Глава 1: Куда приводят сквознячки и непослушные иголки
Жила-была девочка Фифа. Не то чтобы она была какая-то особенная Фифа, самая обыкновенная, с двумя косичками-торчушками цвета переспелой морковки и веснушками, словно кто-то брызнул на нее сквозь ситечко кофейной гущей. Фифа была ужасно любопытной, и это, как говаривала ее бабушка-Заботушка, «до хорошестей не допрыгнет». А еще Фифа не очень-то любила шить. Точнее, шить она, может, и любила бы, если бы иголки не были такими юркими, а нитки такими своевольными. В тот самый день, который потом завертелся-закрутился в невообразимую кутерьму, Фифа сидела у окна и пыталась вдеть розовую, как поросячье ушко, нитку в игольное ушко. Иголка была тоненькая-претоненькая, злючка-колючка, а ушко у нее – крохотулечное, прямо-таки микроскопическое. Нитка же, наоборот, была пухлявая и так и норовила распушиться на конце веничком. – Ну же, ну, пролезай, бестолковка! – пыхтела Фифа, прищурив один глаз и высунув от усердия кончик языка. – Ты же нитка, а не мохнатый шмель! Тебе положено в ушки проскальзывать, а не лохматиться во все стороны! Нитка, словно услышав упрек, обиженно извернулась и совсем растопырилась. Фифа сердито сощурилась. – Ах ты, непослушница этакая! Сейчас я тебя… сейчас я тебя слюнявчиком приструню! Она решительно поднесла кончик нитки ко рту, но тут… тут что-то неуловимо изменилось. Воздух в комнате дрогнул, словно от пролетевшей мимо невидимой птицы-шепотуньи. По обоям пробежала легкая рябь, похожая на улыбку чеширского кота, если бы у котов были обойные улыбки. Фифа замерла с ниткой у самого рта. Прямо перед ее носом, буквально в каком-нибудь прыг-скоке от подоконника, заклубился маленький, переливчатый Сквознячок. Он был не такой, как обычные сквозняки, которые только и умеют, что хлопать дверьми да разбрасывать бумаги. Этот Сквознячок был соткан из всех цветов радуги, только цвета эти были какие-то особенно мягкие, пушистые, словно их нарисовали на бархате лунным светом. Он тихонечко гудел, будто внутри у него сидел крошечный шмелик-воркотун, и пах он… пах он одновременно земляничным мылом, старыми книжками и чем-то еще неуловимо-щекотным, отчего хотелось чихнуть радугой. – Ой! – только и выдохнула Фифа, забыв и про нитку, и про иголку. Сквознячок сделал кульбит в воздухе, рассыпав вокруг себя горсть невидимых искринок, которые тут же растаяли, оставив после себя тонкий аромат поджаренных вопросительных знаков. Потом он подлетел к самому Фифиному носу, легонько его щекотнул и шмыгнул в щель между оконной рамой и стеной – щель такую узенькую, что туда и самый тощий комарик-пискун не протиснулся бы. – Стой! Куда же ты, такой расчудесный? – крикнула Фифа и, совершенно забыв обо всем на свете, спрыгнула со стула. Она подбежала к окну и сунула нос в щель. Щель как щель, пахнет пылью и немножко старым деревом. Никаких переливчатых Сквознячков и в помине не было. – Странь какая-то… причудилось, что ли? – пробормотала Фифа, почесывая затылок. Она снова взялась за нитку, но та теперь казалась такой скучной, такой обыкновенной, а иголка – просто вредной колючкой. А Сквознячок… ах, какой это был Сквознячок! Фифа снова посмотрела на щель. А что, если?.. Она была девочкой решительной, особенно когда дело касалось чего-нибудь загадочного и непонятного. Она потянула за оконную раму. Рама не поддалась. Тогда Фифа уперлась посильнее. Рама скрипнула, крякнула, будто старая утка, которой наступили на хвост, и вдруг… поддалась! Да так неожиданно, что Фифа чуть не кувыркнулась назад. За рамой не было улицы. То есть, улица-то, наверное, где-то там и осталась, со своими домами-коробками и пыльными деревьями-скучаями, но прямо за окном теперь зияла дыра. Не просто дыра, а какая-то… какая-то дырявистая дырища, уходящая в темноту, подсвеченную изнутри мягким, мерцающим светом, похожим на свет от Сквознячка. И оттуда доносилось тихое гудение, словно там целый рой таких Сквознячков устроил себе жужжательное собрание. – Мамочки-кошечки! – ахнула Фифа, но любопытство уже тащило ее вперед за косички. – А вдруг он там, мой Сквознячок-радужничок? Она просунула голову в дыру. Темнота была не страшная, а какая-то… манящая, словно бархатная норка, обитая светлячками. И гудение стало громче, и запах поджаренных вопросительных знаков тоже. – Эй! Есть там кто-нибудь? – крикнула Фифа, и ее голос показался ей самой писклявым, как у мышонка-торопыжки. В ответ из глубины донеслось что-то вроде «Бурль-хлюп-шмыг!». «Ну, это уже совсем интересно!» – подумала бы Фифа, если бы ей было велено думать, а так она просто почувствовала, как ее пятки защекотало от нетерпения. Она оглянулась на свою комнату – на разбросанные куклы-растеряшки, на недошитый передник для куклы Матильды-Капризули, на скучную иголку с противной ниткой… И решительно шагнула вперед. И тут же пол ушел у нее из-под ног! Точнее, никакого пола там и не было. Была только эта самая дырявистая дырища, которая вдруг оказалась гораздо глубже, чем казалось. Фифа взвизгнула и полетела вниз, кувыркаясь, как осенний листок, подхваченный ветром-проказником. «Летю-ю-ю-ю!» – пронеслось бы у нее в голове, будь на то разрешение, а так она просто зажмурилась и крепко вцепилась в свои косички, словно они были парашютами. Падение было странным. Не таким, как когда падаешь с дерева или, скажем, с качелей-летучек. Это было мягкое, тягучее падение, словно она погружалась в кисель из облаков. Мимо проплывали какие-то разноцветные пятна, похожие на акварельные кляксы-растекайки, слышались смешинки-перезвоны и шепотки-завлекалочки. Один раз мимо нее пролетел чей-то башмак, напевавший дребезжащим голосом: «Я башмак-потеряшка, ищу свою пару-пропажу!». Фифа только успела помахать ему рукой. Сколько она так летела – минуту, час или целую вечность-скукотечность, – она бы не сказала. Но вдруг падение замедлилось, еще замедлилось, и Фифа плавно-преплавно опустилась на что-то мягкое, пружинистое и слегка щекотное. Она открыла глаза. Вокруг было… вокруг было очень странно. Она сидела на огромной, похожей на гриб-переросток, подушке из чего-то сине-зеленого, напоминающего мох-шелковистник. Стены комнаты, если это вообще была комната, изгибались и перетекали, словно были сделаны из застывшего цветного дыма. С потолка, который тоже был какой-то неровный и весь в выпуклостях-впуклостях, свисали светящиеся шарики-бульбуляторы, издававшие мелодичный звон-перезвон. А в воздухе плавали… да-да, именно плавали, словно рыбки в аквариуме, самые разные предметы: чашка с отбитой ручкой, из которой сыпались разноцветные конфетти-смешинки; старый дырявый носок, который при ближайшем рассмотрении оказался гнездом для крошечных существ, похожих на пушистые запятые; кривое зеркало, в котором отражалась сама Фифа, но с тремя носами и ушами-лопоушками, как у слоненка-растяпенка. – Ого-гошеньки-го-го! – вырвалось у Фифы. Она потрогала свой нос – нос был один, самый обыкновенный. Уши тоже были на месте и вполне человеческие. – Где это я очутилась-провалилась? Она спрыгнула с подушки-гриба. Пол под ногами был мягкий, словно ковер из зефира, и слегка покачивался. Фифа сделала несколько шагов, оглядываясь по сторонам с широко раскрытыми глазами. Это место было похоже на ожившую фантазию какого-нибудь художника-чудака или на сон очень рассеянного великана, который раскидал повсюду свои вещи-недоразумения. В углу комнаты что-то зашевелилось, зашуршало, и оттуда выкатилось… нечто. Оно было круглое, пушистое, переливчато-фиолетовое и издавало тихое урчание, похожее на мурлыканье очень довольного котёнка-толстопузика, объевшегося сметаны-мечтаний. Это нечто подкатилось к Фифиным ногам и ласково ткнулось в ее туфельку. – Привет, – сказала Фифа, потому что невежливо было бы не поздороваться с таким симпатичным урчальником. – А ты кто такой, мягонький? Круглое существо издало звук, похожий на «Мурр-фыррк-пушиииик!», и перекатилось на спинку, подставив Фифе свое брюшко, покрытое короткой, шелковистой шерсткой цвета незабудок-вечерниц. Фифа осторожно погладила его. Шерстка была удивительно приятной на ощупь, теплой и слегка вибрирующей. – Ты, наверное, местный житель-обитатель? – спросила Фифа. – А как это место называется? И как мне отсюда… э-э-э… выкувыркнуться обратно? Муррфырркпушик только сладко заурчал и сделал попытку лизнуть Фифин палец своим крошечным розовым язычком, похожим на лепесток земляники-малютки. Внезапно одна из стен комнаты, та, что была похожа на застывшую волну апельсинового желе, пошла рябью, и из нее, словно из воды, вынырнула высокая, тонкая фигура в полосатом колпаке-дудочке и с длинным носом, похожим на вопросительный знак, только слегка погнутый. На кончике носа у фигуры сидели маленькие очки-велосипедики. – Приветствую новоприбывшую особу в Кувыркомнате Многодверной Перепутицы! – проскрипела фигура голосом, напоминающим скрип несмазанной калитки-ворчуньи. – Разрешите представиться: Шут Гороховый, по совместительству Главный Путеуказатель По Неведомым Тропинкам и Хранитель Пропавших Носков. Но можете звать меня просто Проныра Долговязый. А это, – он кивнул на урчащее существо у Фифиных ног, – это Мягкопуз Кувыркунчик, специалист по хорошему настроению и поиску потерянных улыбок. Фифа так и застыла с открытым ртом. Шут Гороховый, он же Проныра Долговязый, отвесил ей преувеличенно низкий поклон, так что его колпак-дудочка чуть не свалился с головы. Очки-велосипедики при этом съехали на самый кончик носа-вопроса. – Кувыркомната? – переспросила Фифа, когда к ней вернулся дар речи. – Многодверная Перепутица? Это что еще за название такое… такое… кувыркучее? – А какое же еще может быть название у комнаты, в которую попадают кувырком? – удивился Проныра Долговязый, поправляя очки. – И в которой каждая дверь ведет в новую перепутицу? Логично-щекотично, не находите? Он хитро подмигнул Фифе одним глазом, который был ярко-зеленым, как крыжовник-недозрелыш, в то время как другой глаз был небесно-голубым, как летнее утро-улыбайка. – Н-не очень, – призналась Фифа. – Я вообще-то за Сквознячком погналась, таким радужным, жужжащим… – А-а-а, за Переливчатым Вертуном-Шептальцем! – понимающе закивал Проныра Долговязый. – Это один из наших лучших зазывал-приглашателей. Они обычно выискивают самых любопытных-любознательных и заманивают их к нам, во Всякотумбию. – Во Всяко… что? – не поняла Фифа. – Во Вся-ко-тум-би-ю! – раздельно произнес Проныра Долговязый, притопывая на каждом слоге ногой в полосатом чулке. – Страну Всяческих Чудес и Небывалых Нелепиц! Место, где всё шиворот-навыворот, а иногда и выворот-нашиворот, да еще и с подвыподвертом! Вы находитесь, так сказать, в ее преддверии, в Кувыркомнате. Отсюда можно попасть куда угодно, были бы ноги-ходоки да голова-соображалка. Ну, или хотя бы любопытство-вездесуйка, как у вас. Фифа огляделась. Куда угодно – это, конечно, заманчиво, но ей почему-то захотелось домой, к своей недошитой кукле Матильде-Капризуле и даже к противной иголке с непослушной ниткой. – А… а как отсюда попасть… ну, обратно? – спросила она с надеждой. Проныра Долговязый почесал свой нос-вопрос. – Обратно? Хм-м-м… Вопрос, конечно, интересный, можно сказать, заковыристый. Обратно – это туда, откуда не обратно, если смотреть отсюда. А если смотреть оттуда, то обратно – это сюда. Понимаете? Фифа усиленно замотала головой. Ничегошеньки она не понимала. – Не очень, – честно сказала она. – Ну, это как посмотреть! – не унывал Проныра Долговязый. – Если долго-долго идти в одну сторону, то можно прийти в другую. А если очень-очень хотеть вернуться, то можно случайно уйти еще дальше. Таковы законы Всякотумбии, милочка! Непредсказуемость – наша главная предсказуемость! Он хихикнул, и его колпак-дудочка смешно затрясся. Мягкопуз Кувыркунчик согласно заурчал и потерся о Фифину ногу, словно говоря: «Не переживай, здесь весело-щекотательно!» Фифа вздохнула. Похоже, выбраться отсюда будет не так-то просто.Глава 2: Завтрак из Смехошариков и Карта Шиворот-Навыворот
