая морозный воздух своими титановыми крыльями. Никаких стен, никаких ворот. Защита была невидимой – силовые поля, минные поля (ментальные и реальные), зоны когнитивного диссонанса и просто убийственные помехи, превращавшие любую неподготовленную электронику в оплавленный кусок мусора. «Чайка» и «Самовар», ведомые хитрыми алгоритмами Вяйне М. и ответными сигналами от системы безопасности Похъёлы (Илья быстро нашел общий язык с местным ИИ, обменявшись с ним парой гигабайт хайку на ассемблере), плавно вошли в док, вырубленный прямо во льду. Воздух был стерильным и пах озоном и… чем-то еще. Чем-то древним. Их встретила не Лоухи. Их встретил протокольный дроид модели «Калевипоэг-7», выглядящий как хромированный рыцарь без головы, но с множеством манипуляторов и встроенным баром (опция для VIP-гостей). - Приветствую вас в Похъёла Прайм, уважаемые контрагенты, - произнес дроид синтезированным баритоном Левитана. – Хозяйка Севера ожидает вас в Центральном Ядре. Прошу следовать за мной. Ваши транспортные средства будут помещены в криоконсервацию до окончания вашего визита. Личное оружие и несанкционированные гаджеты просьба оставить в камере дезинфекции сознания. Лемми попытался протащить свой любимый бластер «Гром Пукки», замаскированный под бутылку кефира, но дроид мгновенно выхватил его одним из манипуляторов и аннигилировал в облачко плазмы. - Агрессия не приветствуется в Похъёла Прайм, господин Лемминкяйнен, - невозмутимо сообщил дроид. – Мы ценим конструктивный диалог и взаимовыгодное сотрудничество. В баре есть отличный карельский бальзам на квантовых точках, рекомендую. Лемми проворчал что-то про «робота-вертухая», но спорить не стал. Вяйне М. и Илья молча прошли процедуру «дезинфекции», которая заключалась в коротком, но мощном пси-импульсе, стирающем из кратковременной памяти любую враждебную мысль (и заодно таблицу умножения, как потом выяснилось). Их провели по коридорам, которые казались одновременно ледяными пещерами и внутренностями суперкомпьютера. Стены мерцали потоками данных, под ногами пульсировали световые дорожки. Тишину нарушало лишь низкое гудение – работа тысяч серверов, перемалывающих информацию со всего мира. Наконец, они вошли в огромный зал, названный Центральным Ядром. В центре зала не было ничего. Пустота. Точнее, то, что казалось пустотой. Но Вяйне М., с его обостренным восприятием инфополей, чувствовал здесь невероятную концентрацию… чего-то. Силы? Информации? Воли? И тогда из этой пустоты раздался голос. Старый, как сам лед вокруг, но одновременно молодой и насмешливый. Голос Лоухи. - А, вот и мои герои. Шаман слова, кузнец битов и… просто Лемминкяйнен. Рада вас видеть в своей скромной обители. Наконец-то. Голос шел отовсюду и ниоткуда. Никакого аватара, никакого экрана. Просто голос в пустоте. - Лоухи, - сказал Вяйне М., стараясь, чтобы его голос не дрожал. – Ты звала нас. Зачем? Речь о Сампо? - О ней, родимой, - усмехнулся голос. – О вечной мечте алхимиков, программистов и маркетологов. О машине, что мелет… ну, вы знаете. Золото, соль, счастье. Контент, лайки, трафик. Нужно подчеркнуть. - И ты хочешь, чтобы мы ее построили? – подал голос Илья. – Или украли? Или что? Твое прошлое ТЗ было, мягко говоря, расплывчатым. - О, нет, Кузнец. Строить уже поздно. И красть не у кого. Сампо… существует. Почти. Я собрала ее. Почти. Остался последний штрих. Последняя деталь. Которую можете добавить только вы. Все трое. - Мы? – удивился Лемми. – А я-то тут при чем? Я больше по части разрушать, а не создавать. Или охранять. Могу охранять Сампо от всяких проходимцев вроде меня! - Именно, Лемминкяйнен, - голос Лоухи стал серьезнее. – Мне нужен твой… хаос. Твоя непредсказуемость. Мне нужен твой дар, Кузнец, твоя способность соединять несоединимое. И мне нужен твой язык, Вяйне М., твоя способность облекать пустоту в слова, которые меняют реальность. - Зачем? – спросил Вяйне М. – Что делает эта твоя Сампо? И чего не хватает? - Сампо – это не просто машина, старик. Это… интерфейс. Мост. Между нашим миром, миром нулей и единиц, мемов и брендов, и… чем-то еще. Чем-то, что было до. И что будет после. Она может не просто молоть бабло или счастье. Она может молоть саму реальность. Пересоздавать ее по заданным параметрам. Но для запуска ей нужен… резонанс. Искра. Сочетание трех сил: Порядка (это ты, Кузнец), Хаоса (это ты, Лемми) и Слова (это ты, Вяйне). В центре зала начало что-то формироваться. Из пустоты сплетались нити света, линии кода, вихри чистой информации. Структура росла, усложнялась, приобретая формы, от которых у Ильи захватило дух, а у Лемми заболели зубы. Это было похоже на гигантский фрактальный двигатель, на модель вселенной, на оживший эзотерический символ. Это была Сампо. Почти готовая. - Она прекрасна, не правда ли? – прошептал голос Лоухи. – Мое величайшее творение. Мой способ сбежать из этой… симуляции. Или переделать ее под себя. Осталось только одно. Повернуть ключ. А ключ – это вы. Ваше согласие. Ваша… синергия. Вяйне М. посмотрел на Илью, потом на Лемми. Кузнец был заворожен творением, его глаза горели техническим азартом. Лемми облизывался, предвкушая невиданный уровень кайфа и власти. А он, Вяйне М.? Что чувствовал он? Страх? Любопытство? Или усталость от бесконечной игры слов и смыслов? - И что будет, если мы согласимся? – спросил он. – Что произойдет, когда Сампо заработает на полную мощность? - А это, мой дорогой шаман, - рассмеялся голос Лоухи, - мы и узнаем. Вместе. Ну так что? Вы готовы войти в историю? Или стать ею? Перед ними стоял выбор. Запустить машину, которая может изменить все. Или отказаться. Но разве у авантюристов бывает выбор? Особенно когда на кону сама реальность.Глава 5: Слово, Железо и Случайность
Зал Центрального Ядра гудел ожиданием. Сампо пульсировала в центре, словно живое сердце из света и кода. Лоухи, все еще невидимая, но ощутимая каждой нервной клеткой, ждала ответа. - Значит, порядок, хаос и слово, - пробормотал Вяйне М., глядя на мерцающую конструкцию. – Похоже на плохой бизнес-тренинг. Или на начало вселенной. Что, в принципе, одно и то же в наши дни. - Я не совсем понимаю техническую реализацию, - вмешался Илья, его пальцы уже инстинктивно чертили в воздухе схемы. – Как именно наша… эээ… синергия должна инициировать процесс? Через нейроинтерфейс? Прямое подключение к Ядру? Или нам нужно исполнить ритуальный танец вокруг этой штуки? - Все проще и сложнее, Кузнец, - ответил голос Лоухи. – Вам нужно… захотеть. Одновременно. Ты, Илья, должен увидеть в Сампо совершенный механизм, абсолютный порядок, который ты всегда искал. Ты, Лемми, должен ощутить ее как источник бесконечного, неконтролируемого потока – энергии, наслаждения, случая. А ты, Вяйне, должен… назвать это. Дать имя тому, что родится. Слово должно быть точным. Оно станет первым законом новой реальности. Или последним словом старой. Лемми хмыкнул. - То есть, мне надо просто кайфануть по