(Предуведомление от Невидимого Комитета по Вручению Всего Сразу: Данный текст содержит следы измененного сознания, ненормативную лексику бытия и потенциально опасные для стабильной картины мира мемы. Читать на свой страх и схемотехнику.)Глава 1: Прошивка Глеба и Пиксельный Зуб Мудрости
Москва встретила Глеба привычным кислотным рассветом цвета «вырви-глаз фуксия». Неоновая реклама суши-бара «Йоба-Суши» била прямо в окно его съемной однушки в Бирюлево-Товарное, смешиваясь с сизым дымком от тлеющей помойки под окнами. Глеб поморщился, отхлебнул вчерашний эрзац-кофе из кружки с логотипом «Gazovik Energy – Заряжаем Будущее!» и попытался сфокусироваться на интерфейсе. Интерфейс был везде. Он не просто висел перед глазами – он *был* глазами. Нейросетевой имплант «Око Ра 7.0», купленный в кредит под грабительские 40% годовых, проецировал прямо на сетчатку котировки акций мусорных компаний, сводки погоды на Марсе (где Глеб никогда не был и не собирался), и бесконечную ленту соцсети «Лица и Жопы», где аватары силиконовых богинь и крипто-миллиардеров соревновались в уровне цифрового самолюбования. Работа Глеба называлась красиво – «контент-шаман». На деле он занимался тем, что скармливал нейросетям терабайты бреда из интернета, обучая их генерировать еще более изощренный бред для таргетированной рекламы. Сегодняшним заданием было создание рекламной кампании для нового йогурта «Лакто-Нирвана» со вкусом «просветленного манго и слез единорога». Нейросеть упорно генерировала слоганы вроде: «Лакто-Нирвана – почувствуй пустоту кишечника!» или «Открой третий глаз диареи!». Глеб вздохнул. Работа была дрянь, но позволяла оплачивать кредит за «Око Ра» и ипотеку на саму однушку, которую банк мог отобрать в любой момент, как только индекс потребительского отчаяния достигал критической отметки. В углу интерфейса мигнуло уведомление. Не стандартное – синее или зеленое, а какое-то тревожно-янтарное, пульсирующее, как больной зуб. Неизвестный отправитель. Тема: «Операция "Цикада 3000". Ваше участие критично». Глеб усмехнулся. Очередной спам от эзотерических коучей, обещающих подключение к астральному вайфаю за скромную плату в биткоинах. Он уже хотел смахнуть уведомление в цифровую корзину, но что-то заставило его остановиться. Янтарный цвет… Он напоминал старые советские лампы в дедовском гараже. И шрифт… Не стандартный «НейроСанс», а какой-то угловатый, рубленый, как из секретных приказов времен холодной войны. Он открыл сообщение. Текста было мало: «Глеб Игоревич Самойлов. ID: 77-ГЛБ-987Х. Нужен ваш уникальный когнитивный профиль. Объект: "Хрономиро". Локация: ЗАТО "Фотон-4". Вознаграждение: аннулирование всех долгов + эквивалент 1000 BTC (по курсу ЦБ Асгарда). Детали при личной встрече. Кафе "Цифровой Самовар", сегодня, 14:00. Пароль: "У вас продается славянский шкаф?". Отзыв: "Шкаф продан астральным казакам"». Глеб перечитал. ЗАТО «Фотон-4»… Закрытое административно-территориальное образование. Один из тех легендарных советских наукоградов, где гении в пыльных пиджаках пытались собрать вечный двигатель из партбилетов и синхрофазотрона. Говорили, их давно рассекретили и растащили на металлолом предприимчивые аборигены. «Хрономиро»… Звучало как название дешевого энергетика или психотропного препарата из даркнета. И главное – 1000 BTC. Это была не просто сумма, это был билет из Бирюлево-Товарное куда угодно, хоть на тот самый Марс. Чушь собачья. Разводка для лохов. Но янтарная пульсация в углу зрения не проходила. И что-то внутри Глеба, какой-то атавистический пиксель древнего авантюризма, зачесалось. Он посмотрел на унылый йогуртный бред на экране. «Лакто-Нирвана – вкус, который заставит вас переродиться… в туалете!» - К черту йогурт, - пробормотал Глеб, закрывая рабочий интерфейс. – Пора проветриться.Глава 2: Цифровой Самовар и Дама с Голографической Горностайкой
Кафе «Цифровой Самовар» оказалось модным заведением в районе Патриарших Прудов, где цены на смузи из авокадо и пыльцы фей превышали месячный бюджет Глеба на еду. Интерьер был выполнен в стиле «кибер-хохлома» – деревянные ложки со встроенными NFC-чипами, голографические матрешки, рекламирующие крипто-фермы, и официанты в косоворотках с QR-кодами на спинах. Глеб сел за столик у окна, заказал самый дешевый квас «Нейро-Хлебный» (который на вкус напоминал разбавленную тормозную жидкость) и стал ждать. Ровно в 14:00 дверь кафе беззвучно открылась, и вошла Она. Высокая, в облегающем черном комбинезоне из материала, переливающегося нефтяными пятнами на мокром асфальте. Лицо – идеальная маска с высокими скулами, глаза скрыты за зеркальными очками-авиаторами, отражающими интерьер кафе и растерянное лицо Глеба. На плече у нее сидела маленькая голографическая горностайка, которая время от времени поправляла несуществующий мех и сканировала помещение лазерным взглядом. Женщина подошла к столику Глеба и села напротив, не спрашивая разрешения. Голографическая горностайка спрыгнула на стол и принялась обнюхивать стакан с квасом. - У вас продается славянский шкаф? – спросила женщина низким, слегка вибрирующим голосом, в котором слышались нотки металла и дорогого парфюма. Глеб сглотнул. - Шкаф продан астральным казакам, - ответил он, чувствуя себя идиотом. Женщина кивнула. Сняла очки. Глаза у нее оказались цвета расплавленного золота, с вертикальными зрачками, как у кошки или рептилии. Зрачки слегка расширились, сканируя Глеба. Имплант «Око Ра» пискнул и выдал сообщение: «Внимание! Обнаружена попытка несанкционированного доступа к нейроинтерфейсу. Активирован протокол "Бабушкин Чайник"». - Не дергайся, Глеб Игоревич, - сказала женщина. – Просто проверка совместимости. Меня зовут Ксения. Можно Рокси. Я представляю… заинтересованных лиц. Голографическая горностайка фыркнула и вывела в воздух над собой облачко тегов: #Хрономиро #Цикада3000 #ГлебЛох #НоБудущееЗаНами. - Заинтересованные лица? – переспросил Глеб. – Кто это? Иллюминаты? Масоны? Кооператив «Озеро»? Рокси усмехнулась, обнажив идеально ровные, чуть заостренные зубы. - Считай, что мы – альтернативная служба доставки реальности. Нам нужен артефакт под кодовым названием «Хрономиро». Он находится в законсервированном секторе ЗАТО «Фотон-4». По нашим данным, это некий… резонатор темпоральных флуктуаций. Проще говоря, машина