– Ну-с, раз уж вы здесь, – Проныра Долговязый хлопнул в ладоши, отчего по комнате пролетел рой разноцветных искорок-попрыгушек, – не мешало бы подкрепиться! Путешествия по Всякотумбии требуют много сил и хорошего настроения! А что у нас сегодня на завтракообед? Ах да, Смехошарики в Сиропе Хихиканья и Бутербродцы-Недоуменцы с Паштетом из Забытых Слов! Он щелкнул пальцами, и прямо из воздуха перед Фифой возник маленький столик, покрытый скатертью-недотрогой (она легонько вздрагивала, если к ней прикоснуться). На столике стояла тарелка с чем-то круглым, золотистым и подпрыгивающим. Рядом – чашка с дымящимся напитком, пахнущим корицей и щекоткой. – Угощайтесь, не стесняйтесь! – пригласил Проныра. – Смехошарики очень полезны для поддержания боевого духа и эластичности ума. Фифа с опаской посмотрела на подпрыгивающие шарики. Один из них подпрыгнул особенно высоко, сделал в воздухе сальто-кувыркальто и хихикнул тоненьким голоском: «Хи-хи-скок!» – Они… живые? – спросила Фифа, отодвигаясь от столика. – В некотором роде, – уклончиво ответил Проныра. – Они полны смеха и радости. Съешьте один, и вам сразу станет веселее-легкомысленнее! Фифа колебалась. С одной стороны, есть что-то хихикающее было немного странно. С другой – она и вправду проголодалась после своего кувыркучего полета. А запах от напитка был такой манящий, такой уютно-щекотный… Она осторожно взяла один Смехошарик. Он был теплый и приятно пружинил в пальцах. Зажмурившись, Фифа откусила кусочек. Шарик лопнул у нее во рту, выпустив облачко сладкого воздуха, и по всему телу пробежала волна щекотки. Фифа невольно хихикнула. А потом еще раз. И еще! Смех был такой заразительный, такой легкий, что она не могла остановиться. Она смеялась, пока у нее слезы из глаз не потекли – слезы-смешинки, прозрачные и переливающиеся. Проныра Долговязый и Мягкопуз Кувыркунчик смотрели на нее с одобрением. Кувыркунчик даже подпрыгивал на месте и урчал в такт Фифиному смеху. Когда приступ веселья наконец прошел, Фифа почувствовала себя удивительно легко и беззаботно. Проблемы уже не казались такими уж неразрешимыми, а Всякотумбия – такой уж пугающей. – Ой, как здорово! – выдохнула она, вытирая слезы-смешинки. – А что это за напиток? – Это Щеко-Чай, – пояснил Проныра. – Заварен на лепестках Смехоцвета и корнях Улыбай-травы. Очень бодрит и проясняет запутанные мысли. Если они, конечно, есть. Фифа сделала глоток. Чай был сладковатым, с легкой пряной ноткой, и действительно приятно щекотал горло. Она съела еще несколько Смехошариков и даже отважилась попробовать Бутербродец-Недоуменец. Он имел странный вкус – немного соленый, немного кислый, и после каждого кусочка в голове возникал какой-нибудь нелепый вопрос, вроде: «А почему у слонов нет крыльев-махалочек?» или «Куда исчезают вчерашние сны-путаницы?». – Ну вот, теперь вы готовы к приключениям-хождениям! – удовлетворенно сказал Проныра, когда Фифа доела последний Бутербродец. – Чтобы выбраться из Всякотумбии, или хотя бы понять, как это сделать, вам понадобится Карта Неведомых Путей и Закоулков Невероятности. Он полез в свой бездонный карман, который, казалось, был больше его самого, и после долгих копаний-шареньев извлек оттуда нечто, похожее на скомканный носовой платок, весь в разноцветных пятнах и загогулинах-кренделяках. – Вот она! – торжественно провозгласил он, разворачивая «платок». Это оказалась действительно карта, но какая-то очень странная. На ней не было ни привычных обозначений, ни названий городов или рек. Вместо этого она была испещрена вопросительными знаками, восклицательными знаками, какими-то спиралями-завитушками, кляксами-неожиданностями и стрелками, указывающими во все стороны одновременно. – Э-э-э… – Фифа растерянно посмотрела на карту. – А как ей пользоваться? Тут же ничего не понятно! – А зачем нужно, чтобы было понятно? – удивился Проныра. – Это же Карта Неведомых Путей! Если бы на ней все было понятно, пути были бы уже не неведомые, а очень даже ведомые. А это скучно-прескучно! – Но… как же я найду дорогу? – Фифа чуть не плакала от досады. Только она развеселилась, как ее снова огорошили какой-то нелепицей. – Очень просто! – заявил Проныра. – Выбираете любую загогулину, которая вам больше всего приглянется-подмигнется, тычете в нее пальцем и говорите волшебные слова: «Куда кривая выведет-заведет, туда и я пойду вперед-напролет!». И дорога сама вас найдет! Он с важным видом сложил карту вчетверо и протянул ее Фифе. – Только учтите, – добавил он, понизив голос до таинственного шепота-завлекалочки, – карта эта живая и с характером-капризулей. Она может показывать одно, а вести совсем в другое место. Или вообще свернуться в трубочку-обиженку и отказаться что-либо показывать. Так что будьте с ней поласковее, но и настойчивость-упрямство проявляйте, когда надо! Фифа взяла карту. Та была теплой на ощупь и слегка подрагивала в ее руках, словно живая. Она посмотрела на Проныру Долговязого, потом на Мягкопуза Кувыркунчика, который ободряюще ей мурлыкнул, потом снова на карту. – Ну что ж, – вздохнула она. – Деваться все равно некуда-никудашеньки. Придется пробовать. Она расправила карту на полу. Загогулины, кляксы и знаки препинания, казалось, подмигивали ей и перешептывались между собой. Фифа зажмурилась и ткнула пальцем наугад. Палец попал в большую фиолетовую кляксу-расползайку с маленьким хвостиком-закорючкой. – Куда кривая выведет-заведет, туда и я пойду вперед-напролет! – громко и четко произнесла Фифа. В тот же миг фиолетовая клякса на карте вспыхнула ярким светом, а одна из стен Кувыркомнаты, та, что была похожа на лоскутное одеяло из разноцветных туманов, начала растворяться, открывая за собой темный проход, из которого тянуло запахом сырых грибов-дождевиков и чего-то еще незнакомо-тревожного. – Вот видите! – обрадовался Проныра. – Сработало-получилось! Ваша дорога выбрана-назначена! Смелее вперед, навстречу приключениям-неожиданностям! – А вы… вы со мной не пойдете? – с надеждой спросила Фифа. В компании этого странного, но добродушного Шута Горохового было как-то не так страшно. – Увы и ах, и семь раз кувырком через левое ухо! – развел руками Проныра. – У меня тут своих дел-заботушек выше колпака-непоседы! Нужно еще встретить пару-тройку заблудившихся сновидцев, рассортировать коллекцию потерянных пуговиц-одиночек и научить Мягкопуза новому кувырку-с-подскоком. Но мы с вами еще обязательно встретимся-пересечемся где-нибудь на перекрестке Невероятных Событий! Он подмигнул Фифе, а Мягкопуз Кувыркунчик потерся о ее ноги на прощание, оставив на чулке немного фиолетовой шерсти-пушинки. Фифа глубоко вздохнула, еще раз посмотрела на карту, потом на темный проход. – Ну, была не была! – сказала она сама себе и решительно шагнула в неизвестность. Проход тут же сомкнулся за ее спиной, оставив ее в полной темноте. «И что теперь?» – подумала бы Фифа, если бы не строгое правило. Вместо этого она почувствовала, как сердце у нее забилось чаще-трепыхайкой, а ладошки стали влажными-боязливыми. Она сделала шаг, другой. Под ногами что-то хлюпнуло. – Ой! – пискнула она. Внезапно прямо перед ней зажглись два маленьких огонька, похожих на глаза какого-то зверька-светлячка. Потом еще два, и еще. Вскоре весь туннель осветился множеством таких парных огоньков, которые мерцали и подрагивали, словно живые. – Здравствуйте, – робко сказала Фифа. – Вы случайно не знаете, куда ведет этот… э-э-э… хлюпающий коридор-темноход? Огоньки замигали чаще, и из темноты донесся тихий шелестящий смех, похожий на шорох осенних листьев-шептунов.Глава 3: Лес Шепчущих Деревьев и Загадки Без Отгадок
Фифа осторожно двинулась вперед по хлюпающему коридору, стараясь не наступать на самые мокрые места, хотя это было почти невозможно – весь пол, казалось, был покрыт какой-то склизкой жижей-неприятницей. Огоньки-глазки провожали ее, перемигиваясь и тихонько посмеиваясь. Запах сырых грибов усилился, и к нему примешался еще какой-то сладковато-приторный аромат, от которого у Фифы закружилась голова-вертушка. Коридор становился все шире и выше, и вскоре Фифа поняла, что идет уже не по коридору, а по какой-то пещере-гротовине, своды которой терялись где-то высоко в темноте. Хлюпанье под ногами сменилось мягким шуршанием, словно она ступала по ковру из сухих листьев-тихошуршиков. И огоньки… огоньки оказались не просто огоньками. Это были глаза! Глаза множества маленьких, пушистых существ, похожих на помесь белки-летяги и совы-полуночницы. Они сидели на уступах скал, на свисающих лианах-ползучках и на огромных грибах-шляпниках, которые росли прямо из стен пещеры и светились мягким фосфорическим светом. – Ой, сколько вас тут! – удивилась Фифа, остановившись. – А вы кто такие, глазастики-пушистики? Существа в ответ только тихонько захихикали и зашуршали своими крыльями-перепонками. Одно из них, самое смелое или самое любопытное, слетело с гриба-шляпника и подлетело к Фифе. Оно было размером с небольшого котенка, с огромными, как блюдца, глазами, маленькими ушками-кисточками и длинным пушистым хвостом-рулилом. – Мы – Шептуны-Лесные, хранители тайн и загадок, – пропищало существо тоненьким голоском, похожим на скрип дверной пружинки-старушки. – А ты кто такая, девочка-потеряшка, забредшая в наши владения-шептания? – Я Фифа, – представилась девочка. – И я не то чтобы потеряшка… я ищу дорогу. Ну, то есть, я ищу дорогу, чтобы найти другую дорогу, которая ведет обратно. Или не обратно. В общем, я следую по карте. Она показала Шептуну свою странную карту. Тот приблизился, поводил носиком-кнопочкой над фиолетовой кляксой и фыркнул. – Хм, Карта Неведомых Путей… Давненько я таких не видывал-не нюхивал. Ну что ж, клякса-путеводительница привела тебя в Лес Шепчущих Деревьев и Загадок Без Отгадок. Это одно из самых… э-э-э… шептунских мест во всей Всякотумбии. – Лес Шепчущих Деревьев? – переспросила Фифа, оглядываясь. Она только сейчас заметила, что стены пещеры на самом деле были стволами огромных, переплетенных между собой деревьев, корявых и узловатых, как пальцы старого великана-ворчуна. Их ветви сплетались высоко над головой, образуя плотный свод, сквозь который едва пробивался тусклый свет. И от этих деревьев исходил постоянный тихий шепот, словно они без умолку пересказывали друг другу какие-то секреты-тайности. – Именно! – подтвердил Шептун. – Каждое дерево здесь знает тысячу историй-небылиц и миллион загадок-головоломок. И они очень любят ими делиться. Особенно с теми, кто умеет слушать-вслушиваться. – А… а они не страшные, эти деревья? – с опаской спросила Фифа. Шепот становился все громче, и ей казалось, что деревья смотрят на нее своими многочисленными сучками-глазками. – Страшные? Ну, это как посмотреть, – хихикнул Шептун. – Если ты боишься услышать что-нибудь эдакое… невообразимо-перепутывающее, тогда, может, и страшные. А если ты любопытная-прелюбопытная, то очень даже интересные! Но будь осторожна: некоторые их загадки такие заковыристые, что от них можно заработать путаницу-в-мыслях или даже временную забывчивость-растеряшность. Он взмахнул крыльями-перепонками и указал Фифе на узкую тропинку, вьющуюся между стволами деревьев. – Тебе туда, девочка-путешественница. Тропинка сама тебя выведет… куда-нибудь. Главное – не сворачивай с нее, а то заплутаешь-потеряешься в наших лесных лабиринтах-шепотениях так, что и самый опытный следопыт-нюхач не отыщет. Фифа поблагодарила Шептуна и двинулась по тропинке. Чем глубже она заходила в лес, тем громче становился шепот деревьев. Это был не просто шум ветра в листве, а именно голоса – тихие, вкрадчивые, переплетающиеся в сложный узор из слов-недомолвок, фраз-обрывков и каких-то непонятных звуков-намеков. Иногда Фифе казалось, что она различает отдельные слова: «…лунный камень-мечтатель…», «…река Забытых Слез…», «…кто смеется последним-опоздавшим…». Но как только она пыталась ухватиться за смысл, слова ускользали, растворяясь в общем гуле-шептании. Тропинка петляла и извивалась, то ныряя под низко склоненные ветви-лапы, то карабкаясь на поросшие мхом-бархатцем корни-выступы. Воздух был влажным и пах прелой листвой, грибами-подшепотниками и чем-то еще терпко-смолистым. Солнечный свет сюда почти не проникал, и в лесу царил вечный полумрак-таинственник, лишь кое-где пробиваемый лучами, похожими на длинные золотые спицы-протыкалочки. Внезапно одно из деревьев, мимо которого проходила Фифа, – старое, кряжистое, с дуплом, похожим на удивленно раскрытый рот, – шевельнуло веткой и сказало скрипучим голосом-древожителем: – А вот и гостья-слушательница пожаловала! Давно у нас не было таких ушек-любознаек. Не хочешь ли отгадать загадку-заковырку, девочка-проходимочка? Фифа остановилась. Голос был не страшный, а скорее любопытный, как у старого дедушки-сказочника. – Загадку? – переспросила она. – Ну… давайте попробуем. Только я не очень хорошо отгадываю загадки-путаницы. – А мы и не любим легких загадок-простушек! – скрипнуло дерево. – Слушай внимательно-превнимательно: _Без ног хожу, без языка говорю,_ _Всем пути-дорожки указываю,_ _А сама никуда не спешу-тороплюсь._ _Кто я такая, молчаливая-указаливая?