полной, глядя на эту мигалку? Пфф, да легко! Я уже почти там! Эй, робот-бармен! Карельского бальзама мне! Двойного! Для синергии! Протокольный дроид бесшумно подъехал и протянул Лемми бокал с темной ароматной жидкостью. Тот осушил его залпом. - Илья? – Вяйне М. посмотрел на инженера. Илья кивнул, не отрывая взгляда от Сампо. - Я… я вижу. Идеальная структура. Самодостаточная. Бесконечно масштабируемая. Это… это гармония. Чистая математика, воплощенная в свете. Я готов. Оставался Вяйне М. Шаман Слова. Ему предстояло самое сложное – найти то самое, единственно верное слово. Имя для творения. Имя для новой реальности. Или для старой иллюзии, получившей апгрейд. Он закрыл глаза. Попытался очистить разум от рекламных слоганов, политических мантр, вирусных хештегов. Весь этот мусор, который он сам же годами и создавал. Что там, под ним? Пустота? Или тот самый Логос, о котором шептали древние книги, переписанные копирайтерами? Он думал о цели Лоухи – сбежать из симуляции. Или переделать ее. Что это значит? Стать богом? Или просто поменять декорации в своей золотой клетке? Он думал о Сампо – машине, мосте, интерфейсе. Что она мелет на самом деле? Желания? Возможности? Или просто энтропию, упакованную в красивую обертку? А что, если… что, если назвать ее… честно? Без пафоса. Без маркетинговой мишуры. Назвать ее тем, чем она, возможно, и является? Лемми уже постанывал от удовольствия, его глаза закатились, по лицу расплывалась блаженная улыбка. Илья стоял неподвижно, как статуя, полностью погруженный в созерцание технического совершенства Сампо. Их сознания, подталкиваемые волей Лоухи и странной энергией места, входили в резонанс. Сампо засветилась ярче, гул усилился. - Вяйне! Слово! Сейчас! – прозвенел голос Лоухи, в нем слышались нотки нетерпения и триумфа. Вяйне М. открыл глаза. Он посмотрел на Сампо, на своих спутников, на пустоту вокруг. И произнес. Негромко, но отчетливо. - Пустота. Слово повисло в воздухе. Секунду ничего не происходило. Лемми продолжал ловить кайф. Илья – созерцать гармонию. Сампо – сиять. А потом… что-то пошло не так. Сияние Сампо стало неровным, замерцало, как старая люминесцентная лампа. Гул превратился в скрежет. Идеальные фрактальные узоры пошли трещинами, из которых полезло… нечто. Не свет и не тьма. Не код и не материя. Что-то неправильное. Что-то, чему не было места в упорядоченной вселенной Лоухи. - Что?! – взревел голос Хозяйки Севера. – Что ты сказал?! Какая пустота?! Ты должен был назвать ее… Мечтой! Гармонией! Будущим! - Я назвал ее тем, что увидел, - спокойно ответил Вяйне М. – Машина, создающая иллюзии из ничего. Генератор симулякров. Мельница Пустоты. Сампо задергалась в конвульсиях. Идеальный порядок, который видел Илья, рушился на глазах, превращаясь в хаотическое нагромождение битых пикселей и разорванных связей. Бесконечный кайф, который чувствовал Лемми, сменился тошнотой и панической атакой. - Твою мать! – заорал Лемми, приходя в себя. – Что это за хрень?! У меня трип бэднулся! Старик, что ты наделал?! - Он… он внес диссонанс! – Илья отшатнулся от распадающейся Сампо. – Слово должно было резонировать с нашими состояниями! Порядок и Хаос должны были уравновеситься и породить… нечто третье! А он… он просто констатировал факт! Факт наличия пустоты в основе! И эта констатация… она разрушает систему! - Ты… ты обманул меня! – голос Лоухи перешел на ультразвук, от которого закровоточили уши. Ледяные стены зала пошли трещинами. – Ты всегда был разрушителем, Вяйне М.! Мастером энтропии под маской творца! Я уничтожу тебя! Я сотру вас всех в порошок! В пыль! В ничто! Пустота в центре зала начала сгущаться, обретая форму. Мстительную, холодную, древнюю. Лоухи решила явить себя. И это явно не сулило ничего хорошего. Сампо, тем временем, продолжала агонизировать. Но сквозь трещины в ее структуре пробивался не только хаос. Пробивалось что-то еще. Что-то… реальное? Вяйне М. вдруг почувствовал запах – настоящий запах моря. Не синтезированный ароматизатор, а соленый, йодистый запах Балтики. И услышал шум – настоящий шум волн. - Бежим! – крикнул он. – Илья, Лемми! Пока эта штука не взорвалась или не превратилась в черную дыру! Кажется, она пробила брешь! Не знаю куда, но это наш шанс! Илья схватил Лемми, который все еще боролся с последствиями ментального катаклизма, и потащил его к выходу. Вяйне М. бросил последний взгляд на формирующуюся в центре зала фигуру Лоухи – вихрь льда и тьмы – и на умирающую Сампо, которая теперь напоминала скорее неисправный портал, чем машину желаний. - Порядок, хаос и слово, - пробормотал он. – Кажется, мы только что создали… выход? Или просто очередной уровень симуляции? Ответить было некому. Им нужно было бежать. Быстро.Глава 6: Побег из Симулякра и Новая Переменная
Коридоры Похъёлы Прайм трясло. С потолка сыпалась ледяная крошка и обрывки оптоволокна. Системы безопасности сходили с ума – тревожные сирены выли на всех частотах, защитные поля мерцали и гасли, протокольные дроиды беспомощно крутились на месте, издавая звуки умирающих модемов. Гнев Лоухи и агония Сампо разрушали упорядоченную реальность дата-центра изнутри. - Куда бежим, шеф?! – орал Лемми, уже немного пришедший в себя и даже начавший получать удовольствие от всеобщего хаоса. – К выходу? К нашим корытам? - Поздно! – крикнул Илья, сверяясь с каким-то чудом выжившим наладонником. – Лоухи блокирует доки! И весь периметр! Мы в ловушке! - Не совсем! – Вяйне М. остановился у одной из стен, которая раньше показывала успокаивающие фрактальные узоры, а теперь рябила помехами, сквозь которые проглядывало… что-то другое. Серое небо. Волны. Чайки. – Сампо пробила брешь. Не только в своей структуре, но и в… структуре Похъёлы. Или в структуре реальности. Смотрите! Сквозь мерцающую стену действительно виднелся морской пейзаж. Не голограмма. Настоящий. Пахло солью и рыбой. - Портал? – Лемми недоверчиво потрогал стену. Пальцы прошлисквозь нее, ощутив холодный влажный ветер. – Охренеть! Старик, ты не просто сломал их игрушку, ты взломал саму матрицу! Куда он ведет? - Не знаю, - пожал плечами Вяйне М. – Туда, где нет Лоухи, надеюсь. Это побочный эффект резонанса пустоты. Или главный эффект, кто теперь разберет. Илья, эта штука стабильна? Илья быстро просканировал аномалию своим прибором. - Странно… Похоже на временный пространственный разрыв. Нестабилен, но пока держится. Энергетическая сигнатура… не поддается классификации. Не похоже ни на одну известную технологию червоточин или телепортации. Как будто… сама реальность треснула. - Значит, нам туда! – решил Лемми. – Лучше неизвестность, чем разъяренная кибер-ведьма! Кто последний – тот кормит чаек своим биометрическим паспортом! И он первым шагнул в разрыв. Илья, помедлив секунду, последовал за ним. Вяйне М. обернулся. По коридору к ним уже неслись боевые дроны Лоухи, похожие на механических волков с плазменными клыками. Позади них клубилась тьма, обретающая