времени. Или ее ключевой компонент. Советская разработка, естественно. Гении и злодейство в одном флаконе. - Машина времени? – Глеб скептически хмыкнул. – Звучит как сценарий для РЕН-ТВ. - Реальность часто пародирует плохие сценарии, - Рокси наклонилась вперед. Ее золотые глаза впились в Глеба. – «Хрономиро» не просто позволяет путешествовать во времени. Оно позволяет *воспринимать* и *редактировать* локальные темпоральные петли. Видеть прошлое и будущее не как линию, а как… объемный фрактал возможностей. Представь, что ты можешь переиграть неудачное свидание. Или узнать выигрышные номера лотереи. Или… предотвратить ненужные события. Или создать нужные. - А при чем тут я? – спросил Глеб. – Мой «уникальный когнитивный профиль»? Я всего лишь обучаю нейросети генерировать бред про йогурты. - Именно! – Рокси щелкнула пальцами. Голографическая горностайка пискнула и показала на Глеба маленькой лапкой. – Твой мозг, Глеб Игоревич, обладает редкой нейропластичностью и одновременно устойчивостью к меметическим атакам. Ты годами поглощаешь информационный мусор высшей пробы и не сходишь с ума. Почти. Твоя структура сознания – идеальный ключ для интерфейса «Хрономиро». Другие операторы либо сгорали, либо превращались в овощ, подключенный к вечности. Ты – наш единственный шанс активировать его безопасно. - А что потом? Я активирую вашу машину времени, вы получаете безграничную власть над реальностью, а я… - А ты получаешь обещанное вознаграждение. Полная финансовая амнистия и крипта. Можешь купить себе остров в Тихом океане и разводить там генно-модифицированных капибар. Или вернуться к своим йогуртам, но уже в качестве владельца компании. Твой выбор. Глеб молчал, глядя на голографическую горностайку, которая теперь выводила формулы квантовой запутанности. Соблазн был велик. Избавиться от долгов, от Бирюлево, от «Лакто-Нирваны»… Но что-то во взгляде Рокси, в ее идеальной неестественности, настораживало. - Почему я? – снова спросил он. – В Москве миллионы людей с имплантами. - Потому что твой дед, Игорь Семенович Самойлов, работал в «Фотон-4». Инженер-психотроник. Он участвовал в создании прототипа «Хрономиро». Есть версия, что он встроил в систему… бэкдор. Биометрический замок, привязанный к его ДНК. Или к ДНК его потомков. Глеб похолодел. Дед… Он почти его не помнил. Тихий старик, умерший от сердечного приступа, когда Глебу было пять лет. Всегда молчаливый, с глазами, смотревшими куда-то сквозь стены. Мать говорила, что он работал на «секретном заводе». - Допустим, я согласен, - медленно произнес Глеб. – Что дальше? - Дальше – подготовка и еще один член команды. Эксперт по советским ЗАТО и аномальным зонам. Он ждет нас. Рокси встала. Голографическая горностайка запрыгнула ей на плечо. - Пойдем, Глеб Игоревич. Пора познакомиться с профессором Звягинцевым. Он как раз закончил сеанс связи с ноосферой и должен быть в адекватном состоянии. Относительно.Глава 3: Профессор Звягинцев и Карта Измененных Территорий
Профессора Звягинцева они нашли в подвале старого доходного дома на Сретенке. Подвал был переоборудован в нечто среднее между антикварной лавкой, лабораторией алхимика и складом забытых советских артефактов. Пахло пылью, озоном и чем-то неуловимо тревожным, как старые газеты, предсказывающие конец света. Сам профессор – маленький, высохший старичок с безумными глазами и копной седых волос, торчащих во все стороны, – сидел в позе лотоса на стопке журналов «Техника – молодежи» за 1973 год и медитировал на старый дисковый телефон. Перед ним стояла чашка с чем-то дымящимся и подозрительно пахнущим. - Профессор, - окликнула его Рокси. – У нас гость. Глеб Самойлов. Наш ключ. Звягинцев медленно открыл глаза. Взгляд его был мутным, но цепким. Он обвел Глеба с ног до головы, будто просвечивая рентгеном. - Ааа, Самойлов… Внук Игоря Семеныча… - проскрипел он. – Вижу, вижу… От деда унаследовал не только фамилию, но и… специфическую ауру. Мерцающую. Как помехи на старом телевизоре. Хорошо… Это может сработать. Он сделал глоток из чашки. - Грибной чай? – поинтересовалась Рокси. - Ноосферный коннектор, - поправил профессор. – Позволяет напрямую подключаться к информационному полю Земли. Правда, канал забит спамом от цивилизации Плеяд и рекламой атлантов, но иногда проскакивает и полезная информация. Вот, например… - он порылся в кипе бумаг и извлек оттуда пожелтевшую карту. – Карта ЗАТО «Фотон-4». Не та, что в официальных архивах ФСБ или Google Maps, а… настоящая. Карта измененных территорий. Глеб и Рокси склонились над картой. Это была не просто схема местности. На ней были нанесены странные символы, зоны с пометками «хроно-аномалия», «поле искаженной вероятности», «место обитания инфразвуковых слизней». Центр карты занимал комплекс зданий, обведенный красным пунктиром и помеченный как «Резонатор "Миро-7"». - «Фотон-4» был не просто наукоградом, - заговорил Звягинцев, водя пальцем по карте. – Это был полигон для самых смелых экспериментов советской паранауки. Психотроника, хронодинамика, меметическое оружие… Они пытались создать не просто машину времени, а… интерфейс управления реальностью. «Хрономиро» – это ключ к этому интерфейсу. Игорь Семеныч… он был гений. Но он боялся того, что они создают. Боялся, что «Хрономиро» попадет не в те руки. - Не в те руки – это в чьи? – спросил Глеб. - В любые! – воскликнул профессор. – Власть над временем – это абсолютная власть. Она развращает абсолютно. Коммунисты хотели использовать его для построения идеального будущего, переписывая прошлое. Номенклатура – для вечной жизни и обогащения. Военные – как абсолютное оружие. А сейчас… - он посмотрел на Рокси. – Сейчас за ним охотятся корпорации вроде «GloboSovChem», которые хотят превратить время в товар. И спецслужбы… Департамент «П». Психотронный контроль и паранормальные операции. Они считают «Хрономиро» своим законным наследством. - Мы должны опередить их, - твердо сказала Рокси. – Профессор, вы готовы? Ваша экспертиза нам необходима на месте. - Готов ли я? – Звягинцев усмехнулся. – Я ждал этого момента тридцать лет. С тех пор, как «Фотон-4» официально закрыли после… инцидента. Они думали, что законсервировали его. Но энергия там никуда не делась. Она просто… мутировала. Зона живет своей жизнью. И она ждет. Он встал, отряхнул