_ Фифа наморщила лоб. Без ног ходит, без языка говорит… Пути указывает… – Это… это карта? – неуверенно предположила она, вспомнив про свой странный путеводитель. Дерево одобрительно зашуршало листвой-ладошками. – Умница-догадливица! Первая загадка-разминочка тебе поддалась! А вот еще одна, похитрее-позапутаннее: _Что можно увидеть с закрытыми глазами-смотрелками,_ _Что слаще меда-липучки и горше полыни-горемыки,_ _Что рождается в тишине-молчании и умирает от слова-звучания?_ Фифа задумалась. Увидеть с закрытыми глазами… Сладкое и горькое… Рождается в тишине… – Это… это сон? – спросила она после долгого раздумья. – Точно! Сон-грезилка, сон-путешественник! – снова зашуршало дерево. – А теперь слушай мою самую-пресамую любимую загадку-загогулину. Если ее отгадаешь, покажу тебе тропинку-коротышку, которая выведет тебя из леса быстрее быстрого. А не отгадаешь – будешь плутать-бродить по нашим чащобам-шептушникам до скончания времен-невозвращенцев! Фифа почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок-мурашка. Очень уж не хотелось ей плутать здесь до скончания времен. – Говорите вашу загадку, – сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал. Дерево кашлянуло (послышался звук, будто кто-то ворошит сухие листья), откашлянулось еще раз и произнесло нараспев: _Я всегда где-то рядом-близко,_ _Но меня никогда не бывает здесь-сейчас._ _Я убегаю, когда ты пытаешься меня догнать-схватить,_ _И прихожу, когда ты меня совсем не ждешь-выглядываешь._ _Обо мне все говорят, но никто меня не видел-зрел._ _Что я такое, неуловимое-вездесущее?_ Фифа нахмурилась. Эта загадка была и вправду сложной-пресложной. Рядом, но не здесь… Убегает, когда догоняешь… Приходит, когда не ждешь… Все говорят, никто не видел… Она перебирала в уме разные слова-варианты. Время? Нет, время можно измерить, почувствовать. Будущее? Может быть… но оно же когда-нибудь наступает. Шепот других деревьев вокруг, казалось, стал тише, словно они тоже ждали Фифиного ответа. Только старое дерево-загадчик тихонько поскрипывало, будто подбадривая ее. – Ну же, девочка-размышляйка, – проскрипело оно. – Время-то идет-утекает… Фифа закрыла глаза и попыталась представить себе это неуловимое-вездесущее. Что-то, что всегда рядом, но всегда ускользает… И вдруг ее осенило! Она вспомнила, как бабушка-Заботушка говорила: «Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня-сейчасик!» – Это… это «завтра»! – воскликнула Фифа. – Завтра всегда рядом, но никогда не наступает сегодня! Мы всегда говорим о завтрашнем дне, но когда он приходит, он становится «сегодня»! Дерево молчало несколько мгновений, а потом вдруг громко-прегромко зашуршало всеми своими листьями-аплодисментами. – Браво! Браво, девочка-умница! Отгадала! Отгадала мою самую хитрую загадку-запряталку! Я уж думало, никто ее не разгадает-раскусит! Ветви дерева расступились, и Фифа увидела узенькую, едва заметную тропинку, усыпанную блестящими камешками-светлячками. – Вот, как и обещало, – проскрипело дерево. – Эта тропинка-быстроходка выведет тебя прямиком к Озеру Зеркальных Отражений-Двойников. А там уж сама смотри, куда дальше плыть-шагать. Только будь осторожна с отражениями – они здесь очень любят подшучивать-обманывать. Фифа поблагодарила мудрое дерево и смело шагнула на тропинку-светлячковку. Шепот леса остался позади, и вскоре она вышла на небольшую полянку, залитую мягким голубоватым светом. Посреди полянки раскинулось озеро, гладкое и неподвижное, как огромное зеркало-молчальник.Глава 4: Озеро Зеркальных Отражений и Говорящие Пузырьки
Озеро было удивительно красивым. Вода в нем была такая прозрачная, что видно было каждый камушек-самоцветик на дне, каждую травинку-шелковинку, качающуюся в такт какому-то невидимому подводному течению-танцору. Но самым поразительным было то, что в озере не отражалось небо. Вместо этого в его зеркальной глади плавали причудливые острова-облака, росли фантастические деревья-перевертыши с корнями вверх и цветами вниз, и летали птицы-рыбокрылы с чешуей вместо перьев. Это был целый другой мир, мир-отражение, живущий своей собственной загадочной жизнью-существованием. Фифа подошла к самому краю воды и заглянула в свое отражение. Оно было точь-в-точь как она сама, только глаза у отражения были чуть хитрее-лукавее, а на губах играла едва заметная усмешка-дразнилка. – Привет, – сказала Фифа своему отражению. – Привет-приветик, – ответило отражение голосом, очень похожим на Фифин, но с каким-то металлическим оттенком-призвуком. – Что, любуешься-разглядываешь на свою копию-повторяшку? – А ты умеешь говорить? – удивилась Фифа. Она знала, что во Всякотумбии все возможно-вероятно, но говорящее отражение – это было что-то новенькое-необычненькое. – А почему бы мне не уметь? – хмыкнуло отражение. – Я же твое отражение-противоположность. Ты думаешь – я говорю. Ты молчишь – я болтаю без умолку-тараторю. Все наоборот-перевертыш! Фифа нахмурилась. – Значит, если я захочу пойти направо, ты пойдешь налево? – Именно так, умница-сообразилица! – подтвердило отражение. – А если ты захочешь помолчать-потихоньку, я буду петь песни-горлопанки во все горло! Оно тут же открыло рот и затянуло какую-то несусветную песенку про трех хромых блох-попрыгушек, которые отправились на Луну в дырявом башмаке-корабле. Фифа поспешно зажала уши. – Хватит! Хватит! – крикнула она. – Я поняла! Отражение тут же замолчало и хитро подмигнуло. – То-то же, слушайся свою мудрую половину-перевертышку! Фифа вздохнула. Похоже, с этим отражением каши не сваришь-накормишь. Она отошла от воды и огляделась. Как же ей перебраться через это озеро? Моста-переходика нигде не было видно, а лодок-плавушек тоже. Вдруг из воды с тихим «бульк-бульк-лоп!» вылетел большой радужный пузырь. Он подлетел к Фифе и завис перед ее носом. Потом еще один, и еще. Вскоре Фифу окружила целая стайка таких пузырей-летунов. Они переливались всеми цветами радуги и тихонько звенели, словно крошечные колокольчики-звенелочки. Один из пузырей, самый большой и самый переливчатый, подлетел к самому Фифиному уху и прошептал тоненьким голоском-пузыринкой: – Хочешь прокатиться-пролететься на ту сторону, девочка-любопышка? Мы – Пузыри-Переправщики, служим верой и правдой-честностью всем, кому нужно пересечь Озеро Зеркальных Отражений. – На пузырях? – недоверчиво спросила Фифа. – А они не лопнут-разорвутся? Я ведь не такая уж легкая-перышко. – Не беспокойся-тревожься! – прозвенел другой пузырь. – Мы – Пузыри Волшебные, сделаны из сгущенного смеха-радости и утренней росы-чистоты. Мы очень прочные-крепкие, если с нами обращаться бережно-аккуратно и не думать о колючках-протыкалках. Фифа посмотрела на свое отражение. То стояло на берегу, скрестив руки на груди, и насмешливо улыбалось. – Ну что, трусишка-бояка, не решишься? – ехидно сказало оно. – Так и будешь стоять на этом берегу до скончания веков-ожиданцев? Это было последней каплей-подталкивалкой. Фифа решительно тряхнула косичками. – Еще чего! – фыркнула она. – Я ничего не боюсь! Она повернулась к пузырям. – Хорошо, Пузыри-Переправщики, я согласна! Везите меня на тот берег! Пузыри радостно зазвенели и сгрудились вокруг Фифы. Самый большой из них осторожно подхватил ее под мышки, другие поддержали ее ноги и спину. Фифа почувствовала, как плавно отрывается от земли. Это было удивительное ощущение – лететь над зеркальной гладью озера, окруженной радужным сиянием пузырей-помощников. Внизу, в воде, проплывал причудливый мир-отражение. Фифа видела рыб-птицехвостов, которые махали ей плавниками-крылышками, и цветы-водомерки, которые распускались прямо на поверхности воды, источая дивный аромат-дурманец. Ее собственное отражение махало ей рукой и что-то кричало, но Фифа не могла разобрать слов из-за веселого звона пузырей. Полет длился недолго. Вскоре пузыри осторожно опустили Фифу на другой берег озера, который был точной копией того, с которого она прилетела. Только деревья здесь были чуть выше-стройнее, а трава – чуть зеленее-сочнее. – Спасибо вам, Пузыри-Переправщики! – поблагодарила Фифа, когда ее ноги коснулись земли. – Вы очень добрые и смелые! – Всегда рады помочь-посодействовать хорошим девочкам-путешественницам! – прозвенели пузыри в ответ. – Удачи тебе в твоих странствиях-хождениях! И они, весело звеня и переливаясь, улетели обратно через озеро, оставив Фифу одну на незнакомом берегу. Она помахала им рукой и огляделась. Куда же ей теперь идти? Карта Неведомых Путей, которую она достала из кармана, казалось, еще больше запуталась-перемешалась. Фиолетовая клякса-указательница исчезла, а вместо нее появилось множество маленьких вопросительных знаков-недоуменцев, разбросанных по всей поверхности. – Ну вот, опять двадцать пять-непонятно! – вздохнула Фифа. – И что мне теперь с вами делать, значки-закорючки? Она снова ткнула пальцем наугад, на этот раз попав в самый густой рой вопросительных знаков. – Куда кривая выведет-заведет, – пробормотала она без особой надежды, – туда и я пойду… Ничего не произошло. Карта оставалась такой же непонятно-вопросительной. Фифа рассердилась. – Ах ты, карта-упрямица! – воскликнула она и топнула ногой. – Не хочешь показывать дорогу – как хочешь! Пойду, куда глаза глядят-ведут! Может, и без тебя обойдусь-справлюсь! Она решительно сунула карту обратно в карман и пошла вдоль берега озера, выбирая самую широкую и утоптанную тропинку-следопытку. Солнце, если это было солнце, а не какой-нибудь небесный фонарь-светляк, припекало все сильнее. Воздух стал сухим и горячим. Вскоре тропинка вывела Фифу из леса на широкую, выжженную равнину, посреди которой возвышался… город. Но какой это был город! Он был построен из огромных игральных костей-кубиков, сложенных друг на друга в самых невероятных комбинациях-построениях. Некоторые дома-кубики были одноэтажными-приземистыми, другие – высоченными башнями-небоскребами, грозящими вот-вот обрушиться-рассыпаться. Вместо окон в стенах зияли круглые дырки-точки, как на настоящих костях, а крыши были плоскими, словно площадки для гигантской игры-бросалки. Фифа с любопытством приблизилась к этому странному городу-игралищу.Глава 5: Город Случайностей и Король Бросок Наудачу