черты мстительной Хозяйки Севера. - Пустота – это тоже возможность, - пробормотал шаман и шагнул в портал следом за своими спутниками. Разрыв затянулся за ним, оставив дронов и Лоухи выть от ярости в стерильных коридорах разрушающейся Похъёлы. *** Они вывалились не на берег. Они вывалились прямо в холодную балтийскую воду метрах в ста от скалистого, поросшего чахлым кустарником острова. Их экраноплан и транспортник остались в криокамере Похъёлы, так что добираться пришлось вплавь. Выбравшись на скользкие камни, мокрые и замерзшие, они огляделись. Никаких следов Похъёлы. Никаких дронов-стерхов. Только серое небо, серое море, крики чаек и заброшенный маяк на вершине острова. - Ну и где мы? – спросил Лемми, отжимая тельняшку. – Это что, филиал ада для незадачливых авантюристов? Или просто… Прибалтика? - Похоже на реальный мир, - сказал Илья, пытаясь включить свой промокший наладонник. – Никаких аномальных сигнатур. Обычный электромагнитный фон. Атмосферное давление в норме. Радиации нет. - Реальный мир? – усмехнулся Вяйне М. – Ты уверен, Кузнец? После всего, что мы видели? Может, это просто еще один уровень симуляции? Получше прорисованный, с запахами и текстурами? - Не знаю, - Илья наконец заставил прибор пискнуть. – GPS не работает. Сети нет. Никакой. Вообще. Как будто… мы вне зоны доступа всего. В этот момент из-за скалы показалась фигура. Высокий старик с длинной седой бородой, в грубой рыбацкой робе и с огромным неводом на плече. Он посмотрел на троицу с нескрываемым удивлением. - Ого! Гости! – прогремел он зычным басом. – Редко сюда кого заносит. Штормом выбросило, что ли? А одеты-то как… чудно! Не из наших будете. Вяйне М., Илья и Лемми переглянулись. Старик говорил на чистом, немного архаичном русском, без всякого акцента кибер-суржика или корпоративного новояза. - А вы… кто? – осторожно спросил Вяйне М. – И где мы? - Я? – старик усмехнулся в бороду. – Смотритель я тутошний. За маяком слежу. Да рыбу ловлю. А остров этот… ну, по-разному его кличут. Кто Рунсалой зовет, кто просто – Островом Последнего Слова. А вы, мил люди, откуда будете? Уж больно вид у вас… нездешний. Остров Последнего Слова? Вяйне М. почувствовал, как по спине пробежал холодок, не связанный с мокрой одеждой. Кажется, Сампо выкинула их не просто в «реальный мир». Она выкинула их куда-то… на границу мифа. Или в его самое начало. - Мы… издалека, - сказал Вяйне М., подбирая слова. – Ищем… путь домой. Старик хитро прищурился. - Домой? Домой дорога долгая бывает. Особенно отсюда. Ну да ладно, не стоять же вам на ветру, как мокрым воронам. Пойдемте к маяку, обсушимся, чайку выпьем. Расскажете, что за птицы такие. Может, и я чем помогу. Меня, кстати, Ильмариненом звать. Да-да, не удивляйтесь, тезка ваш, - он кивнул Илье. – Только я больше по части сетей рыбацких, а не этих… как их… интернетов ваших. Ильмаринен. Кузнец из Калевалы. На Острове Последнего Слова. Вяйне М., Илья и Лемми снова переглянулись. Кажется, их приключение только начиналось. И оно обещало быть еще более странным, чем погоня за цифровой Сампо. Они сбежали из одной истории, чтобы попасть в другую. Древнюю. И, возможно, еще более опасную.Глава 7: Ильмаринен-Старший и Эхо Мифа
Маяк был старый, каменный, но крепкий. Внутри пахло сушеной рыбой, смолой и чем-то еще – возможно, временем. Ильмаринен-старший (так его про себя окрестил Вяйне М., чтобы не путать с их Ильей) развел огонь в очаге, повесил над ним котелок с водой и выдал гостям грубые шерстяные одеяла. - Ну, рассказывайте, откуда путь держите, раз такие нарядные? – спросил он, набивая трубку самосадом. – Из Похъёлы небось? От Лоухи сбежали? Троица вздрогнула. - Ты… знаешь про Лоухи? И Похъёлу? – недоверчиво спросил Илья Мариненко. - А как же не знать? – усмехнулся старик. – Старая ведьма, все ей мало. То Сампо ей подавай, то жениха дочке своей ищет побогаче да поглупее. Сколько лет уж прошло, а все не уймется. Вы не первые, кто от нее сюда попадает. Правда, обычно вид у беглецов похуже бывает. Видать, крепкие вы ребята. - Но… Похъёла… это же… дата-центр? Корпорация? – пробормотал Лемми, все еще не веря своим ушам. – А Лоухи… она же… ну… голос в пустоте? ИИ? Ильмаринен-старший расхохотался, закашлялся от дыма. - Дата… как? Корпорация? Ишь ты, как теперь это называется! А по-нашему – просто Северная страна, царство мрака и тумана. А Лоухи… она разная бывает. Когда старухой с клюкой прикинется, когда тучей черной обернется, а когда и голосом в голове заговорит. Хитрая она, да. Но суть одна – жадная до власти и порядка своего, железного. А вы, значит, Сампо ей не отдали? Или сломали? Молодцы! Давно пора было эту мельницу… эээ… перепрофилировать. А то мелет и мелет всякую дрянь – то золото фальшивое, то счастье минутное. А толку? - Мы… мы ее не то чтобы сломали, - сказал Вяйне М. – Скорее… перезапустили с неправильными параметрами. И она открыла… вот это место. Что это за остров? Почему Последнего Слова? - А потому, - старик стал серьезнее, – что слова здесь силу имеют. Особую. Здесь эхо живет. Эхо древних песен, сказаний. Того, что было сказано давно, но не забыто. Иногда это эхо так громко звучит, что реальность меняет. Вот вы пришли – и я снова Ильмаринен, кузнец небесный, хоть и на пенсии давно, сетями больше балуюсь. А вон тот парень, - он кивнул на Лемми, – уж больно на Лемминкяйнена одного похож, вечно веселого да беспутного. А ты, - он посмотрел на Вяйне М., - вылитый Вяйнямёйнен, старый песнопевец, мудрый да хитрый. Видать, не просто так вас сюда занесло. Видать, история старая новый круг сделать хочет. - Но… это же просто имена! Совпадения! – возразил Илья. – Мы же не… персонажи из сказки! - А кто сказал, что сказка – это неправда? – Ильмаринен-старший хитро улыбнулся. – Сказка – это концентрат правды. Код доступа к реальности, если по-вашему говорить. И похоже, ваш… эээ… перезапуск Сампо этот код активировал. Вы не просто сбежали из Похъёлы вашей цифровой. Вы провалились глубже. В самый миф. И теперь, чтобы выбраться… вам придется его прожить. Снова. - Прожить миф? – Лемми почесал в затылке. – Это как? Нам что, теперь девиц похищать, на медведей охотиться и с богами ругаться? Я, в принципе, не против, но где тут вай-фай? И бабы? Кроме Лоухиной дочки, конечно, если она тут тоже где-то шарится. - Все сложнее, парень, - вздохнул старик. – Мир изменился. И миф изменился вместе с ним. Боги теперь другие – Корпорации, Эгрегоры, Алгоритмы. Чудища – Бюрократия, Пропаганда, Финансовый Кризис. А девицы… ну, девицы всегда девицы, тут мало что поменялось, разве что запросы выросли. Вам предстоит пройти свой путь. Путь Вяйнямёйнена, Ильмаринена и Лемминкяйнена. Найти свое Сампо – не то, что у Лоухи, а настоящее. То, что не пустоту мелет, а смысл. - Смысл? – переспросил Вяйне М. Он снова чувствовал себя уставшим. Только что сбежали от одной безумной затеи, как тут же вляпались в другую, еще более метафизическую. – А где его искать, этот смысл? В каком НИИ его разрабатывают? - Его не ищут. Его создают, - ответил Ильмаринен-старший, глядя в огонь. – Как кузнец кует железо, как певец слагает песню. Словом, делом и… случаем. Вам нужно будет снова объединить свои силы. Порядок, Хаос и Слово. Но на этот раз – не для Лоухи. А для себя. И для мира. Чтобы починить то, что сломано. В вас. И вокруг вас. Он помолчал, потом добавил: - А начать придется с малого. Например, с того, чтобы выбраться с этого острова. А это не так-то просто. Воды здесь коварные, течения сильные. И Лоухи, хоть вы и думаете, что сбежали, так просто вас не отпустит. Она теперь знает, что вы – ключ. Ключ к чему-то большему, чем ее цифровая Сампо. И она будет вас искать. Здесь. В этой, как вы говорите, реальности. Чайник в очаге закипел, издавая протяжный свист. Старый миф звал героев на новый круг приключений. И выбора у них, похоже, снова не было.Глава 8: Остров Последнего Слова и Грамматика Реальности