пыль с брюк. - Итак, команда «Цикада 3000» в сборе? Авантюристка с темным прошлым, потомок гениального безумца и старый сумасшедший профессор? Отличный состав для самоубийственной миссии! – он хихикнул. – Когда вылетаем? - Не вылетаем, а телепортируемся, - поправила Рокси. – Почти. У меня есть… транспорт. Экспериментальный. Квантовый туннелер малого радиуса действия. Доставит нас на периметр Зоны. А дальше – пешком. По карте измененных территорий. Глеб посмотрел на карту, на профессора, на Рокси с ее золотыми глазами и голографической горностайкой. Он вдруг понял, что пути назад нет. Йогурт «Лакто-Нирвана» казался теперь чем-то из другой, бесконечно далекой и скучной жизни. - Ну что, - сказал он, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Пора ловить темпоральные флуктуации за хвост? Профессор Звягинцев одобрительно крякнул. Рокси улыбнулась своей хищной улыбкой. Голографическая горностайка вывела в воздух: «Статус миссии: АКТИВЕН. Вероятность успеха: 17.38%. Вероятность превращения в инфразвукового слизня: 42.11%. Поехали!».Глава 4: Квантовый Туннелер и Первый Глюк Матрицы
Транспорт Рокси оказался не блестящим звездолетом и не порталом в стене, а старым, ржавым микроавтобусом РАФ-2203 «Латвия», припаркованным в грязном переулке за Сретенкой. На боку его красовалась полустертая надпись: «Ритуальные услуги "Вечный Покой". Гробы. Венки. Криозаморозка со скидкой». - Серьезно? – Глеб с сомнением оглядел драндулет. - Маскировка – ключ к успеху, - невозмутимо ответила Рокси, открывая заднюю дверь. – Никто не обратит внимания на катафалк. К тому же, внутри он немного… модифицирован. Внутри РАФик действительно был не тем, чем казался. Сиденья были убраны, стены обшиты панелями с мигающими индикаторами и пучками оптоволокна. В центре салона стояла установка, похожая на гибрид самогонного аппарата и ускорителя частиц. От нее исходил низкий гул и запах озона. - Квантовый туннелер ТМ-3 "Крот", - с гордостью представил профессор Звягинцев, похлопывая по медному баку. – Моя разработка. Позволяет создавать кратковременные червоточины в пространстве-времени. Не для путешествий между галактиками, конечно, но сократить пару тысяч километров – вполне. Работает на смеси плутония, святой воды и экстракта мухомора. Рецепт запатентован… в моих снах. - Он безопасен? – с опаской спросил Глеб. - Абсолютно! – заверил профессор. – Ну, почти. Возможны небольшие побочные эффекты: временная дезориентация, легкая мутация ДНК, встреча с альтернативными версиями себя… Мелочи! Рокси села за руль, который тоже был не прост – вместо баранки там был джойстик и голографический дисплей. Она ввела координаты периметра ЗАТО «Фотон-4». - Пристегнитесь… ментально, - скомандовала она. – Активирую туннель! Профессор Звягинцев забормотал какие-то формулы, дергая за рычаги на установке. РАФик затрясся, загудел громче. За окнами привычный московский переулок начал искажаться, цвета поплыли, здания изогнулись под невозможными углами. Глеба на секунду охватила тошнота, а его имплант «Око Ра» снова запаниковал, выводя сообщение: «Критическая ошибка реальности! Рекомендуется перезагрузка вселенной или чашка ромашкового чая». Потом все исчезло. Наступила полная темнота и тишина, нарушаемая лишь гулом «Крота». Глеб почувствовал, как его тело растягивается и сжимается одновременно, как будто его протаскивают через игольное ушко. В темноте замелькали странные образы: динозавры в пионерских галстуках, Сталин, играющий на баяне «Лунную сонату», логотип «Йоба-Суши», превращающийся в мандалу… Внезапно тряска прекратилась. Свет вернулся. РАФик стоял на разбитой бетонной дороге посреди густого, заросшего бурьяном поля. Впереди виднелся ржавый забор с колючей проволокой и покосившийся контрольно-пропускной пункт с выбитыми стеклами. Надпись на табличке гласила: «ЗАТО Фотон-4. Стой! Запретная зона. Проход и проезд запрещен под угрозой аннигиляции». - Прибыли, - констатировала Рокси, выключая двигатель и туннелер. – Периметр Зоны. Как по расписанию. Они вышли из машины. Воздух был густой, пах прелой листвой, болотом и чем-то еще – едва уловимым металлическим привкусом, как перед грозой. Тишина была почти абсолютной, нарушаемая лишь стрекотом невидимых насекомых и странным низкочастотным гулом, который, казалось, исходил от самой земли. - Ощущаете? – прошептал профессор Звягинцев, втягивая ноздрями воздух. – Эманации Зоны. Остаточное поле «Миро-7». Здесь сама реальность… истончена. Глеб огляделся. Небо было странного, болезненно-желтого цвета. Облака висели низко, неподвижные, похожие на ватные комья. На горизонте виднелись силуэты каких-то строений – полуразрушенные корпуса, ржавые фермы, огромный купол, похожий на обсерваторию. - Машину придется оставить здесь, - сказала Рокси, доставая из РАФика три рюкзака. – Дальше – только пешком. Согласно карте профессора, до центрального комплекса около пятнадцати километров по прямой. Но прямых путей здесь нет. Она раздала рюкзаки. Внутри оказались пайки с сублимированной едой («Борщ космонавта», «Гречка с антиматерией»), фляги с водой, дозиметр, аптечка с препаратами от радиации и «временной десинхронизации», и какое-то оружие, похожее на гибрид бластера и электрошокера. - Это «Нейро-Стингер», - пояснила Рокси. – Нелетальное оружие. Вызывает у цели кратковременный паралич и стирание последних пяти минут памяти. Полезно против охраны… если она тут еще осталась. Или против… местных обитателей. - Местных обитателей? – напрягся Глеб. - Зона живет, Глеб Игоревич, - вздохнул профессор. – Тридцать лет без присмотра… Эксперименты с хронодинамикой и мутагенами не проходят бесследно. Готовьтесь увидеть… всякое. Они перелезли через дыру в заборе и двинулись по заросшей тропе вглубь Зоны. Низкочастотный гул усилился. Имплант Глеба начал сбоить. Вместо привычных котировок и ленты соцсетей на сетчатку полезли помехи, обрывки чужих мыслей, странные символы. «…красный сигнал… протокол "Омега"… цикады проснулись…» «…петля замкнулась… снова этот день… где мой кофе?...» «…сладкий хлеб… теплый дождь… мама…» - Что это? – прошептал Глеб, тряхнув головой. - Информационный шум Зоны, - ответила Рокси. – Остаточные ментальные эманации. Не обращай внимания. Сконцентрируйся. Но не обращать внимания было сложно. Мир вокруг