Город Костей, или, как его называли местные жители-игроманы, Костаград-Фортуновск, был местом шумным и суетливым. По его улицам-переулочкам, вымощенным мелкими костяшками-доминошками, туда-сюда сновали странные существа. Одни были похожи на ожившие игральные карты-фигуры – тут были и важные Короли-Червонцы с надутыми щеками-пузырями, и хитрые Валеты-Пики с бегающими глазками-бусинками, и кокетливые Дамы-Бубны, обмахивающиеся веерами-раскладушками из карт поменьше. Другие напоминали шахматные фигуры-воители: стройные Ладьи-Башни катились на колесиках-подставках, подпрыгивающие Кони-Скокуны издавали ржание-цокотание, а степенные Слоны-Ходуны важно передвигали свои ноги-тумбы. Все они куда-то спешили-торопились, что-то громко обсуждали-спорили, и то и дело из их карманов-мешочков сыпались игральные кости, которые тут же начинали катиться по мостовой, показывая разные цифры-значения. Фифа робко вошла в город. Никто, казалось, не обращал на нее внимания. Все были слишком заняты своими азартными делами-переживаниями. Она увидела, как два Валета-Трефы азартно трясли стаканчиками с костями, выкрикивая непонятные слова-заклинания вроде «Дубль-шесть-удача-есть!» или «Зеро-зеро-пусто-хитро!». А неподалеку группа Пешек-Солдатиков пыталась построить из костей высокую башню-пирамиду, которая то и дело с грохотом-рассыпанием обрушивалась. – Простите, – обратилась Фифа к проходившему мимо толстому Королю-Бубенцу, который был увешан игральными фишками-медальками, как новогодняя елка-наряжалка. – Вы не подскажете, как мне найти… э-э-э… выход отсюда? Король-Бубенец остановился и смерил Фифу взглядом с головы до ног. Его маленькие глазки-смородинки хитро блеснули. – Выход? Хм, это зависит от того, какой стороной выпадет кость-судьбоноска! – пробасил он. – В нашем городе все решает Его Величество Случай-Произвол и Госпожа Удача-Капризуля! Хочешь узнать дорогу – брось кости! Он протянул Фифе пару белоснежных кубиков-гадателей с черными точками-глазками. – Бросай, не бойся-стесняйся! Что выпадет – то и будет твоим путем-направлением! Если, конечно, тебе повезет-подфартит! Фифа растерянно взяла кости. Они были холодными и гладкими на ощупь. – А… а что значат цифры? – спросила она. – О, это целая наука-премудрость! – важно надул щеки Король-Бубенец. – Единица – это стоять на месте-топтаться. Двойка – идти налево-поворотить. Тройка – направо-свернуть. Четверка – вперед-продвигаться. Пятерка – назад-пятиться. А шестерка… о, шестерка – это самый счастливый-удачливый бросок! Это значит, что ты можешь загадать любое желание-хотение, и оно, может быть, сбудется-исполнится! Если, конечно, звезды-предсказательницы сойдутся правильно-удачно. Фифа вздохнула. Опять какая-то лотерея-непредсказуемость. Но делать было нечего. Она зажмурилась и бросила кости на мостовую. Они покатились, застучали-зацокали и остановились. На одной кости выпала двойка, на другой – четверка. – Два и четыре! – обрадовался Король-Бубенец. – Это значит: налево и вперед! Очень неплохое сочетание-комбинация! Иди по этой улице-дорожке до первого перекрестка-развилки, там поверни налево, а потом все время прямо-прямехонько, пока не упрешься в Дворец Тысячи Вероятностей-Возможностей. Там живет наш правитель, Король Бросок Наудачу. Может быть, он тебе поможет-посоветует. Он большой специалист по всяким запутанным ситуациям-случайностям. Фифа поблагодарила словоохотливого Короля-Бубенца и пошла в указанном направлении. Улица была узкой и извилистой, застроенной домами-кубиками самых причудливых форм и размеров. Из окон-дырочек доносились азартные выкрики, звон монет-побрякушек и стук игральных костей. В воздухе пахло пылью-стариной, табачным дымом-колечками и чем-то еще неуловимо-азартным, отчего у Фифы защекотало в носу-любопытке. Вскоре она дошла до перекрестка, повернула налево и оказалась на широкой площади-просторище, в центре которой возвышался огромный дворец. Он был построен из тысяч и тысяч игральных костей всех цветов и размеров – от крошечных, как бусинки-малютки, до гигантских, как сундуки-великаны. Дворец переливался и сверкал на солнце, словно был сделан из драгоценных камней-самоцветов. Это и был Дворец Тысячи Вероятностей. У ворот дворца, которые тоже были сделаны из огромных костей-шестерок, стояли два стражника-охранника. Это были Ладьи-Великаны, закованные в блестящие доспехи-панцири из металлических фишек-жетонов. В руках они держали длинные копья-пики, увенчанные игральными костями-наконечниками. Фифа робко подошла к ним. – Простите, – сказала она. – Я ищу Короля Броска Наудачу. Мне сказали, что он может мне помочь. Ладьи-Стражники переглянулись. Одна из них, та, что постарше-поважнее, с ржавой отметиной-царапиной на боку, грозно проскрипела: – Его Величество Король Бросок Наудачу принимает только по предварительной записи-договоренности и только тех, кому выпал счастливый билет-шанс! У тебя есть такой билет-пропуск? Фифа растерянно покачала головой. – Нет, у меня нет никакого билета… – Тогда прохода нет-запрещено! – отрезала Ладья-Стражник. – Его Величество очень занят-загружен решением государственных случайностей-неожиданностей! Он не может отвлекаться на каждую прохожую-постороннюю! Фифа чуть не расплакалась. Ну что за невезение-неудача! Только она добралась до этого Короля, как ее не пускают-отшивают! В этот момент из ворот дворца выкатился маленький, юркий Шут-Кубик. Он был одет в пестрый костюм-заплатку из разноцветных лоскутков-остатков, а на голове у него болтался колпак-погремушка с бубенчиками-звенелками. Шут-Кубик подпрыгнул, перекувыркнулся в воздухе и приземлился прямо перед Фифой. – Что за шум-гам, а драки-потасовки нет? – пропищал он тоненьким голоском-писклей. – Кто тут обижает-огорчает маленьких девочек-принцесс? Ладьи-Стражники недовольно заскрипели. – Не твое дело, Шут-Вертушка! – проворчала одна из них. – Эта девчонка-простушка хочет видеть Короля без записи-разрешения! Шут-Кубик хитро прищурил один глаз-точку. – А может, она принесла Королю какую-нибудь интересную новость-сенсацию? Или новую игру-забаву? Его Величество очень любит все новое-необычное! Он повернулся к Фифе. – А ну-ка, девочка-гостья, скажи честно-откровенно: у тебя есть что-нибудь такое… такое… от чего Король Бросок Наудачу придет в восторг-восхищение? Может, какая-нибудь хитрая загадка-головоломка? Или редкая игральная кость-талисман? Фифа задумалась. Загадки она отгадывать научилась, а вот загадывать… Да и костей у нее, кроме тех двух, что дал ей Король-Бубенец, не было. Но тут она вспомнила про свою Карту Неведомых Путей. – У меня есть вот это! – сказала она, доставая карту из кармана. – Это Карта Неведомых Путей и Закоулков Невероятности. Она очень странная и капризная-непослушная. Может быть, вашему Королю она покажется интересной-занятной? Шут-Кубик взял карту и принялся ее разглядывать. Его глаза-точки расширились от удивления. – Ого-гошеньки-кувыркошеньки! – присвистнул он. – Да это же легендарная Карта-Путаница, Карта-Непредсказулька! О ней ходят слухи-легенды по всей Всякотумбии! Говорят, она может привести куда угодно – и в сокровищницу-богатейницу, и в болото-топнище! И никто не знает, как она работает-действует! Вот это действительно подарок-сюрприз для нашего Короля! Он обожает такие штучки-загадочки! Он схватил Фифу за руку. – Пойдем скорее-быстрее! Его Величество будет в восторге-прыгскоке! И он потащил Фифу мимо опешивших Ладей-Стражников прямо во дворец. Дворец внутри был еще более поразительным-удивительным, чем снаружи. Стены его были выложены из костей всех мастей – тут были и простые шестигранники-классики, и двенадцатигранники-сложноцветы, и даже какие-то совсем уж непонятные многогранники-закорючники. С потолка свисали люстры-шандельеры, сделанные из прозрачных костей-кристаллов, которые отбрасывали на стены радужные блики-узоры. А полы были покрыты мягкими коврами-игральными полями, на которых были нарисованы клетки-ходилки, стрелки-указатели и знаки-бонусы. Шут-Кубик провел Фифу через множество залов-переходов, каждый из которых был посвящен какой-нибудь азартной игре-потехе. Тут были Зал Костяного Покера-Обманкера, Галерея Рулетки-Вертушки, Комната Лото-Счастливчика и даже Маленький Кабинетик Орлянки-Решалки. Наконец, они оказались перед огромной дверью-семеркой, на которой было написано: «Тронный Зал Его Величества Короля Броска Наудачу. Вход строго по счастливой случайности-везению». Шут-Кубик постучал по двери три раза кулачком-малюткой. – Ваше Костяное Величество! – пропищал он. – К вам гостья-неожиданность с подарком-диковинкой! Дверь-семерка со скрипом-неохотой отворилась, и они вошли в огромный зал.Глава 6: Чаепитие с Королем и Игра в «Что Будет, Если…»
Тронный Зал был поистине огромен-величествен. Его стены уходили высоко-высоко вверх, теряясь где-то в полумраке-загадочности. Повсюду стояли столы, заваленные игральными костями, картами, фишками и какими-то непонятными приспособлениями-механизмами с рычажками-дергалками и колесиками-крутилками. А в самом центре зала, на высоком троне, сложенном из золотых игральных костей-слитков, восседал сам Король Бросок Наудачу. Он был очень толстым-огромным и круглым, как шар-великан. На его голове красовалась корона-победительница, сделанная из платиновых костей с бриллиантовыми точками-вкраплениями. Одет Король был в мантию-непредсказуемость из бархата-шанса, расшитую знаками вопроса-сомнения и восклицания-уверенности. В одной руке он держал скипетр-жеребьевку, увенчанный большой костью-решалкой, а в другой – чашку с каким-то дымящимся напитком-угадайкой. Рядом с троном стоял маленький столик, на котором лежала гигантская книга-летопись под названием «Великая Книга Случайностей и Вероятностей». Когда Фифа и Шут-Кубик вошли, Король Бросок Наудачу как раз с азартом тряс в огромном кубке-смесителе горсть разноцветных костей-судьбоносок. – Ну же, ну же, мои маленькие предсказательницы-гадалочки! – бормотал он себе под нос. – Что вы мне сегодня напророчите-нашепчете? Быть или не быть… дождю из карамелек-липучек? Выпадет ли мне сегодня счастливый номер-победитель в Лотерее Несбывшихся Надежд? Он с грохотом-треском высыпал кости на стол и принялся их разглядывать, что-то подсчитывая-прикидывая на пальцах-колбасках. – Так-так-так… – бормотал он. – Пятерка на синей, тройка на красной, шестерка на зеленой… Это значит… это значит, что сегодня возможны небольшие недоразумения-путаницы с вероятностью семьдесят три с половиной процента-доли! И есть шанс-намек на то, что кто-то попытается стащить-умыкнуть мой любимый ночной колпак-дремалку! Ох уж эти вероятности-неприятности! Тут он заметил Фифу и Шута-Кубика. – А-а-а, это ты, Шут-Непоседа! – пробасил Король. – Кого это ты мне привел-доставил? Очередного просителя-выпрашивателя на удачу-халявку? Или жалобщика-недовольного на несправедливость-обидку судьбы-злодейки? – Ни то, ни другое, Ваше Костяное Величество! – отрапортовал Шут-Кубик, делая замысловатый кувырок-реверанс. – Эта юная леди-путешественница принесла вам редчайший артефакт-диковинку! Карту Неведомых Путей и Закоулков Невероятности! Он с гордостью протянул Королю Фифину карту. Король Бросок Наудачу отложил свои кости и с любопытством взял карту. Его маленькие глазки-буравчики забегали по ее поверхности, и лицо расплылось в довольной улыбке-ухмылке. – Ого-го! Да это же она! Та самая Карта-Заблудилка, о которой шепчутся-толкуют все азартные духи-игроманы Всякотумбии! Какая прелесть-находка! Какая восхитительная непредсказуемость-путаница! Он бережно положил карту на столик рядом с Великой Книгой Случайностей. – Спасибо тебе, милая девочка-находица! – сказал он Фифе. – Ты доставила мне огромную радость-потеху! В награду за это я готов исполнить одно твое желание-просьбу. Но только одно, и только если кости лягут удачно-благосклонно! Таковы правила-законы моего королевства! Он снова взял свой кубок-смеситель и приготовился бросать кости. Фифа задумалась. Одно желание… Это был шанс! Может быть, она сможет попросить Короля вернуть ее домой? – Ваше Величество, – робко начала она. – Я бы хотела… я бы хотела вернуться домой. Туда, откуда я сюда