Остров оказался больше, чем просто скалой с маяком. За первым гребнем открывались чахлые рощицы кривых карельских берез, чьи стволы, казалось, были скручены самой грамматикой местного пространства-времени. Между ними петляли тропы, усыпанные не галькой, а выброшенными на берег запятыми, точками и редкими, полустертыми тире. Воздух был густым от невысказанных мыслей и старых метафор. - Чудное место, - пробормотал Вяйне М., поднимая с земли идеально сохранившуюся точку с запятой; она была теплой на ощупь. – Похоже на черновик мироздания, который забыли выбросить. - Или на кэш браузера после недели серфинга по даркнету, - добавил Лемми, сшибая ногой замшелый восклицательный знак. – Скукотища. Ни бара, ни вай-фая, ни даже завалящей русалки с пониженной социальной ответственностью. Старик, ты уверен, что это не чистилище для маркетологов? Ильмаринен-старший, шедший впереди с уверенностью человека, знающего все локальные гиперссылки, усмехнулся в бороду. - Чистилище? Может, и так. Чистит от шелухи. От слов пустых, от смыслов краденых. Здесь каждое слово вес имеет. Каждое дело – отпечаток оставляет. Эхо тут сильное. Сказал – и жди ответа. Не всегда приятного. - Ты имеешь в виду… буквально? – Илья достал свой чудом выживший (после просушки у очага и пары пинков от Лемми) наладонник и попытался запустить диагностику окружающей среды. Прибор показывал дичь: вместо радиоволн – «интерференция нарративных полей», вместо температуры – «уровень метафорического накала». – Как в тех старых текстовых адвенчурах? Напиши «взять меч» – и он появится? - Почти, - кивнул старик. – Только здесь не пишешь, а говоришь. Или думаешь сильно. И не факт, что появится именно меч. Может, вопросительный знак размером с оглоблю. Или стая голодных аллегорий. Осторожнее надо со словами. Особенно здесь. На Острове Последнего Слова. Вяйне М. остановился. Он чувствовал это. Вибрацию. Как будто воздух был натянут, как струна, готовый отозваться на любой смысловой импульс. Его профессиональная деформация – превращать реальность в текст и наоборот – здесь обретала пугающую буквальность. Он посмотрел на кривую березу перед собой. Что будет, если?.. - Прямая, - сказал он тихо, но отчетливо, концентрируясь на образе идеальной, ровной березы из рекламного буклета финского мебельного концерна. Дерево заскрипело. Его ствол начал медленно выпрямляться, кора пошла трещинами, как будто невидимый редактор правил геометрию реальности. Но что-то пошло не так. Вместо идеальной прямой береза изогнулась в другую сторону, приняв форму гигантского знака параграфа (§). - Упс, - сказал Вяйне М. - Я же говорил – осторожнее! – вздохнул Ильмаринен-старший. – Видать, синтаксис у тебя хромает, песнопевец. Или запрос был криво сформулирован. Здесь нельзя просто *приказывать* реальности. С ней договариваться надо. Находить правильные слова, которые в резонанс войдут. - Договариваться? – фыркнул Лемми. – Старик, давай проще. Нам свалить отсюда надо. Что там насчет лодки? Или ты предлагаешь нам эссе написать на тему «Как я провел лето в метафизической заднице» и отправить его морем в бутылке? - Лодка нужна, верно, - согласился старик. – Но лодка не простая. Обычную здесь течениями разобьет или туманом смыслов унесет невесть куда. Нужна лодка… особенная. Которую эхо морское примет. Которую местные нарративные вихри не засосут. Я-то могу попробовать сковать такую… по старой памяти. Но долго это. И материалы нужны… специфические. Эхо застывшее, тишина сгущенная, смех медузы… Такое сейчас редко на берег выбрасывает. - Материалы? – глаза Ильи Мариненко загорелись знакомым инженерным огнем. Он уже обследовал старый маяк и обнаружил там удивительные механизмы – не то астролябию, не то архаичный сервер, работающий на силе прибоя и лунных фазах. – А если… модифицировать существующие ресурсы? Использовать принципы местной… эээ… физики? Вот этот ваш маяк, например. Он же явно не только светит. Он генерирует какое-то поле… структурирует локальное пространство-время. А что если его энергию… перенаправить? Создать нечто вроде… резонансного анти-плота? - Анти-плот? – переспросил Лемми. – Звучит как что-то, на чем можно утонуть с особым цинизмом. Я за! - Хм… - Ильмаринен-старший поскреб в затылке. – Маяк трогать… опасно. Он тут якорь держит. Чтобы остров совсем в море метафор не уплыл. Но идея… интересная. Технический подход к магии слова. Или магический подход к технике? Кто знает, может, у тебя и получится, кузнец нового века. Пойдем, покажу тебе мастерскую. Она под маяком. Там много всякого хлама скопилось за века. Может, найдешь что полезное. Они направились к маяку. Вяйне М. шел последним, задумчиво глядя на березу-параграф. Слова. Эхо. Грамматика реальности. Кажется, его работа здесь только начиналась. И она была куда ответственнее, чем придумывание слоганов для йогурта. Нужно было найти слова не для того, чтобы *продать* реальность, а для того, чтобы ее *починить*. Или хотя бы не сломать окончательно. В кустах что-то зашуршало. Что-то большое и… пунктуационно неправильное. Кажется, не все аллегории на этом острове были дружелюбными.Глава 9: Драндулет Нарративной Тяги