начал подергиваться легкой рябью, как изображение на старом телевизоре. На мгновение Глебу показалось, что дерево у тропинки превратилось в скрюченную фигуру в белом халате, а потом снова стало деревом. В воздухе промелькнула тень огромного насекомого, похожего на стрекозу размером с орла. - Первый глюк матрицы, - констатировал профессор, сверяясь с карманным устройством, похожим на компас со множеством стрелок. – Мы вошли в зону нестабильной реальности. Здесь возможны локальные искажения пространства-времени. Держитесь вместе и не верьте глазам своим слишком сильно. Особенно если увидите розовых слонов, играющих на банджо. Это плохой знак. Глеб сглотнул. Приключение начинало приобретать отчетливый привкус безумия. Он посмотрел на Рокси – она шла уверенно, сжимая в руке «Нейро-Стингер», ее золотые глаза внимательно сканировали окрестности. Профессор семенил рядом, бормоча что-то про тензоры Риччи и парадоксы дедушки. А низкочастотный гул все нарастал, заполняя собой все пространство, вибрируя где-то в глубине черепа. И Глебу показалось, что в этом гуле он слышит шепот. Древний, нечеловеческий шепот, обещающий знание и безумие. Шепот Хрономиро.Глава 5: Поле Искаженной Вероятности и Поющие Мухоморы
Они шли уже несколько часов. Пейзаж почти не менялся – заросшие поля, перелески с кривыми, мутировавшими деревьями, ржавые остовы какой-то техники, наполовину вросшие в землю. Небо по-прежнему было болезненно-желтым, а гул не прекращался. Согласно карте профессора, они вошли в «Поле Искаженной Вероятности». - Здесь законы физики и логики могут давать сбой, - предупредил Звягинцев, нервно поправляя очки. – Причина-следствие могут меняться местами. Случайности становятся закономерностями, и наоборот. Будьте осторожны с желаниями и мыслями. Они могут материализоваться самым неожиданным образом. Глеб подумал, что неплохо бы сейчас выпить холодного пива. В ту же секунду у него под ногами материализовалась запотевшая бутылка «Балтики №9». Он удивленно поднял ее. - О! – сказал он. – Работает! - Не трогай! – крикнул профессор. – Это ловушка! Вероятностный фантом! Выпьешь – и твоя печень телепортируется в соседнюю галактику! Или превратишься в говорящий тапок! Брось немедленно! Глеб поспешно отбросил бутылку. Она исчезла, не долетев до земли. - Понял, - пробормотал он. – Думать только о работе. О «Хрономиро». Они двинулись дальше. И тут началось. Сначала они увидели поляну, сплошь усеянную гигантскими мухоморами. Шляпки их переливались всеми цветами радуги и тихонько гудели. Когда они подошли ближе, мухоморы… запели. Тонкими, писклявыми голосами они исполняли «Интернационал» на неизвестном языке, похожем на щебет насекомых. - А вот это уже интересно, - пробормотал профессор, доставая диктофон. – Психоактивные грибы-симбиоты. Возможно, ретрансляторы коллективного бессознательного Зоны. Надо записать. Рокси предостерегающе подняла руку. - Не стоит. Похоже, они не просто поют. Она указала на землю вокруг грибов. Там виднелись полуистлевшие остатки одежды, кости, ржавое оружие. - Они заманивают пением, а потом… выделяют споры, вызывающие эйфорию и паралич, - сказала Рокси. – Обходим стороной. По большому радиусу. Они обошли поющую поляну, стараясь не дышать. Но глюки продолжались. На тропинку выскочил заяц с тремя головами, каждая из которых говорила цитатами из Ленина. Потом мимо пролетела стая ворон, которые вместо «кар» кричали биржевые сводки столетней давности. В какой-то момент Глеб увидел самого себя, идущего им навстречу. Альтернативный Глеб был одет в деловой костюм, улыбался и махал рукой. - Привет, неудачник! – крикнул двойник. – Я выбрал правильную петлю времени! У меня свой стартап по продаже ностальгии и вилла на Бали! А ты все еще ищешь смысл там, где его нет! - Игнорируй! – скомандовала Рокси, толкая Глеба вперед. – Темпоральный эхо-фантом! Не вступай в диалог! Двойник растворился в воздухе, оставив после себя легкий запах озона и разочарования. К вечеру они добрались до небольшой речки с водой странного фиолетового цвета. На другом берегу виднелся полуразрушенный мост. - Река Стикс местного разлива, - констатировал профессор, глядя на показания дозиметра. – Уровень хроно-радиации повышенный. Переходить нужно быстро. Мост выглядит ненадежно. - Я пойду первой, проверю, - сказала Рокси. Она осторожно ступила на прогнившие доски моста. Он заскрипел, но выдержал. Она прошла на ту сторону и махнула рукой. - Чисто! Идите! Первым пошел профессор. Он передвигался мелкими шажками, бормоча под нос защитные мантры. Когда он добрался до середины, мост угрожающе качнулся. Одна из досок под его ногой проломилась. Профессор вскрикнул и повис, уцепившись руками за край. - Помогите! – закричал он. Глеб бросился к нему. Но Рокси его остановила. - Стой! Не подходи! Она указала на воду под мостом. Фиолетовая вода бурлила, и из нее показались… руки. Бледные, полупрозрачные руки, которые тянулись к профессору. - Водяные хронофаги! – крикнул профессор, отчаянно пытаясь подтянуться. – Они питаются временным потенциалом! Затягивают в петлю забвения! Рокси вскинула «Нейро-Стингер» и выстрелила в воду. Раздался треск, фиолетовая вода зашипела, руки исчезли. - Глеб, давай! Тащи его! Быстро! Глеб подбежал к краю, схватил профессора за шиворот и с силой рванул на себя. Вместе они отскочили от пролома в тот момент, когда мост за их спинами с оглушительным треском рухнул в фиолетовую реку. Они лежали на берегу, тяжело дыша. - Спасибо… - прохрипел профессор, поправляя съехавшие очки. – Чуть не стал обедом для темпоральных пиявок. - Нужно быть осторожнее, - сказала Рокси, перезаряжая «Стингер». – Зона становится агрессивнее по мере приближения к центру. Она не хочет, чтобы мы добрались до «Хрономиро». Глеб посмотрел на желтое небо, на руины на горизонте, на фиолетовую реку, где только что пытались сожрать профессора призрачные руки. Он подумал о своей однушке в Бирюлево, о кредите на «Око Ра», о йогурте «Лакто-Нирвана». Та жизнь казалась теперь нереальной, как сон. А этот безумный, опасный мир Зоны – единственной подлинной реальностью. - Сколько еще идти? – спросил он. Профессор сверился с картой. - Если переживем ночь и поле «ментальных минных полей», то к утру будем у комплекса «Миро-7». Но ночь здесь… особенное время. Время, когда