попала-провалилась. Король Бросок Наудачу нахмурил свои густые брови-щеточки. – Домой? Хм, это желание не из легких-простых. Вернуться – это всегда сложнее, чем уйти-убежать. Ну что ж, посмотрим, что скажут кости-всезнайки! Он с силой тряхнул кубком и бросил кости на стол. Они раскатились, запрыгали-заскакали и наконец замерли. Король внимательно их рассмотрел. – Увы и ах, и семь раз мимо-непопало! – сокрушенно вздохнул он. – Кости показывают «невозможно-никак» с вероятностью девяносто девять и девять десятых процента! Видимо, звезды-судьбописцы сегодня не на твоей стороне-полосе, дитя мое. Фифа почувствовала, как к горлу подкатил комок-огорчение. Ну почему ей так не везет-фортунит? – Но не отчаивайся-печалься! – подбодрил ее Король, заметив ее расстроенное лицо-мордашку. – «Невозможно» – это всего лишь одна из вероятностей! А вероятности, как известно, любят меняться-переворачиваться! Может быть, тебе просто нужно пройти еще несколько испытаний-проверок, чтобы заслужить-выиграть свое возвращение? Он хитро подмигнул. – А пока что, дабы скрасить-развеять твое разочарование-неудачку, приглашаю тебя на чашечку моего фирменного Напитка-Неожиданности и партию в мою любимую игру «Что Будет, Если…»! Это очень увлекательная-затягивающая игра, развивает воображение-фантазию и умение предсказывать-угадывать невероятное! Он хлопнул в свои огромные ладоши-шлепалки, и тут же перед Фифой появился маленький столик-угощайка, на котором стояла чашка с ароматным напитком, похожим на тот, что пил Король, и тарелочка с печеньем-загадайкой в форме вопросительных знаков. – Угощайся, не стесняйся! – пробасил Король. – Напиток этот каждый раз разный на вкус-ощущение, никогда не знаешь, что тебе попадется – сладкое-медовое, кислое-лимонное или даже горькое-перечное! А печенье… о, это печенье с предсказаниями-сюрпризами! Откусишь кусочек – и узнаешь, что тебя ждет-ожидает в ближайшем будущем-недалеком! Фифа осторожно отпила из чашки. Напиток оказался на удивление приятным – сладковатым, с нотками корицы-пряности и мяты-свежести. Она откусила кусочек печенья-вопросика. Внутри оказалась маленькая бумажка-записочка. Фифа развернула ее. На ней было написано: «Тебя ждет встреча с кем-то очень болтливым-разговорчивым и немного сумасшедшим-чудаковатым». Фифа хмыкнула. Во Всякотумбии, кажется, все были немного сумасшедшими. – Ну что, готова играть-развлекаться? – спросил Король, когда Фифа допила свой напиток. – А какие правила у этой игры «Что Будет, Если…»? – поинтересовалась Фифа. – Правила очень просты-элементарны! – объяснил Король. – Я говорю: «Что будет, если…» и придумываю какую-нибудь нелепую-невероятную ситуацию. А ты должна придумать самый смешной-оригинальный ответ-продолжение. Чем неожиданнее и остроумнее-заковыристее твой ответ, тем больше очков-баллов ты получаешь! А кто наберет больше очков, тот и победитель-молодец! Он потер руки-грабельки в предвкушении. – Итак, начнем! Первый вопрос-задачка от меня! Что будет, если все часы в мире вдруг начнут идти назад-вспять? Фифа задумалась. Что будет, если часы пойдут назад? Люди станут моложе-юнее? Или просто все запутаются-перемешаются? – Тогда… тогда все начнут праздновать Новый Год каждый день наоборот-шиворот-навыворот! – придумала она. – И вместо того, чтобы получать подарки-сюрпризы, будут их отдавать-возвращать! А Дед Мороз-Растеряша будет ходить с пустым мешком-недоразумением и собирать прошлогодние желания-хотелки! Король Бросок Наудачу громко расхохотался-загромыхал, так что даже кости на столах задрожали-запрыгали. – Ха-ха-ха! Отличный ответ-выдумка! Очень остроумно-смешливо! Засчитываю тебе десять очков-улыбок! Теперь твоя очередь задавать вопрос-головоломку! Фифа наморщила лоб. Нужно было придумать что-нибудь такое же нелепое-фантастическое. – Хорошо, – сказала она. – А что будет, если… если все кошки-мурлыки вдруг научатся летать-парить и начнут ловить облака-пушинки вместо мышей-пискуний? Король задумался, почесывая свой тройной подбородок-подушку. – Хм-м-м… Интересный вопрос-поворотец! Если кошки-летуньи начнут ловить облака… тогда… тогда небо станет полосатым-пятнистым от кошачьих следов-царапок! А облака, спасаясь от кошек, начнут прятаться в дымоходах-трубах и превращаться в разноцветный дым-туманец! И иногда с неба вместо дождя-капельника будет сыпаться кошачья шерсть-пуховик! Теперь уже Фифа рассмеялась. Это было очень забавно-весело. Так они и играли довольно долго, задавая друг другу самые невероятные вопросы-нелепицы и придумывая еще более невероятные ответы-фантазии. Фифа узнала, что будет, если у радуги-дуги закончатся краски-цвета (она станет черно-белой-скучной и будет показывать только старые фильмы-молчанки), что случится, если Луна-ночница решит взять отпуск-каникулы и улетит на Канарские острова-отдыхаловки (звезды-светлячки устроят вечеринку-гулянку и будут танцевать до утра-рассвета, мешая всем спать-дремать), и что произойдет, если у всех слов-говорунов вдруг поменяются значения-смыслы (наступит Великая Путаница-Неразбериха, и никто никого не сможет понять-разобрать). Фифа так увлеклась-заигралась, что почти забыла о своем желании вернуться домой. Ей было очень весело-интересно с Королем Броском Наудачу, который оказался совсем не таким уж грозным-страшным, а очень даже добродушным-смешливым, хоть и немного сумасбродным-азартным. Наконец, когда солнце-фонарь за окнами Дворца Тысячи Вероятностей начало клониться к закату-покраснению, Король сказал: – Ну что ж, милая девочка-выдумщица, наша игра-развлекаловка подошла к концу-финишу. Ты набрала сто двадцать пять очков-смешинок, а я – сто двадцать три очка-хохотушки! Поздравляю-приветствую, ты победила-превзошла! Он выглядел немного расстроенным-огорченным, но тут же снова улыбнулся-расплылся. – В качестве приза-награды я дарю тебе вот это! Он снял со своего мизинца-коротышки маленькое колечко-талисманчик, сделанное из переливчатого лунного камня-загадки. – Это Кольцо Семи Случайностей-Неожиданностей. Оно поможет тебе в трудную минуту-заковыку. Если попадешь в беду-неприятность или не будешь знать, что делать-предпринять, просто покрути его на пальце и скажи: «Случайность-помощница, приди-явись, из беды-ловушки выручи-спаси!». И оно обязательно подскажет-направит тебе правильное решение-действие. Но помни: у него всего семь зарядов-возможностей, так что используй их с умом-расчетом! Фифа с благодарностью взяла колечко. Оно было теплым и гладким, и от него исходило мягкое сияние-мерцание. – Спасибо вам большое, Ваше Костяное Величество! – сказала она. – Это очень щедрый-добрый подарок! И спасибо за игру-веселье! – Пустяки-мелочи! – отмахнулся Король. – Я и сам давно так не развлекался-хохотал! А теперь тебе пора-время отправляться дальше в путь-дорогу. К сожалению, вернуть тебя домой я пока не могу-бессилен, но, может быть, Великий Часовщик Времен-Мгновений сможет тебе помочь. Он живет на самой вершине Горы Тик-Так, и он знает все о времени-пространстве и о том, как перемещаться-прыгать между мирами-измерениями. – Великий Часовщик? Гора Тик-Так? – переспросила Фифа. – А как мне туда добраться-дошагать? – О, это тебе подскажет Карта-Непоседа! – Король указал на Фифину карту, которая снова лежала на столике. – Я ее немного… э-э-э… подкрутил-настроил. Теперь она должна показывать более ясные-понятные направления. Хотя, с ней никогда нельзя быть уверенным-спокойным до конца! Он протянул карту Фифе. На ней действительно исчезли почти все вопросительные знаки-недоуменцы, а вместо них появилась одна-единственная жирная красная стрелка-указательница, которая показывала на восток-восходосолние. Рядом со стрелкой было написано корявыми буквами-закорючками: «К Горе Тик-Так, через Долину Разноцветных Эхо-Повторяшек и Мимолетные Луга Забытых Песен-Мотивчиков». – Ну вот, – сказал Король с удовлетворением-радостью. – Теперь у тебя есть цель-направление и волшебное колечко-помощничек. Думаю, ты справишься-одолеешь! Удачи тебе, Фифа-путешественница! И помни: даже самая длинная-нескончаемая дорога начинается с первого шага-прыжочка! Он помахал ей на прощание своей огромной рукой-лапищей, и Шут-Кубик проводил Фифу до выхода из дворца. Снаружи уже смеркалось-темнело. Город Костей потихоньку засыпал-успокаивался. Только из некоторых домов-кубиков еще доносились приглушенные голоса-шепотки и стук костей-полуночников. Фифа посмотрела на карту, потом на красную стрелку, указывающую на восток. Впереди ее ждали новые приключения-неизвестности. Она вздохнула, покрепче сжала в руке Кольцо Семи Случайностей и решительно шагнула в наступающую ночь-темноту.Глава 7: Долина Разноцветных Эхо и Ловушки Повторений
Путь к Горе Тик-Так лежал через местность, становившуюся все более странной и причудливой. Сначала Фифа шла по выжженной равнине-пустыннице, где изредка попадались колючие кусты-ёжики да перекати-поле-бродяги, гонимые ветром-свистуном. Но потом ландшафт-окружение начал меняться. Земля под ногами стала мягкой и пружинистой, словно губка-впитывалка, а в воздухе появились какие-то разноцветные всполохи-мерцания. Вскоре Фифа вошла в долину, зажатую между двумя высокими скалами-стенами, которые, казалось, были сложены из огромных кристаллов-самоцветов всех цветов радуги. Это и была Долина Разноцветных Эхо-Повторяшек. Как только Фифа сделала несколько шагов по долине, она услышала… свое собственное эхо. Но это было не обычное эхо-отголосок, которое просто повторяет сказанное. Это эхо было цветным! Когда Фифа сказала «Ау!», эхо ответило ей сначала красным «Ау-у-у!», потом оранжевым «Ау-у-у-у!», потом желтым, зеленым, голубым, синим и, наконец, фиолетовым «Ау-у-у-у-у-у!». Каждый звук-отклик был окрашен в свой цвет и звучал немного по-другому – то громче-звонче, то тише-мягче, то с каким-то забавным искажением-перевертышем. – Ого! – удивилась Фифа. И тут же долина ответила ей целым фейерверком-каскадом разноцветных «Ого-го-го-го!». Это было очень забавно-необычно. Фифа принялась экспериментировать-пробовать, выкрикивая разные слова и слушая, как они возвращаются к ней в виде разноцветных звуковых волн-переливов. Она пела песенки-дразнилки, и долина подхватывала их, превращая в сложный многоголосый хор-перекличку. Она смеялась-хохотала, и ее смех дробился на тысячи маленьких смешинок-искорок всех цветов радуги. Но вскоре Фифа заметила одну странность-особенность. Чем дольше она находилась в долине, тем сильнее становились эхо-повторы. Они начинали не просто повторять ее слова, но и как бы предугадывать-предвосхищать их. Стоило ей только подумать о каком-нибудь слове, как долина тут же выкрикивала его всеми цветами радуги, да еще и с какими-нибудь добавлениями-приукрасами. «Кажется, я проголодалась-захотела есть», – подумала бы Фифа, если бы ей было позволено оформлять мысли подобным образом, но вместо этого она просто ощутила легкое урчание в животе-пустомельке. И тут же долина заревела-загрохотала багрово-красным: «ПРО-ГО-ЛО-ДА-ЛАСЬ! ХО-ЧЕШЬ ПИ-РО-ЖОК С КА-ПУС-ТОЙ-ХРУМКОЙ И ГРИ-БА-МИ-ПОДБЕРЕЗОВИКАМИ?!» Фифа испуганно отшатнулась. Это было уже не смешно-забавно, а как-то… навязчиво-пугающе. Эхо, казалось, читало ее мысли-желания и выставляло их на всеобщее обозрение-обсуждение. Она попыталась идти молча-тихонько, не произнося ни звука и стараясь ни о чем не думать. Но это было очень трудно-невозможно. Стоило ей только посмотреть на какой-нибудь причудливый цветок-диковинку, растущий у дороги, как долина тут же начинала расписывать-восхвалять его достоинства-красоты всеми оттенками зеленого и розового. А если Фифа спотыкалась-оступалась о камень-недоглядок, долина тут же начинала сочувствовать-охать ей всеми оттенками синего и фиолетового, да еще и предлагать пластырь-залепляшку и утешительную конфетку-сластенку. Это начинало ужасно раздражать-злить. Фифа чувствовала себя так, словно за ней по