Мастерская под маяком была похожа на сон безумного часовщика, скрещенный с лавкой алхимика и складом забытых гаджетов. В пыльных углах валялись шестеренки из лунного камня, провода из сплетенных солнечных лучей, конденсаторы, наполненные чистым недоумением, и катушки индуктивности, на которые была намотана сама тишина. Рядом соседствовали ржавые секстанты, треснувшие вакуумные лампы, в которых мерцали заблудившие идеи, и странные конструкции из китовой кости и медных трубок, тихо гудящие в резонанс с прибоем. - Ну вот, - сказал Ильмаринен-старший, обводя рукой это великолепие хаоса. – Инструменты мои старые, да материалы… специфические. Может, сгодится что для твоего… анти-плота. Илья Мариненко вошел в мастерскую как священник в храм. Его глаза горели. Он осторожно прикасался к артефактам, бормоча себе под нос: - Так… это что у нас? Генератор случайных метафор? А это… похоже на усилитель коннотаций… Поляризатор смыслов… Ого! Неужели это он? Легендарный Паяльник Судьбы? Или просто кусок железа? - Кусок железа, - усмехнулся старик. – Но если правильно попросить, может и запаять трещину в причинно-следственной связи. Иногда. По настроению. Пока Илья, забыв обо всем на свете, погружался в изучение местной «аппаратной базы», пытаясь совместить ее со своими знаниями квантовой механики и схемотехники из Сколково, Лемми маялся от безделья. - Скука смертная! – ныл он, пиная какой-то светящийся кристалл. – Может, хоть чудище какое найдем? Или клад? Старик, тут клады есть? Скелеты пиратов с проклятыми биткойнами? - Клады есть, - невозмутимо ответил Ильмаринен-старший, раскуривая трубку. – Только они не из золота. А из забытых историй. Или опасных вопросов. Найдешь такой – и не рад будешь. А чудища… они сами тебя найдут, если шуметь будешь. Вон то, что в кустах шуршало, помнишь? Это Опечатка. Зверь такой местный. Рождается из ошибок в тексте реальности. Чем грубее ошибка, тем злее Опечатка. Ваша береза-параграф ее, видать, и приманила. Не успел он договорить, как снаружи раздался грохот и возмущенный рев Лемми: - Ах ты ж… запятая ходячая! А ну иди сюда, многоточие недоделанное! Я из тебя сейчас отбивную сделаю! Вяйне М. и Ильмаринен-старший выскочили наружу. Лемми, вооруженный каким-то ржавым якорем, который он выкопал неподалеку, азартно сражался с… чем-то. Оно было похоже на гигантскую, переливающуюся всеми цветами радуги кляксу с множеством ложноножек-закорючек и пастью, полной острых скобок. Оно шипело и плевалось чернильной кислотой, оставляя дымящиеся дыры на камнях. - Опечатка! – воскликнул старик. – Крупная! Видать, кто-то здесь недавно думал о чем-то очень… неграмотном. - Да я просто анекдот похабный вспомнил! – кричал Лемми, уворачиваясь от кислотного плевка. – Она что, обиделась?! - Она не обижается. Она питается энтропией смысла! – крикнул Вяйне М., лихорадочно соображая. – Ее нельзя победить силой! Ее нужно… исправить! Редактурой! Лемми, отвлеки ее! Илья! Тебе нужен… резонатор! Чтобы сфокусировать правильное слово! Илья, оторвавшись от своих железок, мгновенно понял задачу. Он схватил какой-то кристалл, похожий на рупор, быстро припаял к нему пару проводов от странного гудящего устройства и протянул Вяйне М.: - Это… должно усилить твой голос. Направить его. Но слово… слово нужно точное! Какое? Вяйне М. смотрел на беснующуюся Опечатку, на Лемми, который уже успел привязать якорь к одной из ее ложноножек и пытался оседлать монстра, как на родео. Хаос. Ошибка. Бессмыслица. Что противоположно этому? Порядок? Гармония? Слишком банально. Нужно было что-то… конкретное. Что исправит именно эту ошибку. - Редактор! – крикнул он в кристалл-рупор. – Вызвать редактора! Корректора реальности! Ctrl+Z! Слово, усиленное кристаллом и странной энергией маяка, ударило по Опечатке звуковой волной смысла. Клякса завизжала, задергалась. Ее радужная поверхность пошла рябью, цвета стали блекнуть. Закорючки и скобки начали втягиваться внутрь. Монстр сжимался, уплотнялся, и через несколько секунд на месте бесформенной твари осталась лежать… идеально отпечатанная, новенькая книга. В твердом переплете. С золотым тиснением. На обложке значилось: «Сборник лучших анекдотов. Издание исправленное и дополненное». Лемми, отцепивший якорь в последний момент, присвистнул. - Ни хрена себе! Старик, ты волшебник! Из монстра – книжку! А ее читать можно? Или она кусается? Вяйне М. тяжело дышал. Голова гудела от напряжения. - Можно, - сказал он устало. – Но осторожно. Вдруг там опечатки остались. Илья тем временем уже вернулся к своим чертежам, вдохновленный успехом. - Я понял! Резонанс! Нужно создать судно, которое будет не сопротивляться нарративным потокам, а резонировать с ними! Использовать энергию эха для движения! Что-то вроде… серфинга на волнах смысла! Мне нужны… вон та катушка тишины, пара конденсаторов недоумения и… пожалуй, вот этот старый самовар. Из него выйдет отличный маршевый двигатель на чистом абсурде! Следующие несколько часов прошли в лихорадочной работе. Илья колдовал над своим творением, соединяя несоединимое с помощью паяльника, какой-то матери и такой-то бабушки. Ильмаринен-старший давал советы из области мифологической инженерии («А ты попробуй полярность на метафоре перевернуть, может, тяга появится»). Лемми таскал детали, отгонял любопытных чаек-цитат и тестировал прочность конструкции методом пинка. Вяйне М. сидел рядом и… писал. Не код, не слоган. Он писал нарративное обоснование для их будущего судна. Его историю. Его имя. Наконец, на закате, когда небо окрасилось в цвета перезрелого мема, оно было готово. Нечто. Собранное из обломков старых историй, рыбацких сетей, деталей маяка и чистого энтузиазма. Оно отдаленно напоминало катамаран, если бы один его поплавок был сделан из китовой кости, а другой – из спрессованных вопросительных знаков. Парус был сшит из старых карт звездного неба, на которых звезды образовывали логотипы давно забытых брендов. А в центре, на месте двигателя, пыхтел начищенный до блеска самовар, подключенный к сложной системе трубок и кристаллов. - Ну, - сказал Илья, вытирая пот со лба. – Вроде готово. Теоретически, эта штука должна улавливать эманации смысла из окружающей среды и преобразовывать их в кинетическую энергию. Или просто развалиться на части. Пятьдесят на пятьдесят. - А как мы ее назовем? – спросил Лемми, с сомнением ковыряя пальцем поплавок из вопросительных знаков. – «Титаник-2: Электрическое Бугалу»? - У нее уже есть имя, - сказал Вяйне М., вставая. Он чувствовал, что его слова, его текст, вплелись в саму структуру этого нелепого судна. – Я назвал его… «Драндулет Нарративной Тяги». Сокращенно – «ДНТ». - ДНТ? – хмыкнул Лемми. – Звучит как какой-то запрещенный препарат. Мне нравится! Когда отплываем? - Прямо сейчас, - сказал Ильмаринен-старший, глядя на темнеющее море. – Пока Луна в фазе растущего силлогизма. И пока Лоухи не засекла вашу активность. Ее эхо уже близко, я чувствую. Пора. Они столкнули «Драндулет» на воду. Странное судно не утонуло. Оно покачивалось на волнах, а самовар в центре тихонько засвистел, и парус из звездных логотипов надулся, хотя ветра почти не было. - Кажется, работает! – возбужденно сказал Илья. – Тяга есть! Слабая, но есть! - Удачи вам, путешественники, - сказал Ильмаринен-старший, стоя на берегу. – И помните: ищите не золото, а смысл. И не бойтесь переписывать историю. Иногда это единственный способ выжить. Троица авантюристов запрыгнула на борт «ДНТ». Вяйне М. встал у руля, сделанного из большого вопросительного знака. Илья колдовал над самоваром-двигателем, подбрасывая в топку сушеные парадоксы. Лемми уселся на носу, вглядываясь в темноту. - Куда рулить, кэп? – спросил он. Вяйне М. посмотрел на звезды-логотипы над головой, на темную воду под килем, которая казалась жидким текстом. - Туда, - сказал он, указывая в самую темень. – Где история еще не написана. И «Драндулет Нарративной Тяги», пыхтя абсурдом и подгоняемый эхом Острова Последнего Слова, медленно двинулся прочь от берега, унося своих странных пассажиров навстречу неизвестности Моря Смыслов.Глава 10: Море Мемов и Фишинг на Живца