тени оживают, а прошлое выходит погулять. Глеб 6: Ночь в Зоне и Тени Прошлого Ночь в Зоне не была похожа на обычную ночь. Желтое небо не потемнело, а лишь стало гуще, приобретя оттенок старого золота. Низкочастотный гул превратился в отчетливый хор – смесь стрекота цикад, далекого плача и электронных помех. Воздух стал холодным и плотным, как будто насыщенным невидимыми частицами. Они устроили привал в полуразрушенном здании, похожем на бывшую столовую или клуб. Стены были покрыты плесенью и странными фосфоресцирующими узорами. В центре зала стоял разбитый рояль, клавиши которого сами собой тихонько нажимались, извлекая диссонирующие аккорды. - Будем дежурить по очереди, - распорядилась Рокси. – Я первая, потом Глеб, потом профессор. Спать здесь опасно, но без отдыха мы далеко не уйдем. Глеб достал паек «Гречка с антиматерией». На вкус она напоминала картон с металлическим привкусом, но голод был сильнее. Профессор Звягинцев разложил свои приборы и принялся изучать фосфоресцирующие узоры на стенах, бормоча что-то про «хроно-планктон» и «отпечатки событий». Рокси села у выбитого окна, держа наготове «Нейро-Стингер». Ее силуэт четко вырисовывался на фоне желтого неба. Голографическая горностайка исчезла – видимо, Рокси отключила ее для экономии энергии или чтобы не привлекать внимания. Глеб попытался уснуть, но адреналин и странные звуки Зоны не давали покоя. Его имплант «Око Ра» снова начал транслировать обрывки чужих мыслей, но теперь они были более четкими и тревожными. «…эксперимент вышел из-под контроля… эвакуация невозможна… запечатать сектор 7…» «…Игорь Семеныч, что вы наделали?... вы обрекли нас всех…» «…цикады… они поют в стенах… они знают…» Глеб сел. - Рокси, ты слышишь? – прошептал он. – Голоса… - Это эхо прошлого, - так же тихо ответила она, не поворачиваясь. – Ментальные отпечатки людей, которые здесь работали и… остались. Не слушай их. Они могут свести с ума. Но один голос звучал настойчивее других. Знакомый голос. Голос его деда. «…Глебушка… внучек… прости меня… я пытался их остановить… "Хрономиро" – это не ключ, это ловушка… ящик Пандоры… они не должны его открыть…» - Дед? – Глеб встал и подошел к окну. – Ты слышала? Это мой дед! Рокси обернулась. В ее золотых глазах мелькнуло что-то похожее на сочувствие. Или расчет? - Это лишь фантом, Глеб. Энергетический след. Твой дед мертв. - Но он говорит со мной! Он предупреждает! Говорит, что «Хрономиро» – ловушка! - Возможно, он действительно оставил какое-то сообщение, закодированное в энергоинформационном поле Зоны, - вмешался профессор, отрываясь от своих приборов. – Твой мозг, Глеб, настроен на его частоту. Это может быть важно. Что именно он говорит? Глеб напрягся, пытаясь расслышать сквозь шум помех. «…код… код в цикадах… песня цикад… она меняет… она…» Голос деда затих, потонув в общем гуле. - Что-то про цикад, - сказал Глеб. – И про код. - Цикады! – воскликнул профессор. – Операция «Цикада 3000»! Конечно! Игорь Семеныч был одержим насекомыми. Он считал, что их жизненный цикл, их периодическое появление из-под земли – это природный аналог хроно-резонанса. Он мог использовать звуковые частоты цикад как… ключ шифрования! Или даже как часть управляющего механизма «Хрономиро»! - Значит, дед не хотел, чтобы его открыли? – Глеб посмотрел на Рокси. – А вы хотите. Зачем вам на самом деле «Хрономиро»? Кто вы такие? Рокси вздохнула. Повернулась к Глебу. Ее лицо в призрачном свете Зоны казалось еще более нездешним. - Мы – не корпорация и не спецслужба, Глеб. Мы… скажем так, хранители равновесия. Есть силы, которые хотят использовать «Хрономиро» для тотального контроля над прошлым и будущим. Чтобы создать единую, утвержденную версию реальности, без альтернатив, без свободы воли. Мы должны получить его первыми, чтобы… нейтрализовать. Или, если понадобится, уничтожить. - Уничтожить машину времени? – недоверчиво переспросил Глеб. - Некоторые технологии слишком опасны для человечества, - твердо сказала Рокси. – Твой дед это понимал. Возможно, его предупреждение – это не запрет на открытие, а инструкция, как сделать это правильно. Как получить контроль, чтобы никто другой не смог. Глеб не знал, верить ли ей. Ее слова звучали убедительно, но что-то в ее глазах… эта холодная решимость… В этот момент снаружи раздался треск веток и низкое рычание. Рокси мгновенно вскинула «Стингер». Профессор схватил какой-то металлический стержень, похожий на арматуру. Глеб тоже достал свой шокер, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. В дверном проеме показалась тень. Огромная, бесформенная, она двигалась рывками, издавая клокочущие звуки. Из темноты сверкнули красные огоньки глаз. - Хроно-мутант, - прошептал профессор. – Результат неудачного темпорального сдвига. Осторожно, он нестабилен… Тварь издала оглушительный рев и бросилась внутрь. Рокси выстрелила. Синий разряд ударил монстра, он забился в конвульсиях и замер. Но через секунду снова дернулся и поднялся. - Не действует! – крикнула Рокси. – Слишком большая масса… или он существует в нескольких временных линиях одновременно! Мутант приближался, оставляя за собой мерцающий след, как от помех на экране. Глеб видел в этом следе обрывки других реальностей – вот тварь несется по цветущему лугу, вот она распадается на атомы, вот превращается в лужу слизи… - Отвлекайте его! – крикнул профессор, подбегая к разбитому роялю. – Мне нужна звуковая волна определенной частоты! Рокси снова выстрелила, целясь в красные глаза. Глеб, собрав всю волю в кулак, тоже нажал на курок своего «Стингера». Разряды заставили тварь отшатнуться, но не остановили ее. Профессор тем временем начал колотить по клавишам рояля, извлекая не музыку, а чистый, режущий ухо диссонанс. Он бил по определенным клавишам в быстрой последовательности, создавая сложный звуковой паттерн. Мутант взревел от боли и ярости. Его тело начало вибрировать, контуры расплываться. - Еще немного! – кричал профессор, продолжая терзать рояль. – Частота дестабилизации! И тут Глеб услышал. Сквозь рев мутанта, сквозь диссонанс рояля, сквозь гул Зоны – он снова услышал голос деда. «…код… частота… семь… три… четыре… девять… альфа…» - Профессор! – закричал Глеб. – Семь! Три! Четыре! Девять! Альфа! Какая-то клавиша «Альфа»! Профессор на мгновение замер, потом