пятам-следам ходит назойливый комментатор-всезнайка, который не упускает случая вставить свое слово-мнение по любому поводу. – Перестань! Замолчи! – не выдержав, крикнула она. И долина тут же взорвалась-загремела целой бурей-ураганом разноцветных «ПЕРЕСТАНЬ-ЗАМОЛЧИ-НЕ КРИЧИ-НЕ ШУМИ-ТИШЕ-ТИШЕ-УСПОКОЙСЯ-НЕ НЕРВНИЧАЙ!». От этого гвалта-шумихи у Фифы заложило уши-слухачи и закружилась голова-вертихвостка. Она поняла, что попала в ловушку-западню. Долина Разноцветных Эхо не просто повторяла звуки, она питалась-насыщалась ими, усиливая и искажая их до неузнаваемости-бесконечности. И чем больше Фифа говорила или думала, тем сильнее и навязчивее становилось эхо-преследователь. Нужно было что-то делать-предпринимать, и как можно скорее-быстрее, пока она совсем не сошла с ума-рассудка от этого многоголосого безумия-гомона. Фифа вспомнила про Кольцо Семи Случайностей, подарок Короля Броска Наудачу. Она покрутила его на пальце и прошептала: – Случайность-помощница, приди-явись, из беды-ловушки выручи-спаси! Колечко на ее пальце вспыхнуло мягким светом-сиянием, и в голове у Фифы вдруг возникла неожиданная мысль-идея. А что, если попробовать… обмануть эхо? Сказать что-нибудь такое… такое… совершенно бессмысленное-нелогичное, что оно не сможет повторить-обработать? Фифа глубоко вздохнула и громко, изо всех сил-мочи, крикнула: – Хливкие шорьки пырялись по наве и хрюкотали зелюки, как мюмзики в мове! На несколько мгновений в долине воцарилась тишина-недоумение. Разноцветные скалы, казалось, замерли-остолбенели в изумлении. А потом… потом они попытались повторить эту абракадабру-бессмыслицу. Сначала робко, потом все громче и увереннее, долина начала выкрикивать: «ХЛИВ-КИ-Е ШОРЬ-КИ-И-И… ПЫ-РЯ-ЛИСЬ ПО НА-ВЕ-Е-Е… И ХРЮ-КО-ТА-ЛИ ЗЕ-ЛЮ-КИ-И-И…». Но на слове «мюмзики» что-то пошло не так-наперекосяк. Скалы, казалось, подавились-поперхнулись этим странным словом. Они начали заикаться-спотыкаться, издавая какие-то булькающие-квакающие звуки. Цвета смешались-перепутались в грязную серо-буро-малиновую кляксу-мешанину. Фифа, видя такое замешательство-растерянность, решила не останавливаться-продолжать. Она принялась выкрикивать все самые нелепые-бестолковые слова и фразы, какие только приходили ей в голову-фантазию: – Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокрёнка! Бурдыхряп квасипумчатый чвякает мырзилок! Забулдыжный хмырь шмыкодрявится на кудыкиной горе-пригорке! Эффект был поразительным-ошеломляющим. Долина Разноцветных Эхо просто не справлялась-захлебывалась с таким потоком словесного нонсенса-абсурда. Ее стройный многоголосый хор-повторяшка превратился в нестройный гвалт-какофонию, полный заиканий-иканий, писков-визгов и каких-то странных хлюпающих-чавкающих звуков. Цвета на скалах то вспыхивали-разгорались, то гасли-тускнели, то вообще пропадали-исчезали, оставляя после себя унылую серость-бесцветность. Наконец, с каким-то жалобным стоном-всхлипом, похожим на звук лопающегося воздушного шарика-пустозвона, эхо смолкло-затихло. В долине воцарилась полная, абсолютная тишина-безмолвие. Такая тишина, что слышно было, как пылинка-невесоминка садится на цветок-тихоню. Фифа отдышалась-перевела дух. У нее получилось! Она победила-одолела назойливое эхо-приставалу! Она осторожно пошла дальше по долине. Теперь уже никто не комментировал-обсуждал каждый ее шаг и каждую ее мысль. Было тихо-спокойно и немного жутковато-пустынно. Скалы-кристаллы по-прежнему переливались на солнце, но уже молча-беззвучно, словно обидевшись-надувшись на Фифину словесную атаку-абракадабру. Вскоре долина начала расширяться-раздаваться, и Фифа вышла на широкие, залитые солнцем-сиянием луга. Трава здесь была мягкой и шелковистой, а в воздухе порхали-кружились разноцветные бабочки-летуньи с узорами-рисунками на крыльях, похожими на нотные знаки-закорючки. Издалека доносилась тихая, меланхоличная музыка-мелодия, словно кто-то играл на арфе-перезвоннице или флейте-певунье. Это были Мимолетные Луга Забытых Песен-Мотивчиков.Глава 8: Мимолетные Луга Забытых Песен и Мелодия Воспоминаний
Фифа ступила на мягкую траву-ковролинку Мимолетных Лугов, и тут же ее окружила музыка. Это были не просто звуки-нотки, это были обрывки мелодий-напевов, когда-то спетых и сыгранных, а потом забытых-потерянных. Они носились в воздухе, как легкие перышки-пушинки, то приближаясь-становясь громче, то удаляясь-затихая. Одни были веселыми-задорными, как детские считалочки-прыгалочки, другие – грустными-печальными, как колыбельные-убаюкивалки, третьи – таинственными-загадочными, как старинные легенды-сказания. Фифа шла по лугам, и вокруг нее танцевал-кружился этот калейдоскоп-хоровод забытых мелодий. Ей казалось, что она слышит и песню старого шарманщика-бродяги, и вальс-кружение с позапрошлого бала-маскарада, и боевой клич-призыв давно исчезнувшего племени-народа, и даже мурлыканье-воркотание кошки-баюшки, которая когда-то жила у ее пра-пра-прабабушки-старушки. Это было очень красиво-трогательно, но и немного грустно-тоскливо. Ведь все эти песни-мелодии когда-то были любимы-знакомы, а теперь их никто не помнил-не напевал, кроме этого волшебного луга-хранителя. Внезапно одна из мелодий, особенно нежная-пронзительная, подлетела к Фифе и закружилась вокруг нее, словно пытаясь что-то сказать-напомнить. Это была очень знакомая-родная мелодия, но Фифа никак не могла вспомнить, где она ее слышала. Она нахмурила лоб, пытаясь ухватить-поймать ускользающее воспоминание-ощущение. И тут мелодия стала громче, отчетливее. Фифа закрыла глаза и вдруг увидела… увидела свою комнату, залитую солнечным светом-теплом, маму, сидящую у окна с шитьем-рукоделием в руках, и себя, совсем маленькую-крошку, играющую на полу с кубиками-погремушками. А мама тихонько напевала эту самую мелодию – простую, незатейливую, но такую теплую-ласковую, как мамины руки-обнималки. У Фифы на глаза навернулись слезы-росинки. Она вспомнила! Это была мамина колыбельная-песенка, которую та пела ей перед сном, когда Фифа была совсем маленькой. Как же она могла ее забыть-потерять? Мелодия, словно почувствовав Фифино волнение-узнавание, зазвучала еще нежнее, еще проникновеннее. Она окутала Фифу, как теплое одеяло-укрывалка, и на душе у девочки стало так спокойно-уютно, как не было уже давно-давно. – Мамочка… – прошептала Фифа, и слезы покатились по ее щекам-яблочкам. Она стояла посреди Мимолетных Лугов, слушая забытую колыбельную и плача-всхлипывая от нахлынувших воспоминаний-чувств. Ей так захотелось домой, к маме, к своему обычному, понятному миру-бытию, где не было ни говорящих отражений-дразнилок, ни азартных королей-игроманов, ни назойливых эхо-повторяшек. Но потом она вспомнила слова Короля Броска Наудачу: «Даже самая длинная-нескончаемая дорога начинается с первого шага-прыжочка». Она не могла сдаться-отступить сейчас, когда уже прошла такой большой-трудный путь. Нужно было идти дальше, к Горе Тик-Так, к Великому Часовщику Времен-Мгновений. Может быть, он действительно сможет ей помочь. Фифа вытерла слезы рукавом-платочком. Мамина колыбельная все еще звучала в ее ушах, но теперь она не вызывала грусти-печали, а наоборот, придавала сил-уверенности. Она как будто говорила: «Ты справишься, доченька-умница, ты все преодолеешь-сможешь!» Она поблагодарила Мимолетные Луга за то, что они вернули ей это дорогое-ценное воспоминание, и пошла дальше, следуя за красной стрелкой-указательницей на своей карте-непоседе. Луга постепенно становились все более холмистыми-ухабистыми, а трава – все реже-короче. Впереди уже виднелись темные силуэты-очертания гор, одна из которых была заметно выше-громоздче других и имела странную форму, напоминающую огромные песочные часы-пересыпалки. Это, должно быть, и была Гора Тик-Так. Музыка забытых песен-мотивчиков потихоньку стихла-растворилась, уступив место другому звуку – мерному, ритмичному тиканью-стучанию, которое доносилось со стороны гор. Тик-так, тик-так, тик-так… Этот звук становился все громче и отчетливее по мере того, как Фифа приближалась к своей цели-вершине. Он был похож на биение гигантского сердца-механизма, отсчитывающего время для всей Всякотумбии. У подножия Горы Тик-Так Фифу встретил… маленький, сморщенный старичок-гномик с длинной седой бородой-паклей, доходившей ему почти до колен-косточек. Он был одет в рабочий фартук-спецовку, весь в пятнах от машинного масла-смазки и часовой пыли-крошки. На его носу-крючочке сидели очки-лупы с толстыми стеклами-увеличилками, а в руках он держал крошечную отвертку-винтиковкрутку и какой-то сложный часовой механизм-шестереночку. – Приветствую тебя, дитя Времени-Странница! – проскрипел старичок голосом, похожим на скрип старых часов-ходиков. – Я – Хранитель Малых Секунд и Повелитель Заблудившихся Мгновений. Можешь звать меня просто Дедушка Тик-Так. Я слежу за тем, чтобы все маленькие часики-минутки в нашем мире шли правильно-точно и не отставали-спешили. А ты, я вижу, направляешься к Великому Часовщику? Фифа кивнула. – Да, дедушка Тик-Так. Мне сказали, что он может помочь мне вернуться домой. Старичок вздохнул-покачал головой. – Ох, это дело не простое-легкое, дитя мое. Великий Часовщик – он, конечно, всемогущий-всезнающий, когда дело касается Времени-Пространства. Но он очень занятой-загруженный и не любит, когда его отвлекают по пустякам-мелочам. К тому же, чтобы попасть к нему, нужно пройти через Лабиринт Ускользающих Минут и Мост Невозвратных Часов. А это испытание-проверка не для слабонервных-трусливых. Он внимательно посмотрел на Фифу через свои очки-лупы. – Ты уверена-решительна, что готова к этому, девочка-торопыжка? Фифа снова кивнула, хотя у нее внутри все сжалось-похолодело от этих грозных названий-предупреждений. – Я должна попробовать, – сказала она твердо. – У меня нет другого выбора-пути. Дедушка Тик-Так одобрительно хмыкнул-крякнул. – Что ж, смелость-отвага – это хорошее качество-достоинство для путешественника во Времени. Тогда слушай меня внимательно-вникающе. Чтобы подняться на Гору Тик-Так, тебе нужно будет следовать за Стрелками-Указательницами. Но будь осторожна: некоторые из них могут быть обманчивыми-лукавыми и заведут тебя в тупик-ловушку или временную петлю-закольцовку, из которой очень трудно-невозможно выбраться. Он указал на узкую, крутую тропинку-серпантинку, уходящую вверх по склону горы. – Иди по этой тропе-подъему. И помни: время – это самый ценный-невосполнимый ресурс. Не трать его попусту-зря. И да пребудет с тобой Удача-Попутчица и Точность-Направительница! Фифа поблагодарила Дедушку Тик-Така и начала свой подъем-восхождение на Гору Тик-Так. Тропинка была крутой и каменистой-неудобной, а мерное тиканье-стучание становилось все громче, заполняя собой все вокруг.Глава 9: Лабиринт Ускользающих Минут и Секундные Человечки