Море Смыслов оказалось неспокойным. Волны здесь были не из воды, а из обрывков информации, противоречивых мнений и утонувших нарративов. Иногда «Драндулет» попадал в штиль абсолютной банальности, где самовар-двигатель начинал чихать и глохнуть, а парус обвисал под тяжестью клише. А иногда их подхватывал шторм хайпа, несущий суденышко с бешеной скоростью сквозь пену вирусных заголовков и обломки забытых трендов. - Ух ты! – орал Лемми, когда их очередной раз накрыла волна какого-то древнего интернет-челленджа с танцующими котиками. – Почти как серфинг в сети, только мокро и пахнет тиной! - Держи курс на вон ту концептуальную туманность! – кричал Илья, пытаясь стабилизировать тягу двигателя. – По моим расчетам, за ней должна быть зона низкой энтропии, там сможем передохнуть! Главное – не попасть в Водоворот Пост-иронии, оттуда еще никто не возвращался! Вяйне М. молча стоял у руля-вопросительного знака, пытаясь не столько управлять «Драндулетом», сколько… договариваться с ним. Он чувствовал, как судно реагирует на его мысли, на обрывки историй, которые он вспоминал или сочинял на ходу. Иногда удавалось поймать попутный сюжетный ветер, а иногда их затягивало в какую-то побочную линию, полную скучных описаний и ненужных персонажей. Навигация была кошмаром. Компас Ильи, настроенный на поиск логических констант, беспомощно вращался. Звезды-логотипы на небе постоянно менялись местами, устраивая ребрендинг и враждебные поглощения. Лемми предлагал ориентироваться по бутылкам с забытыми сообщениями, которые иногда проплывали мимо, но в них обычно содержался либо спам, либо экзистенциальный ужас. - Кажется, я начинаю понимать, как работает это место, - сказал Вяйне М. после нескольких часов плавания сквозь плотный туман из философских трактатов о смысле жизни (преимущественно немецких и очень депрессивных). – Здесь нет фиксированного пространства. Есть только… связи. Ассоциации. Мемы. Мы плывем не по морю, а по коллективному бессознательному. Или по его сильно замусоренной версии. - И куда нас этот мусоропровод вынесет? – спросил Лемми, вылавливая из воды сачком мокрую и недовольную Чебурашку неопределенного года выпуска. – Мне бы хотелось куда-нибудь, где есть горячая еда и холодное пиво. А не вот это вот все. В этот момент вода вокруг «Драндулета» вспенилась. Из глубины поднялись… чайки. Но странные. Их тела были собраны из кусков баннерной рекламы, глаза горели неоновыми огнями, а вместо криков они издавали назойливые джинглы и слоганы. - «Купи сейчас! Скидка 90%!» - «Увеличь свой нарратив за три дня!» - «Шок! Сенсация! Узнай, что скрывает Лоухи!» - Спам-боты! – крикнул Илья, хватаясь за какой-то гаечный ключ из лунного камня. – Она нас нашла! Чайки-спамеры кружили над «Драндулетом», пытаясь сесть на парус и заклевать самовар-двигатель своими клювами-гиперссылками. Одна, самая наглая, спикировала на Лемми, пытаясь всучить ему флаер «Горящие туры в Похъёлу Прайм! Все включено! (кроме души)». - А ну кыш, пернатая нечисть! – взревел Лемми, отмахиваясь от нее Чебурашкой. – Я вашу Похъёлу на гугл-картах видал! В гробу! Белом! - Их слишком много! – Вяйне М. пытался отогнать их потоком отборной критики в адрес современной рекламы, но это только раззадорило тварей. – Они пытаются… заспамить наше судно! Перегрузить его бессмыслицей! Если мы потеряем нарративную тягу, мы утонем в этом информационном шуме! - Нужен фаервол! – Илья лихорадочно копался в остатках деталей из мастерской Ильмаринена-старшего. – Или хотя бы… антивирус Касперского-шамана! - Нет времени! – Лемми вдруг хитро улыбнулся. – Кажется, я знаю, как от них избавиться. Эй, вы, рекламные пересмешники! А хотите узнать главный секрет? Главную тайну Похъёлы? Абсолютно бесплатно! Без смс и регистрации! Чайки-спамеры замерли. Их неоновые глаза сфокусировались на Лемми. Жажда эксклюзивного контента пересилила их программные установки. - Секрет? – проскрипела одна из них. – Какой секрет? - Про Сампо? Про Лоухи? Про вечную жизнь в облаке? - Круче! – подмигнул Лемми. – Я знаю, где… где находится кнопка «Отписаться от всего»! Наступила оглушительная тишина. Даже волны мемов замерли. Чайки-спамеры зависли в воздухе, их процессоры, очевидно, пытались обработать полученную информацию. Кнопка «Отписаться от всего» была священным граалем, мифом, утопией цифрового мира. Ее не существовало. Но сама мысль о ней… Чайки задергались. Их баннерные тела пошли рябью. Из клювов посыпались искры и битые пиксели. Они столкнулись с неразрешимым парадоксом, с экзистенциальным багом. Одна за другой, они начали лопаться, как мыльные пузыри, оставляя после себя лишь облачка цифровой пыли и слабый запах озона. - Фух, - выдохнул Лемми, отбрасывая Чебурашку. – Сработало. Нет ничего хуже для спам-бота, чем мечта о свободе. - Гениально в своей идиотии, - признал Вяйне М., вытирая холодный пот со лба. – Ты использовал их же оружие – обещание невозможного – против них самих. - Но это значит, что Лоухи знает, где мы, - мрачно сказал Илья, глядя на растворяющиеся облачка пыли. – И она будет пробовать снова. Более изощренными методами. Словно в подтверждение его слов, вода перед «Драндулетом» снова забурлила. Но на этот раз из глубины медленно поднималось нечто огромное, темное и… знакомое. Контуры напоминали гигантскую рыбу, но вместо чешуи у нее были строки кода, а глаза светились холодным синим огнем логотипа «Похъёла Диджитал Солюшнз». - О нет, - прошептал Вяйне М. – Кажется, это… Щука. Та самая Щука из Вечности данных, на которой держится половина серверов Лоухи. Ее главный файрвол и антивирус. И она пришла по наши души. Или по наши метаданные. Огромная Кибер-Щука открыла пасть, полную острых, как бритва, алгоритмов шифрования, готовясь проглотить утлый «Драндулет Нарративной Тяги» вместе с его незадачливым экипажем. Бежать было некуда. Море Мемов вокруг замерло в ожидании неизбежного форматирования.Глава 11: Концерт для Щуки с Оркестром Энтропии