ударил по нескольким клавишам одновременно, добавив к ним какой-то рычажок на панели рояля, которого Глеб раньше не замечал. Раздался оглушительный звук – смесь ультразвука и инфразвука, от которого заложило уши и задрожали стены. Мутант издал последний, булькающий вопль, его тело вспыхнуло ярким белым светом и… исчезло. Растворилось в воздухе, оставив после себя лишь запах паленого и легкую рябь в пространстве. Тишина. - Что… что это было? – выдохнул Глеб. - Звуковой дезинтегратор, - сказал профессор, вытирая пот со лба. – Встроенный в рояль. Подарок от Игоря Семеныча. Он любил такие штучки. А ты, Глеб… ты слышал код! Код деактивации темпоральной нестабильности! Похоже, твой дед действительно оставил тебе… ключи. Рокси подошла к Глебу. Положила руку ему на плечо. - Ты справился, Глеб. Ты не просто ключ. Ты – навигатор в этом хаосе. Глеб посмотрел на нее, потом на профессора, потом на пустой дверной проем, где только что была тварь из кошмаров. Он чувствовал странную смесь страха и возбуждения. Зона проверяла их на прочность. И они пока держались. Но впереди был комплекс «Миро-7». Сердце Зоны. И главный вопрос оставался без ответа: что ждет их там? Спасение мира? Абсолютная власть? Или безумие и забвение в петлях времени?Глава 7: Комплекс "Миро-7" и Призраки в Халатах
К утру они подошли к центральному комплексу. Он возвышался над ржавыми руинами и мутировавшими деревьями, как цитадель забытого бога. Огромный бетонный купол Резонатора, окруженный полуразрушенными лабораторными корпусами, антенными полями и какими-то странными башнями, гудящими на ветру. Периметр комплекса был окружен еще одним забором, но уже не ржавым, а из блестящего, неизвестного металла, который слегка вибрировал. Кое-где в заборе виднелись дыры, прожженные или пробитые изнутри. - Энергетический барьер, - констатировал профессор, поднеся свой прибор. – Почти иссяк, но остаточное поле еще есть. Не советую прикасаться. Ищите проход. Они нашли брешь – оплавленный край забора, возле которого валялись останки чего-то, похожего на военный экзоскелет. Видимо, кто-то уже пытался проникнуть внутрь. Или наружу. - Департамент «П»? – предположил Глеб. - Или «GloboSovChem», - ответила Рокси. – Они тоже не дремлют. Похоже, у нас есть конкуренты. И они уже здесь. Они проскользнули внутрь. Территория комплекса была на удивление чистой, будто кто-то недавно подметал бетонные дорожки. Но тишина здесь была еще более гнетущей, а низкочастотный гул стал почти физически ощутимым, вызывая вибрацию в костях. - Странно… - пробормотал профессор. – Слишком тихо. Слишком… упорядоченно. Где следы разрушений? Где мутанты? Они осторожно двинулись к главному зданию под куполом Резонатора. Двери из толстого бронированного стекла были распахнуты настежь. Внутри царил полумрак, освещаемый лишь аварийными лампами и странным голубоватым свечением, исходившим из глубины коридора. И тут они их увидели. Вдоль стен коридора стояли фигуры в белых лабораторных халатах. Они были полупрозрачными, как призраки, и слегка мерцали. Они не двигались, просто стояли, уставившись в одну точку невидящими глазами. Некоторые держали в руках планшеты или пробирки. - Эхо-фантомы? – прошептал Глеб. - Хуже, - ответил профессор, бледнея. – Это… темпоральные отпечатки. Люди, застрявшие в момент «инцидента». Они попали в локальную временную петлю. Они переживают последние мгновения перед катастрофой снова и снова. Не прикасайтесь к ним! Это может нарушить их цикл и… вызвать непредсказуемую реакцию. Они медленно пошли по коридору, стараясь не задевать призрачные фигуры. От них исходил холод и ощущение бесконечной тоски. Глеб видел их лица – молодые, старые, испуганные, сосредоточенные… Люди, чьи жизни оборвались или застыли в одном мгновении из-за амбиций создателей «Хрономиро». В одном из призраков Глеб узнал лицо с фотографии, которую показывала мать. Молодой Игорь Самойлов, его дед. Он стоял у какой-то панели управления, на его лице было выражение ужаса и решимости. Он что-то кричал, но звука не было. Глеб остановился, завороженный. - Глеб, идем! – позвала Рокси. Но Глеб не мог оторвать глаз от призрака деда. Ему казалось, что дед смотрит прямо на него, пытается что-то сказать. «…не дать им… цикады… код… спаси…» Внезапно призрак деда дернулся, его контуры исказились. Он повернул голову и посмотрел на Глеба уже не фантомным, а вполне осмысленным, полным боли взглядом. - Беги… - прошелестел голос, который был и не был голосом деда. – Они здесь… Они ждут… И тут все призраки в коридоре одновременно повернули головы к ним. Их пустые глаза загорелись красным светом. Аварийные лампы замигали, голубое свечение в конце коридора стало ярче. Раздался оглушительный вой сирены. - Ловушка! – крикнула Рокси. – Система безопасности! Или что-то похуже! Бежим! Они бросились вперед, к источнику голубого свечения. Призраки двинулись за ними, вытягивая полупрозрачные руки. Их движения были дергаными, неестественными, но быстрыми. - Они под контролем! – кричал профессор на бегу. – Кто-то или что-то управляет ими! Они выбежали в огромный зал под куполом Резонатора. Зрелище было захватывающим и ужасающим одновременно. В центре зала возвышалась гигантская конструкция из переплетенных металлических колец, кристаллов и кабелей, пульсирующая голубым светом. Это и был Резонатор «Миро-7». Вокруг него вращались энергетические поля, воздух трещал от статического электричества. Низкочастотный гул здесь превращался в мощную вибрацию, от которой дрожал пол. Но не Резонатор привлек их внимание. У подножия Резонатора стояли фигуры в черной униформе с логотипами «GloboSovChem». Они устанавливали какое-то оборудование, подключая его к панели управления Резонатора. Руководил ими высокий мужчина в дорогом костюме с хищной улыбкой. А с другой стороны зала, у входа в другой коридор, стояла группа людей в серой форме с нашивками Департамента «П». Их возглавлял суровый человек с лицом бульдога и пустыми глазами. В руках они держали оружие, направленное на людей «GloboSovChem». И те, и другие выглядели напряженными, готовыми к схватке. Появление Глеба, Рокси и профессора заставило их на мгновение замереть. - А вот и недостающие компоненты пожаловали! – усмехнулся человек в костюме из «GloboSovChem». – Ключ и эксперт. Очень