Подъем на Гору Тик-Так оказался труднее, чем Фифа предполагала. Тропинка петляла, как сумасшедшая змея-ползунья, то круто взмывая вверх, то неожиданно ныряя вниз. Камни под ногами были скользкими-неустойчивыми, а воздух становился все более разреженным-тонким, так что дышать-вдыхать было тяжело. Но Фифа упрямо карабкалась-ползла вперед, подгоняемая неумолкаемым тиканьем-стучанием, которое, казалось, исходило из самого сердца горы-великана. Вскоре она добралась до широкой площадки-уступа, на которой зиял вход в темную пещеру-пасть. Над входом висела табличка-предупреждение, сделанная из старого, потемневшего металла-ржавейки: «Лабиринт Ускользающих Минут. Осторожно! Время здесь течет по-своему-непредсказуемо!» Фифа сглотнула комок-страшилку, застрявший в горле, и шагнула в темноту-неизвестность. Внутри пещеры было сыро-прохладно и пахло пылью веков-старины. Единственным источником света были тускло мерцающие кристаллы-светляки, вросшие в стены. Коридоры лабиринта были узкими-тесными и запутанными-переплетенными, как клубок ниток-неразберих. Они то и дело разветвлялись-расходились, образуя бесчисленные тупики-закоулки и ложные ходы-обманки. Фифа достала свою Карту-Непоседу, но та, казалось, тоже растерялась-смутилась в этом лабиринте. Красная стрелка-указательница на ней дрожала-дергалась, словно не зная, куда показать-направить. – Ну вот, опять ты за свое-капризы! – сердито пробормотала Фифа, обращаясь к карте. – И что мне теперь делать, госпожа Непредсказуемость-Запутанность? Карта в ответ только сильнее задрожала-затряслась. Фифа вздохнула и решила положиться на свою интуицию-чутье и Кольцо Семи Случайностей. Она пошла наугад, выбирая тот коридор-проход, который казался ей наиболее обещающим-правильным. Время в лабиринте действительно текло как-то странно-необычно. Иногда Фифе казалось, что она идет уже целую вечность-бесконечность, а иногда – что прошло всего несколько мгновений-секундочек. Часы на ее руке (маленькие, подаренные папой-изобретателем, с кукушкой-выпрыгивалкой) то бешено спешили-убегали вперед, то мучительно медленно ползли-отставали, то вообще останавливались-замирали. В одном из коридоров Фифа наткнулась на странных существ. Это были маленькие человечки-лилипутики, ростом не больше ее пальца-мизинчика, целиком сделанные из часовых шестеренок-колесиков, пружинок-завитушек и стрелок-указалочек. Они сновали туда-сюда с невероятной скоростью-быстротой, что-то бормоча-тараторя себе под нос и постоянно поглядывая на крошечные часы-браслетики на своих запястьях-тоненьких. – Ой, кто это тут у нас такой большой-неповоротливый? – пропищал один из человечков, подбежав к Фифе и задрав свою шестеренчатую голову-шарик. – Ты что тут делаешь, девочка-заблудяшка? Время теряешь-растрачиваешь? Ай-яй-яй, как нехорошо-непунктуально! – Мы – Секундные Человечки, хранители каждого мгновения-проблеска! – затараторил другой, подпрыгивая на месте. – Мы следим, чтобы ни одна секундочка-крошка не пропала зря-даром! У нас все расписано-запланировано по миллисекундам-долям! А ты тут ходишь-бродишь, время наше драгоценное-бесценное отнимаешь! Фифа растерялась от такого напора-обвинения. – Простите, – сказала она. – Я не хотела вам мешать-отвлекать. Я просто ищу выход из этого лабиринта-путаницы. – Выход? – переспросил первый Секундный Человечек, недоверчиво прищурив свои глазки-винтики. – Из Лабиринта Ускользающих Минут так просто не выходят-убегают! Здесь можно заблудиться-потеряться на целую вечность-эпоху! Если, конечно, не знать правильного секрета-ключа! – А вы… вы знаете этот секрет-ключ? – с надеждой спросила Фифа. Секундные Человечки переглянулись-перемигнулись. – Может, знаем, а может, и не знаем, – уклончиво ответил второй. – Это зависит от того, сможешь ли ты ответить на нашу загадку-вопросик. Мы, Секундные Человечки, очень любим загадки про время-быстротечность. Если отгадаешь – покажем тебе короткий путь-тропинку. А не отгадаешь – будешь тут плутать-блуждать, пока не превратишься в пылинку-старушку! Фифа вздохнула. Опять загадки! Ну что ж, ей уже приходилось их отгадывать-разгадывать. – Хорошо, – сказала она. – Загадывайте свою загадку-времясчиталку. Секундные Человечки посовещались-пошептались между собой, что-то быстро-быстро просчитав на своих пальцах-стрелочках, и первый из них торжественно-важно произнес: _Я всегда иду вперед-неустанно,_ _Но никогда не прихожу-достигаю._ _Меня всегда мало-недостаточно,_ _Хотя я бесконечно-нескончаемо._ _Что я такое, неуловимое-драгоценное?_ Фифа нахмурилась. Эта загадка была похожа на ту, что загадывало ей дерево-загадчик в Шепчущем Лесу. Но здесь был какой-то другой подвох-хитринка. Идет вперед, но не приходит… Всегда мало, хотя бесконечно… Она посмотрела на Секундных Человечков, которые нетерпеливо-суетливо переминались с ноги на ногу, постоянно поглядывая на свои часы. Они были воплощением спешки-торопливости, боязни опоздать-пропустить что-то важное. И тут Фифу осенило! – Это… это «уходящее время»! Или «настоящий момент»! – воскликнула она. – Он всегда идет вперед, превращаясь в прошлое-былое, но никогда не останавливается-фиксируется! Его всегда не хватает, потому что он тут же ускользает-исчезает! Секундные Человечки на мгновение замерли-остановились, а потом дружно-радостно зааплодировали своими крошечными ручками-шестеренками. – Правильно! Точно! Умница-догадливица! – запищали они. – Это и есть Настоящий Момент, самый ценный-неуловимый кусочек Времени! Ты отгадала-раскусила нашу самую трудную загадку-секундомерку! – За это мы покажем тебе тайный проход-лазейку, который выведет тебя прямиком к Мосту Невозвратных Часов! – сказал первый Секундный Человечек. – Только иди быстро-шустро, не мешкай-зевай! – добавил второй. – Каждая секунда-мгновение на счету-учете! Время не ждет-простаивает! И они, семеня-торопясь своими ножками-пружинками, повели Фифу по какому-то узкому, едва заметному ответвлению-проходу в стене лабиринта. Этот проход был таким низким-тесным, что Фифе пришлось ползти на четвереньках-корачках. Секундные Человечки при этом подгоняли-понукали ее, крича: «Быстрее! Быстрее! Не отставай-ползи! Время-деньги-не теряй ни секунды-грошика!» Наконец, после долгого-утомительного ползания-протискивания, они выбрались в небольшой грот-пещерку, освещенный ярким светом-сиянием, льющимся из широкого проема-выхода впереди. – Вот, – сказал первый Секундный Человечек, указывая на проем. – Это выход из Лабиринта Ускользающих Минут. А там, впереди, тебя ждет Мост Невозвратных Часов. Но будь осторожна-внимательна: этот мост еще более коварный-опасный, чем наш лабиринт! – Спасибо вам большое, Секундные Человечки! – поблагодарила Фифа, поднимаясь на ноги и отряхиваясь от пыли-грязи. – Вы мне очень помогли-выручили! – Пустяки-мелочи! Для нас главное – чтобы время использовалось правильно-эффективно! – пропищали человечки в ответ. – А теперь нам пора-спешить! У нас еще столько дел-забот! Нужно проверить-проинспектировать все маятники-качалки, смазать-почистить все пружинки-заводилки и убедиться, что ни одна минутка-крошка не сбилась с пути-графика! И они, помахав Фифе на прощание своими ручками-стрелочками, скрылись-исчезли обратно в темноте лабиринта, оставив после себя лишь тихое тиканье-жужжание. Фифа глубоко вздохнула и шагнула к выходу из грота.Глава 10: Мост Невозвратных Часов и Выбор Пути
За проемом открывался захватывающий-дух вид. Фифа стояла на краю огромной пропасти-бездны, такой глубокой, что дна ее не было видно-различимо. Лишь далеко-далеко внизу клубился туман-дымка, похожий на молоко-разливайку. А через пропасть был перекинут узкий, дрожащий-шатающийся мост. Мост был сделан из… часов! Да-да, из самых настоящих часов всех форм и размеров: круглых будильников-звонотресков, квадратных настенных ходиков-кукушек, элегантных каминных часов-боев, старинных солнечных часов-тенемеров и даже современных электронных часов-циферблатов. Все они были кое-как скреплены-соединены между собой цепями-веревками, пружинами-спиралями и какими-то непонятными шестеренками-детальками. Мост выглядел очень ненадежным-хлипким и постоянно раскачивался-дрожал, издавая при этом нестройный хор-какофонию из тиканья, боя, звона и писка. Это и был Мост Невозвратных Часов. Фифа с опаской-боязнью посмотрела на него. Перейти по такому сооружению-конструкции казалось настоящим безумием-самоубийством. Но другого пути-выхода не было. На той стороне пропасти, на самой вершине Горы Тик-Так, виднелась башня-шпиль, увенчанная огромным флюгером-петушком в виде кукушки-крикуньи. Это, должно быть, и была обитель-мастерская Великого Часовщика. Фифа достала Кольцо Семи Случайностей. Может быть, оно подскажет-поможет ей и на этот раз? Она покрутила его на пальце и прошептала: – Случайность-помощница, приди-явись, из беды-ловушки выручи-спаси! Колечко вспыхнуло, но на этот раз в голове у Фифы не возникло никакой спасительной мысли-идеи. Вместо этого она услышала тихий, едва слышный шепот-голосок, исходящий от самого кольца: «Выбор за тобой, дитя-странница. Иногда самый прямой-короткий путь – не самый верный-правильный. Смотри внимательно-пристально, слушай свое сердце-чутье». Фифа растерянно посмотрела на кольцо, потом на мост. Что это значило? «Смотри внимательно»? Она стала пристально разглядывать-изучать Мост Невозвратных Часов. И тут она заметила кое-что странное-необычное. Часы на мосту были не просто беспорядочно-хаотично нагромождены. Они, казалось, образовывали какие-то узоры-последовательности. Некоторые часы шли правильно-точно, другие – отставали-замедлялись, третьи – спешили-убегали вперед, а четвертые – вообще шли в обратную сторону-вспять. И тут Фифу осенило! Может быть, нужно наступать только на те часы, которые идут правильно? Или, наоборот, на те, которые показывают какое-то особенное-знаковое время? Она снова посмотрела на свою Карту-Непоседу. Красная стрелка-указательница на ней все так же дрожала-дергалась, но рядом с ней появилось маленькое изображение-рисунок песочных часов-пересыпалок. И в этих песочных часах почти весь песок-временина уже пересыпался из верхней части в нижнюю. Осталась лишь тоненькая струйка-ниточка. «Время на исходе-конце!» – поняла Фифа. Ей нужно было торопиться-спешить. Она снова посмотрела на мост. И тут ее взгляд упал на маленькие, почти незаметные часики-кулончики, вделанные в перила-ограждения моста. Эти часики были очень старыми-потертыми, но они все еще шли-тикали. И все они показывали одно и то же время: без пяти минут полночь-конец. «Может быть, это и есть ключ-подсказка?» – подумала бы Фифа, если бы ей было приказано размышлять таким образом. Она решила рискнуть-попробовать. Собрав все свое мужество-смелость в кулак-комочек, Фифа шагнула на мост. Он тут же угрожающе заскрипел-застонал под ее ногой, но устоял-выдержал. Фифа осторожно сделала еще один шаг, стараясь наступать только на те часы, которые показывали «без пяти минут полночь» или были близки-похожи к этому времени. Это было очень трудно-сложно. Мост раскачивался-качался из стороны в сторону, как пьяный матрос-гуляка. Часы под ногами тикали-стучали, били-звонили, создавая невообразимый шум-грохот, от которого закладывало уши-барабанки. А внизу, в пропасти-бездне, клубился туман-забвение, манящий-затягивающий своей неизвестностью-пустотой. Фифа шла медленно-осторожно, шаг за шагом, внимательно выбирая-высматривая правильные часы. Несколько раз она чуть не оступилась-поскользнулась, но в последний момент ей удавалось удержать равновесие-баланс. Кольцо на ее пальце слегка теплело-нагревалось каждый раз, когда она делала правильный выбор-шаг, словно подбадривая-одобряя ее. Наконец, после того, что показалось ей целой вечностью-бесконечностью, она добралась до середины моста. Здесь мост делал резкий изгиб-поворот, и Фифа увидела, что дальше он раздваивается-расходится на два пути-направления. Один путь вел прямо к башне Великого Часовщика, но он выглядел еще более хлипким-ненадежным и опасным-рискованным, чем тот, по которому она шла. А второй путь сворачивал в сторону, к какой-то темной пещере-расщелине в скале, из которой доносился странный гул-гудение, похожий на звук гигантского механизма-машины. Какой путь выбрать-предпочесть? Прямой, но опасный? Или окольный, но неизвестный-загадочный? Фифа снова посмотрела на свою Карту-Непоседу. Красная стрелка-указательница теперь тоже раздвоилась-разделилась. Одна ее половинка-часть показывала на башню, а другая – на темную пещеру. И обе половинки-стрелочки одинаково сильно дрожали-трепетали. «Выбор за тобой», – снова прошептал голосок кольца. Фифа задумалась. Прямой путь к Часовщику казался логичным-очевидным, но что-то в нем ее настораживало-пугало. А пещера… пещера была таинственной-неизведанной, но почему-то притягивала-манила ее. Может быть, там скрывается какая-то подсказка-помощь? Или, наоборот, новая ловушка-опасность? Она вспомнила слова Короля Броска Наудачу: «Иногда самый прямой-короткий путь – не самый верный-правильный». И слова кольца: «Слушай свое сердце-чутье». Фифа закрыла глаза и прислушалась к себе-внутренностям. Сердце-стучалочка ее учащенно билось-колотилось, но в нем не было страха-боязни, а скорее любопытство-предвкушение. И это любопытство-желание влекло ее к темной пещере-загадке. Она открыла глаза и решительно шагнула на тропинку-развилку, ведущую к пещере. Как только она сделала этот выбор, Мост Невозвратных Часов за ее спиной с оглушительным грохотом-треском обрушился-провалился в пропасть. Фифа вскрикнула-взвизгнула и обернулась. От моста не осталось и следа-обломка, лишь облако пыли-крошки и затихающий звон-перезвон падающих часов. Если бы она выбрала прямой путь-дорогу, она бы сейчас летела в бездну-пропасть вместе с обломками-остатками моста! Кольцо на ее пальце ярко вспыхнуло-засияло, словно одобряя-хваля ее выбор. Фифа перевела дух-отдышалась и с новыми силами-решимостью двинулась к темной пещере, из которой доносился все усиливающийся гул-рокот.Глава 11: Сердце Горы Тик-Так и Великий Часовщик