Кибер-Щука из Вечности Данных нависала над «Драндулетом», как воплощенный системный сбой. Ее пасть, полная алгоритмов-зубов, медленно раскрывалась, грозя не просто сожрать, а аннигилировать, стереть из кеша реальности утлое суденышко вместе с экипажем. Синее свечение логотипа «Похъёла» на ее глазах гипнотизировало, обещая стабильность и порядок через полное форматирование всего чужеродного. - Ну все, приплыли, - констатировал Лемми, почему-то доставая из кармана ту самую Чебурашку. – Щас нас эта зубастая антивируска отправит в корзину. Есть последние слова, мудрецы? Я бы спел, но боюсь, мой репертуар ее только раззадорит. - Молчи, Лемми! Думай! – прошипел Илья, лихорадочно сканируя монстра своим наладонником. Экран пестрел графиками и строками кода, которые сворачивались и разворачивались, как ДНК взбесившегося программиста. – Ее структура… она невероятно сложная, но… древняя! В основе – архаичный протокол, почти мифологический! Защита мощная, многоуровневая, но ядро… ядро жесткое, негибкое! Как будто… кость! - Кость? – переспросил Вяйне М., и в его мозгу, перегруженном постмодернистским мусором, вспыхнула искра древнего знания. Не из прочитанной статьи на «Википедии», а откуда-то глубже. Из того самого эха, что гуляло по Острову Последнего Слова. – Щучья челюсть… Кантеле… - Чего? Какое кантеле? – не понял Лемми. – Мы тут тонем, а ты про музыкальные инструменты? - Именно! – глаза Вяйне М. загорелись. – Илья, ты можешь найти… резонансную частоту этой ее «костяной» структуры? Ее базовый мифологический код? - Теоретически… да! – Илья застучал по клавишам наладонника. – Если я правильно интерпретирую эти флуктуации нарративного поля… Да! Вот она! Очень специфический паттерн… Похоже на сигнатуру уникального идентификатора… или на забытую песню. - Лемми! – скомандовал Вяйне М. – Нам нужно время! И хаос! Отвлеки ее! Сделай что-нибудь… абсолютно нелогичное! Чтобы ее алгоритмы защиты зависли! - Нелогичное? Это я могу! – Лемми расплылся в безумной улыбке. Он вскочил на борт «Драндулета», взмахнул Чебурашкой, как дирижерской палочкой, и заорал дурным голосом, перекрывая гул Кибер-Щуки: - А ВОТ И ЯЯЯЯ! ПОДАРОЧКИ ПРИВЕЕЕЗ! ЧЕБУРАТОР-ТЕРМИНАТОР! ЩАС Я ТЕБЕ ЖАБРЫ-ТО ПОЧИЩУ! КТО НЕ СПРЯТАЛСЯ – Я НЕ ВИНОВАТ! ОПА-ОПА-ОПА-ПА! Он принялся скакать по палубе, размахивать ушастым зверьком и петь какой-то невообразимый микс из детских песенок, блатных романсов и гимнов давно обанкротившихся корпораций. Кибер-Щука замерла. Ее алгоритмы явно не были рассчитаны на столкновение с таким уровнем абсурда. Синий логотип в ее глазах замерцал, пытаясь классифицировать угрозу. Это дало Илье и Вяйне М. несколько драгоценных секунд. - Илья! Мне нужен… инструмент! Проводник! Чтобы направить слово! Но не усилить, как с Опечаткой, а… сыграть! На ее собственной структуре! Илья уже понял. Он вырвал из самовара-двигателя какую-то сложную систему трубок и кристаллов, быстро подключил ее к своему наладоннику и протянул Вяйне М. странное устройство, похожее на гибрид флейты и паяльника. - Это… нарративный резонатор! Он может транслировать твой ментальный посыл прямо в ее ядро, используя найденную частоту! Но… слово… или… мелодия… должны быть точными! Иначе она просто сожрет нас вместе с этой шарманкой! Вяйне М. взял «флейто-паяльник». Он закрыл глаза, игнорируя вопли Лемми и угрожающее гудение Щуки. Он сосредоточился на той древней песне, эхо которой услышал Илья в коде монстра. Песне о сотворении, о костях, ставших музыкой. Он не стал придумывать новое слово. Он решил использовать то, что уже было. Исходный код. Миф. Он поднес резонатор к губам и начал… не петь, не говорить. Он начал транслировать чистый смысл. Историю о Щуке, чьи кости стали первым кантеле. Историю о том, как хаос был преобразован в гармонию. Но он не просто пересказывал миф. Он… исполнял его. На самой Щуке. Его мысли, усиленные резонатором Ильи, вибрировали в унисон с базовым кодом монстра. Кибер-Щука взревела. Но это был не рев ярости. Это был рев… резонанса. Ее тело из строк кода пошло волнами. Алгоритмы-зубы застучали в такт невидимой музыке. Синий логотип в глазах начал распадаться на отдельные пиксели, которые складывались в древние руны. - Что происходит?! – заорал Лемми, прекратив свои пляски. – Она что… танцует?! - Нет, - прошептал Илья, глядя на показания приборов. – Она… декомпилируется! Вяйне М. запустил в ее ядре процесс… самоосознания через миф! Он играет на ней, как на кантеле! Музыка становилась все громче, хотя слышна она была скорее не ушами, а всем существом. Это была музыка творения и разрушения одновременно. Структура Кибер-Щуки не выдерживала. С оглушительным скрежетом битых секторов и потерянных данных ее гигантская форма начала распадаться. Строки кода разлетались во все стороны, как брызги цифровой воды. Алгоритмы-зубы осыпались, превращаясь в безобидные символы. Но что-то оставалось. Самая основа. Та самая «кость». Гигантская, изогнутая структура, похожая на челюсть мифического зверя, но сделанная из чистого, незыблемого кода. Она медленно опускалась на воду рядом с «Драндулетом». Кибер-Щука исчезла. Море Мемов вокруг успокоилось. Только Лемми тихо матерился, пытаясь вытряхнуть из волос остатки битых пикселей. Вяйне М. опустил резонатор. Он чувствовал себя опустошенным, но одновременно… обновленным. Как будто прочистил свой собственный кэш. - Это… что это? – спросил он, глядя на гигантскую кодовую «челюсть», покачивающуюся на волнах. - Похоже на… артефакт, - Илья направил на нее сканер. – Фрагмент ее корневого кода. Невероятно мощный источник структурированной информации. Почти… первозданной. Ее можно использовать! Как… как навигатор! Или как усилитель для нашего «Драндулета»! Или… как оружие? - Кантеле, - повторил Вяйне М. – Первое кантеле было сделано из челюсти щуки. Может, и нам… стоит попробовать? Лемми присвистнул. - Атас! Будем плавать на боевом баяне из вражеского кода! Я – за! Только чур, я буду на басах! Илья уже прикидывал, как интегрировать этот странный артефакт в их не менее странное судно. Вяйне М. смотрел на «челюсть», чувствуя исходящую от нее древнюю силу. Они победили. Но какой ценой? И что делать дальше с этим… наследством Лоухи? Неожиданно «челюсть» засветилась. На ее гладкой поверхности проступили символы. Не код. Не руны. А… координаты? И короткое сообщение: «Вы победили мою сторожевую псину. Впечатляет. Но игра только началась. Ищите сердце мира. Там встретимся. Л.» Сердце мира? Что это еще за квест? Лоухи не просто признавала их силу, она… направляла их? Зачем? - Старая ведьма не сдается, - проворчал Лемми. – Теперь она с нами в кошки-мышки играет? - Похоже на то, - сказал Вяйне М. – И эти координаты… Они указывают… куда-то в центр этого Моря Мемов. Туда, где, по слухам, находится Великий Роутер Мироздания. Или просто самая большая свалка забытых идей. - Сердце мира… - Илья задумчиво смотрел на светящиеся координаты. – Возможно, там находится… ядро этой симуляции? Или точка доступа к… настоящей Сампо? Той, что мелет смысл? - Один способ узнать, - сказал Вяйне М., снова берясь за руль-вопросительный знак. – Илья, приладь эту «челюсть» к нашему «Драндулету». Посмотрим, какую музыку она нам сыграет. Лемми, держи курс по координатам. Похоже, наше плавание по Морю Мемов продолжается. И ставки только что выросли. И «ДНТ», теперь усиленный фрагментом кода древней Кибер-Щуки, развернулся и взял курс к загадочному Сердцу Мира, оставив позади лишь рябь на воде и эхо странной музыки, сыгранной на костях поверженного стража цифровой Похъёлы.Глава 12: Архипелаг Устаревших Идей и Таможня Гиперреальности