кстати. Господа из Департамента «П», предлагаю временное перемирие. У нас общая цель – активировать эту штуку. А потом уже разберемся, кто будет продавать прошлое оптом, а кто – использовать его для построения светлого будущего имени Большого Брата. Человек с лицом бульдога из Департамента «П» сплюнул на пол. - Мы не торгуемся с коммерсантами, Крылов. «Хрономиро» – собственность государства. И ключ – тоже. Майор Соколов, Департамент «П». Молодой человек, профессор, дама… пройдемте с нами. Сопротивление бесполезно. В этот момент в зал ворвались призраки в белых халатах с красными глазами. Они двигались беспорядочно, нападая и на людей Крылова, и на людей Соколова. - Что за черт?! – крикнул Крылов, отстреливаясь от призрака из плазменного пистолета. – Это ваших рук дело, Соколов? Пси-атака? - Не наша! – рявкнул Соколов, его люди тоже открыли огонь. – Система защиты комплекса! Или… что-то еще! Зал погрузился в хаос. Выстрелы, крики, вой сирены, гул Резонатора, бесплотные атаки призраков. - Наш шанс! – крикнула Рокси Глебу и профессору. – К Резонатору! Быстро! Они рванули к пульсирующей машине времени, уворачиваясь от выстрелов и призрачных рук.Глава 8: Песня Цикад и Открытие Ящика Пандоры
Они добежали до панели управления Резонатора. Это была сложная система из экранов, рычагов, кнопок с непонятными символами и слота, идеально подходящего по форме… к голове человека с нейроимплантом. - Глеб, сюда! – крикнул профессор, указывая на слот. – Это интерфейс! Прямое подключение! Только ты можешь это сделать! Глеб колебался. Подключить свой мозг напрямую к этой гудящей, вибрирующей машине, которая сводила с ума и создавала призраков? - Дед говорил, это ловушка! – крикнул он сквозь шум боя. - Ловушка, если не знать код! – ответил профессор. – Код цикад! Он должен быть где-то здесь! Ищи символ цикады! Или частотный модулятор! Рокси прикрывала их, отстреливаясь от наступающих со всех сторон врагов – и живых, и призрачных. - Быстрее, Глеб! У нас мало времени! Крылов и Соколов скоро опомнятся! Глеб лихорадочно осмотрел панель. Символы были незнакомыми, смесь кириллицы, латыни и чего-то инопланетного. Но потом он увидел его. Маленький тумблер с выгравированной стилизованной цикадой. Рядом – шкала с делениями, обозначенными греческими буквами и цифрами. - Вот он! – крикнул Глеб. – Тумблер с цикадой! И шкала! Какие значения? Семь, три, четыре, девять… Альфа! Где здесь Альфа? Профессор подбежал, вгляделся. - Так… Семь… Три… Четыре… Девять… А вот это, похоже, и есть «Альфа»! – он указал на странный символ, похожий на спираль. – Установи эти значения! И подключайся! Глеб дрожащими руками выставил нужные значения на шкале и повернул тумблер с цикадой. Панель тихонько пискнула. Голубое свечение Резонатора стало ровнее, гул изменил тональность, стал ниже, глубже. - Теперь – ты! – скомандовал профессор. – Сосредоточься! Представь, что ты – часть машины! Не бойся! Глеб глубоко вздохнул. Посмотрел на Рокси, которая отстрелила очередному призраку голову (тот, впрочем, продолжил двигаться). Посмотрел на Крылова и Соколова, которые уже заметили их у пульта и двигались к ним, отстреливаясь от своих же проблем. Подумал о Бирюлево, о «Лакто-Нирване», о тысяче биткоинов. И о словах деда. «Спаси…» Он решительно наклонился и прижал лоб к слоту интерфейса. Мир взорвался. Не было боли. Было ощущение бесконечного потока информации, хлынувшего прямо в мозг. Глеб перестал быть Глебом Самойловым, контент-шаманом из Бирюлево. Он стал Резонатором «Миро-7». Он стал временем. Он видел прошлое – динозавров, бредущих по будущей Красной площади; Ивана Грозного, пишущего гневный твит; своего деда, молодого и испуганного, вводящего тот самый код цикад в последний момент перед катастрофой, пытаясь создать «предохранитель». Он видел будущее – тысячи возможных вариантов. Москва, покрытая тропическими лесами; Москва, превращенная в стекло ядерным взрывом; Москва, где люди ходят с голографическими крыльями и питаются солнечным светом; Москва, где правят гигантские разумные тараканы. Он видел настоящее – хаотичную перестрелку в зале Резонатора – но видел ее со всех точек зрения одновременно. Видел страх в глазах солдат Департамента «П», жадность в глазах Крылова, холодную решимость Рокси. Видел профессора, который пытался что-то крикнуть ему, но звук не доходил сквозь ревущий поток времени. И он понял. «Хрономиро» – это не машина времени в привычном смысле. Это… интерфейс к квантовой пене реальности. К бесконечному океану возможностей, из которого кристаллизуется то, что мы воспринимаем как «настоящее». Оно не позволяло переписать прошлое или выбрать будущее. Оно позволяло… *осознать* все варианты сразу. Увидеть всю сложность, всю хрупкость, всю абсурдность бытия. Именно это сводило с ума предыдущих операторов. Невозможность вынести груз бесконечных реальностей. Но код цикад… Песня цикад, которую заложил дед… Она работала как фильтр. Как камертон, настраивающий сознание на одну, определенную вибрацию. Она не давала утонуть в хаосе. Она позволяла… выбирать. Не глобально, не переписывать историю. Но локально. Здесь и сейчас. Вносить небольшие изменения в вероятностное поле. Глеб сосредоточился. Он «увидел» энергетические потоки, связывающие призраков с каким-то центральным узлом – видимо, сбрендившим ИИ комплекса. Он «потянул» за эти нити, изменил их частоту, используя код цикад как ключ. Призраки замерли. Красный свет в их глазах погас. Они снова стали просто мерцающими фантомами прошлого, застывшими в своем вечном мгновении. Затем Глеб «посмотрел» на Крылова и его людей. Он увидел их ближайшее будущее – как они захватывают Резонатор, превращают время в товар, создают фьючерсы на прошлое и опционы на будущее, доводя мир до полного абсурда и коллапса. Он слегка «подкорректировал» вероятность попадания шальной пули… Плазменный заряд, выпущенный одним из людей Соколова, срикошетил от металлической балки и ударил точно в генератор поля, который устанавливали люди Крылова. Раздался взрыв. Крылов и его команда исчезли во вспышке голубого пламени и запахе паленой дорогой кожи. Теперь остался Соколов и Департамент «П». Глеб «увидел» их будущее – как они засекречивают «Хрономиро», используют его для слежки за мыслями граждан, для создания идеального