«Драндулет Нарративной Тяги», оснащенный челюстью Кибер-Щуки, шел по Морю Мемов увереннее. Артефакт не только служил навигатором по координатам Лоухи, но и, казалось, гармонизировал окружающий хаос. Волны бессмысленного контента обтекали судно, не задевая, а штормы хайпа лишь слегка подталкивали его в нужном направлении. Самовар-двигатель пыхтел ровнее, работая теперь не на чистом абсурде, а на какой-то смеси абсурда и древней логики, извлеченной из щучьего кода. - Неплохая штуковина, - одобрил Лемми, похлопывая по гладкой поверхности артефакта, который Илья приспособил вместо одного из поплавков. – Плывем как по маслу! Даже скучно как-то. Ни тебе спам-чаек, ни клякс-опечаток. Может, остановимся где-нибудь? Развеемся? Вон, смотри, островки какие-то виднеются! Действительно, впереди показалась гряда островов. Они были не похожи на Остров Последнего Слова. Эти были… захламленными. На берегах валялись ржавые остовы забытых гаджетов – пейджеры, видеомагнитофоны, дискеты размером с пиццу. В воздухе висели полупрозрачные призраки старых операционных систем и пахло пыльными архивами. - Архипелаг Устаревших Идей, - определил Илья, сверяясь с показаниями щучьей челюсти. – Место, куда ссылают концепции, вышедшие из моды. Здесь обитают забытые боги НТР, духи диалапа и призраки доткомов. Говорят, тут можно найти редкие артефакты… или подхватить вирус ностальгии и остаться навсегда, слушая скрип модема. - Ностальгия! Обожаю! – обрадовался Лемми. – Помню, у меня был тамагочи… зверь, а не игрушка! А дискеты! Сколько на них порнухи помещалось… эх, времена были! Причаливаем! - Лоухи велела идти к Сердцу Мира, - напомнил Вяйне М., хотя и сам с любопытством разглядывал острова. Что-то знакомое мелькало в этом хаосе ретро-техники. – Отклоняться от курса может быть опасно. - Да ладно, старик, на часок! – взмолился Лемми. – Может, найдем тут рабочий тетрис? Или хотя бы кассету «Ласкового мая»? Душа просит прекрасного! Прежде чем Вяйне М. успел возразить, «Драндулет» сам собой замедлил ход. Щучья челюсть перестала светиться путеводными координатами и выдала новое сообщение: «Обнаружена Таможенная Зона Гиперреальности. Для дальнейшего продвижения требуется декларирование нарративной ценности и оплата пошлины смыслом. Просьба причалить к ближайшему терминалу.» - Таможня?! – возмутился Лемми. – Какая еще таможня посреди океана мемов?! Они что, НДС на абсурд ввели? - Похоже, мы приближаемся к какой-то более… структурированной области, - предположил Илья. – Возможно, к самому Сердцу Мира. И просто так туда не пускают. Гиперреальность… это термин Бодрийяра, кажется? Симуляция, которая стала реальнее самой реальности. Похоже, нас ждет встреча с бюрократией постмодерна. Они нехотя направили «Драндулет» к самому большому острову архипелага. Он выглядел как гигантская материнская плата, воткнутая в море, с портами и разъемами размером с дом. У одного из таких «портов» виднелось нечто похожее на причал и будку с надписью «ТАМОЖНЯ. ОТДЕЛ МЕТАФИЗИЧЕСКОГО КОНТРОЛЯ». Когда они причалили, из будки вышел… чиновник. В сером, пыльном костюме, с папкой под мышкой и лицом, на котором застыло выражение вселенской усталости и легкого презрения ко всему сущему. Он был полупрозрачным, как старая голограмма, и слегка мерцал помехами. - Так, прибывшие на плавсредстве «ДНТ», - проскрипел он голосом, похожим на звук дохнущего жесткого диска. – Цель визита в Центральный Кластер? - Эээ… мы ищем Сердце Мира, - ответил Вяйне М., стараясь говорить как можно более нейтрально. - Сердце Мира, - чиновник сделал пометку в своей папке невидимым карандашом. – Основание? Рекомендательное письмо от Госпожи Л., я полагаю? Хорошо. Предъявите ваше судно к досмотру на предмет контрабанды онтологических парадоксов и незадекларированных смыслов. - Смыслов? – удивился Лемми. – А что, на них тоже лимит есть? - На ввоз – нет. На вывоз – строгий контроль, - пояснил чиновник, обходя «Драндулет» и подозрительно косясь на самовар и щучью челюсть. – Центральный Кластер переполнен смыслами разной степени свежести. Наша задача – не допустить утечки наиболее ценных экземпляров и проникновения… деструктивных нарративов. Так… что это у вас? Двигатель на абсурде? Нестандартно, но допустимо, если катализатор сертифицирован Институтом Невозможного. А это что? – он ткнул пальцем в щучью челюсть. – Фрагмент кода класса «Альфа-Миф»? Незадекларированный? Ай-яй-яй. - Это… трофей! – нашелся Лемми. – Мы его в честном бою отжали у вражеского файрвола! Имеем право! - Право-то имеете, - вздохнул чиновник. – Но пошлину уплатить придется. Данный артефакт обладает высоким нарративным потенциалом. Ставка – три единицы чистого смысла. Или эквивалент в виде оригинальной идеи. У вас есть что-нибудь на продажу? Троица переглянулась. Три единицы смысла? Где их взять? У них после всех приключений скорее дефицит смысла наблюдался. - А… а если нет? – спросил Илья. – Какие варианты? Конфискация? Штраф? Принудительные работы по сортировке спама? - Хуже, - чиновник потер свои полупрозрачные руки. – Аннигиляция по упрощенной процедуре. Или… есть альтернативный вариант. Тест на когнитивную совместимость. Пройдете – пропустим бесплатно, еще и бонус дадим. Не пройдете… ну, тогда аннигиляция по стандартной процедуре. С оформлением бумаг. - Тест? – заинтересовался Вяйне М. – Что за тест? - Простой. На способность отличать реальное от симулякра, - чиновник хитро улыбнулся, и его лицо на мгновение подернулось рябью логотипа какого-то ток-шоу. – Мы покажем вам три объекта. Один – из вашей «базовой» реальности, откуда вы прибыли. Второй – местный, порождение Гиперреальности. Третий – чистый симулякр, созданный специально для теста. Ваша задача – угадать, что есть что. Ошибетесь хоть раз – пеняйте на себя. Согласны? Выбора особо не было. Аннигиляция, даже по упрощенной процедуре, в их планы не входила. - Согласны, - кивнул Вяйне М. Чиновник щелкнул пальцами. Воздух перед ними замерцал, и появились три объекта, парящие над водой. Первый – обычная пластиковая бутылка из-под «Кока-Колы». Этикетка была слегка потерта, внутри плескались остатки коричневой жидкости. Второй – светящийся куб, испещренный иероглифами, которые постоянно меняли форму и цвет. Он тихо гудел и излучал тепло. Третий – спелое красное яблоко. Идеальной формы, с капелькой росы на боку. Оно выглядело настолько аппетитно, что у Лемми заурчало в животе. - Итак, - сказал чиновник. – Бутылка, Куб, Яблоко. Что из этого – ваше родное, что – местное, а что – подделка? Время пошло. Думайте. От вашего ответа зависит ваша… экзистенция. Троица уставилась на три предмета. Задачка была посложнее, чем сражение с Кибер-Щукой. Здесь нужно было не Слово, не Железо и не Хаос. Здесь нужна была… интуиция? Или холодный расчет? Или просто удача? Цена ошибки была слишком высока. .... продолжение следует