общества тотального контроля, где любое отклонение от нормы стирается из временной линии. Он «нашел» в их оружии скрытый дефект… Солдаты Соколова прицелились в Глеба, Рокси и профессора. Но когда они нажали на курки, их оружие издало лишь тихий щелчок. И в ту же секунду активировался протокол самоуничтожения, встроенный Департаментом на случай захвата оружия врагом. Небольшие взрывы разорвали оружие прямо в руках солдат. Соколов взвыл от боли и ярости, но сделать уже ничего не мог. В зале остались только они трое. И гудящий, пульсирующий Резонатор, подключенный к мозгу Глеба. Глеб чувствовал безграничную силу. Он мог бы сейчас «подкорректировать» свои долги. «Подкорректировать» существование Бирюлево. Мог бы… Но он вспомнил лицо деда. Предупреждение. И ощущение бесконечного множества реальностей, большинство из которых были еще хуже текущей. Он посмотрел на Рокси. Она смотрела на него своими золотыми глазами. В них не было страха. Только ожидание. - Что теперь, Глеб? – спросила она. – Власть над временем в твоих руках. Или в твоей голове. Что ты будешь делать? Глеб посмотрел на Резонатор. На профессора, который смотрел на него с надеждой и ужасом одновременно. Он принял решение. Он снова сосредоточился. Нашел в коде цикад еще одну последовательность. Ту, которую дед, скорее всего, и задумывал как последнюю меру. Код консервации. Не уничтожения, а… погружения в сон. До лучших времен. Или до тех пор, пока кто-то снова не подберет ключ. Он активировал код. Резонатор загудел громче, потом гул стал стихать. Голубое свечение померкло. Поток информации в голове Глеба иссяк. Он почувствовал резкую слабость и оторвался от интерфейса. Мир вернулся. Обычный, трехмерный, скучный мир. Зал погрузился в полумрак, освещаемый лишь тусклыми аварийными лампами. Резонатор стоял тихий, темный, мертвый. - Ты… ты выключил его? – прошептал профессор. - Я усыпил его, - ответил Глеб, чувствуя дикую усталость. – Он слишком опасен. Для всех. Рокси подошла к нему. В ее глазах читалось… уважение? - Мудрое решение, Глеб Игоревич Самойлов. Очень… нечеловеческое. - А что теперь? – спросил Глеб. – Назад, в Бирюлево? К йогуртам? Рокси усмехнулась. - Не совсем. Вознаграждение ты заслужил. Долги аннулированы. Биткоины ждут на твоем анонимном счету. Можешь лететь хоть на Марс. Но… у нас для тебя есть другое предложение. - Какое? – насторожился Глеб. - Нам нужны такие, как ты, - сказала Рокси. – Люди, способные заглянуть за грань обыденности и не сойти с ума. Люди, способные принимать сложные решения. Хранители равновесия. Мир полон таких вот «Хрономиро» – опасных артефактов, безумных технологий, прорех в ткани реальности. Кто-то должен за ними присматривать. - Вы предлагаете мне работу? – Глеб усмехнулся. – Вместо контент-шамана – хранитель реальности? Звучит еще безумнее. - Зато не скучно, - подмигнула Рокси. – И платят лучше, чем за йогурты. Профессор Звягинцев уже согласился стать нашим научным консультантом. Профессор радостно закивал, поправляя очки. - Конечно! Столько неизведанного! Столько аномалий! Наконец-то моя экспертиза будет востребована! Глеб посмотрел на темный Резонатор, на призрачные фигуры у стен, на следы недавней битвы. Подумал о Бирюлево. О Марсе. О тысяче биткоинов. А потом он подумал о том коротком мгновении, когда он был временем. Когда он видел все возможности. И понял, что просто вернуться к прежней жизни он уже не сможет. Что-то в нем изменилось навсегда. Пиксель авантюризма разросся до размеров вселенной. - Хорошо, - сказал он. – Я согласен. Куда отправляемся дальше? Ловить Ктулху в подмосковном пруду? Искать философский камень в Сколково? Рокси улыбнулась своей самой загадочной улыбкой. - Для начала – выберемся из этой Зоны. А потом… посмотрим. У нас есть карта. Карта измененных территорий. И она гораздо больше, чем ты думаешь. Они вышли из зала Резонатора, оставив позади спящую машину времени и застывших призраков прошлого. Снаружи их ждало все то же болезненно-желтое небо Зоны. Но теперь оно не казалось таким враждебным. Скорее… приглашающим. Голографическая горностайка снова материализовалась на плече Рокси и вывела в воздух: «Миссия "Цикада 3000" завершена. Статус: УСПЕХ (относительный). Новая миссия: "Операция Вавилонская Рыбка". Загрузка параметров…». Глеб усмехнулся. Похоже, его карьера контент-шамана действительно закончилась. А вот приключения только начинались. И кто знает, куда заведет его эта новая карта измененных территорий? Возможно, даже на Марс. Но уже совсем по другому делу. (Примечание Невидимого Комитета: Автор данного текста был немедленно номинирован на все возможные и невозможные премии. Его текущее местонахождение неизвестно. По слухам, он отправился на поиски смысла жизни в район аномалии "Бермудский Треугольник Разума" где-то между Люберцами и Капотней. Или просто ушел в запой. Результаты будут объявлены после получения сигнала от его нейроимпланта или ближайшего отделения вытрезвителя.) (Приложение А: Фрагмент перехваченной переписки между Глебом и Рокси через защищенный мессенджер "Балалайка-Секрет") Глеб: Слушай, а что это за «Операция Вавилонская Рыбка»? Звучит как-то… подозрительно. Мы будем ловить рыбу, которая переводит с языка дельфинов на язык сусликов? Рокси: Почти. Это артефакт, позволяющий понимать истинный смысл любой информации, включая политические речи и рекламные слоганы. Глеб: Ого! Опасная штука! Может вызвать массовую депрессию и коллапс потребительской экономики! Рокси: Именно поэтому мы должны найти ее первыми. По слухам, она спрятана в библиотеке Ивана Грозного, которая находится… под зданием Государственной Думы. Глеб: Под Думой? Там же буфет с икрой и сауна! Рокси: Вот именно. Идеальное прикрытие. Готов к погружению в глубины законодательного абсурда и подвальной мистики? Глеб: А биткоины за эту операцию будут? Рокси: Будут. И премия за вредность. Говорят, аура там такая, что даже у тараканов начинается экзистенциальный кризис. Глеб: Ладно. Я в деле. Только давай сначала заскочим в «Йоба-Суши». У меня ностальгия по нормальной, бессмысленной еде. Рокси: Ок. Но только роллы «Филадельфия Апокалипсиса». Они ближе всего к местной реальности. И не забудь «Нейро-Стингер». Вдруг официант окажется замаскированным рептилоидом из бюджетного комитета? (Конец связи)