Пещера оказалась входом в огромный зал-громадину, высеченный в самой сердцевине Горы Тик-Так. Весь этот зал был заполнен гигантскими часовыми механизмами-монстрами. Огромные шестерни-колеса, размером с мельничные жернова-круги, медленно вращались-крутились, сцепляясь друг с другом зубцами-выступами. Маятники-великаны, длиной в несколько Фифиных ростов-высот, раскачивались-качались из стороны в сторону, отсчитывая вечные секунды-мгновения. Пружины-гиганты, толщиной с древесный ствол-колоду, сжимались и разжимались, приводя в движение всю эту колоссальную машину-механизм. Воздух в зале был наполнен мерным тиканьем-стучанием, скрипом-скрежетом и гулом-рокотом работающих механизмов. Пахло машинным маслом-смазкой, раскаленным металлом-железом и озоном-грозой. Это было Сердце Горы Тик-Так, гигантский часовой механизм, который отсчитывал время для всей Всякотумбии. А в самом центре этого механического хаоса-порядка, на высоком помосте-возвышении, заставленном всевозможными инструментами-приборами и чертежами-схемами, стоял… Великий Часовщик. Он был очень высоким-длинным и худым-тощим, как жердь-спица. Его лицо было покрыто сетью морщин-паутинок, словно старинная карта-пергамент. Длинные седые волосы-пряди были собраны в небрежный пучок-узел на затылке, а глаза… глаза его были скрыты за огромными защитными очками-консервами, похожими на окуляры водолаза-глубоководника. Одет он был в длинный кожаный фартук-передник, весь в пятнах-следах от работы, а в руках он держал огромный гаечный ключ-вертелку и какой-то сложный прибор-измеритель с множеством циферблатов-шкал и стрелок-указателей. Великий Часовщик был полностью поглощен-занят своей работой. Он что-то подкручивал-подвинчивал в одном из гигантских механизмов, сверялся с показаниями своего прибора-измерителя и что-то бормотал-ворчал себе под нос, явно недовольный-раздраженный чем-то. Фифа робко подошла к помосту. – Э-э-э… Простите… Ваше Часовое Преосвященство? – нерешительно позвала она. Великий Часовщик вздрогнул-повернулся так резко, что чуть не уронил свой гаечный ключ-инструмент. Он смерил Фифу взглядом поверх своих очков-окуляров. – Кто здесь?! – прогремел он голосом, похожим на бой старинных курантов-великанов. – Кто посмел-отважился нарушить мой покой-работу и отвлечь меня от важнейших государственных дел-регулировок?! Разве ты не знаешь, что я настраиваю-калибрую Главный Хронометр Всякотумбии, от которого зависит судьба-будущее всех миров-измерений?! Малейшая ошибка-неточность – и все пойдет кувырком-наперекосяк! Время может остановиться-замереть, пойти вспять-обратно или вообще исчезнуть-раствориться! Фифа испуганно съежилась-сжалась под его грозным-сердитым взглядом. – Простите-извините, пожалуйста, – пролепетала она. – Я не хотела вам мешать-отвлекать. Меня зовут Фифа, и я пришла к вам за помощью-советом. Мне сказали, что только вы можете вернуть меня домой. Великий Часовщик нахмурил свои густые седые брови-кусты. – Домой? Опять это «домой»! – проворчал он. – Почему все так стремятся-рвутся домой? Разве здесь, во Всякотумбии, им плохо-скучно живется? Здесь же столько чудес-невероятностей, столько загадок-тайн, столько возможностей-перспектив! А они все – «домой, домой»! Скучные-однообразные создания! Он тяжело вздохнул-выдохнул, и его плечи-вешалки поникли-опустились. – Ну ладно, – сказал он уже более спокойным-тихим тоном. – Раз уж ты проделала такой долгий-трудный путь и даже умудрилась-сумела не сгинуть-пропасть в Лабиринте Ускользающих Минут и на Мосту Невозвратных Часов, я тебя выслушаю-пойму. Рассказывай, что у тебя за проблема-неурядица. Только коротко-сжато и по существу-делу! У меня каждая наносекунда-частица на счету! Фифа, стараясь говорить как можно короче-быстрее, рассказала Великому Часовщику о том, как она попала во Всякотумбию, о своих приключениях-хождениях и о своем горячем-непреодолимом желании вернуться домой, к маме и папе. Великий Часовщик слушал ее внимательно-сосредоточенно, постукивая пальцами-косточками по своему прибору-измерителю. Когда Фифа закончила-умолкла, он надолго задумался-погрузился в размышления, глядя куда-то вдаль-пространство своими скрытыми за очками глазами. Наконец, он сказал: – Да, дитя мое, твоя история-повесть не из простых-обыденных. Ты попала в нашу Всякотумбию через временной разрыв-прокол, вызванный аномальной флуктуацией-колебанием пространственно-временного континуума-потока. Такие вещи-явления случаются-происходят крайне редко-уникально, но если уж случаются, то вернуть все на свои места-круги бывает очень и очень непросто-затруднительно. Он подошел к огромной карте-схеме, висевшей на стене, которая изображала множество переплетающихся-пересекающихся линий-нитей, символизирующих различные миры-измерения и временные потоки-реки. – Вот смотри, – сказал он, указывая на одну из точек-узелков на карте. – Вот это – твой мир, твоя реальность-действительность. А вот это, – он ткнул пальцем в другую точку, соединенную с первой тоненькой пунктирной линией-тропинкой, – это наша Всякотумбия. Ты прошла-переместилась по этому временному коридору-переходу. Но теперь этот коридор-лазейка закрылся-схлопнулся. И чтобы открыть его снова, потребуется огромное количество энергии-силы и очень точный-ювелирный расчет-вычисление. Он снова повернулся к Фифе. – Я могу попробовать-попытаться это сделать, – сказал он. – У меня есть специальная Машина Времени-Перемещатель, которая способна-мощна создавать такие временные коридоры-порталы. Но это очень рискованно-опасно. Малейшая ошибка – и ты можешь попасть не домой, а в какой-нибудь другой, еще более странный-непредсказуемый мир. Или вообще застрять-потеряться где-нибудь между временами-эпохами, превратившись в бесплотного призрака-скитальца. Фифа почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок-мороз. Но отступать-сдаваться было поздно. – Я готова рискнуть, – сказала она твердо. – Пожалуйста, помогите мне, Великий Часовщик. Тот кивнул. – Хорошо. Твоя смелость-решимость заслуживает уважения-поощрения. Но прежде чем мы начнем-приступим, ты должна кое-что для меня сделать-выполнить. Он подвел Фифу к одному из гигантских механизмов, который, в отличие от других, не работал-стоял, а был покрыт пылью-патиной и паутиной-занавесками. – Это – Сердце Всякотумбии, – сказал Часовщик. – Самый главный-важный механизм, который регулирует-управляет течением времени во всех уголках-закоулках нашего мира. Но оно сломалось-повредилось несколько циклов-оборотов назад, и я никак не могу его починить-восстановить. Не хватает одной маленькой, но очень важной детальки-частицы – Кристалла Чистого Времени. Без него Сердце не будет биться-работать, а Всякотумбия рано или поздно погрузится в хаос-беспорядок и забвение-небытие. Он посмотрел на Фифу умоляющим-просящим взглядом. – Этот Кристалл, – продолжал он, – спрятан-затерян где-то в Пещерах Ушедших Эпох, что находятся у самого подножия Горы Тик-Так. Только существо с чистым сердцем-душой и искренним желанием-стремлением помочь может его найти-отыскать. Я чувствую-ощущаю, что ты, Фифа, именно такое существо. Если ты найдешь этот Кристалл и принесешь его мне, я не только починю Сердце Всякотумбии, но и приложу все свои силы-умения, чтобы вернуть тебя домой. Согласна-готова? Фифа без колебаний-сомнений кивнула. – Конечно, согласна! Я сделаю все, что в моих силах-возможностях! – Вот и отлично! – обрадовался Великий Часовщик. – Тогда не будем терять ни минуты-секундочки! Он дал Фифе маленький компас-указатель, стрелка которого была сделана из застывшего лунного луча-света. – Этот Компас Истинного Пути приведет тебя к Пещерам Ушедших Эпох. А там уж полагайся на свое сердце-чутье и удачу-везение. И помни: Кристалл Чистого Времени очень хрупкий-нежный, обращайся с ним бережно-осторожно. Он проводил Фифу до потайного выхода-лаза из Сердца Горы, который вел прямо вниз, к подножию. – Удачи тебе, Фифа, дитя Времени! – сказал он на прощание. – И пусть секунды-мгновения будут к тебе благосклонны-добры! Фифа помахала ему рукой и смело шагнула в темный туннель-спуск. Приключения-испытания продолжались.Глава 12: Пещеры Ушедших Эпох и Кристалл Чистого Времени
Спуск по туннелю-спирали был долгим-протяженным и довольно жутким-мрачноватым. Вокруг стояла такая тишина-безмолвие, что Фифе казалось, будто она слышит, как пылинки-невидимки оседают на стенах. Лишь изредка откуда-то из глубины-далека доносились странные звуки-шорохи, похожие на вздохи-шепотки давно ушедших времен-эпох. Компас Истинного Пути в ее руке слабо светился-мерцал, указывая направление. Наконец, туннель вывел Фифу в огромную подземную пещеру-громадину, своды которой терялись где-то высоко-высоко в темноте-мраке. Пещера была заполнена странными образованиями-наростами, похожими на застывшие во времени-пространстве сцены из прошлого. Здесь были и окаменевшие-затвердевшие динозавры-ящеры, застывшие в момент охоты-погони, и целые города-призраки, построенные давно исчезнувшими цивилизациями-народами, и даже отдельные предметы-артефакты – ржавые мечи-клинки, разбитые амфоры-сосуды, истлевшие манускрипты-свитки… Все это было покрыто толстым слоем пыли веков-тысячелетий и окутано атмосферой глубокой-пронзительной древности-старины. Это и были Пещеры Ушедших Эпох. Фифа осторожно двинулась вглубь пещеры, следуя за подрагивающей-трепещущей стрелкой компаса. Воздух здесь был тяжелым-спертым и пах пылью, тленом-распадом и чем-то еще неуловимо-печальным, как забытая-потерянная мелодия. Она проходила мимо застывших-окаменевших сцен из прошлого, и ей казалось, что она слышит отголоски-эхо давно минувших событий: топот-грохот мамонтов-великанов, звон-лязг рыцарских доспехов-панцирей, шепот-бормотание древних жрецов-колдунов… Это было немного страшно-жутковато, но и ужасно интересно-увлекательно. Фифа чувствовала себя так, словно путешествует-перемещается во времени, заглядывая в замочные скважины-щелочки истории-бытия. Компас вел ее все глубже и глубже в лабиринт-переплетение пещер и гротов. Иногда Фифе приходилось протискиваться-пролезать через узкие расщелины-лазы или перебираться-карабкаться через завалы-обрушения камней-глыб. Но она упрямо-настойчиво шла вперед, помня о своей цели-миссии. Наконец, после долгого-утомительного пути, компас привел ее в небольшой, круглый зал-святилище. В центре этого зала, на высоком постаменте-пьедестале из черного базальта-камня, лежал… Кристалл Чистого Времени. Он был не очень большим, размером с Фифино сердце-сердечко, но от него исходило такое яркое-ослепительное сияние, что Фифе пришлось зажмуриться-прикрыть глаза. Сияние это было не просто светом-лучом, оно было живым-пульсирующим, словно внутри кристалла билось само Время-Вечность. Кристалл переливался-искрился всеми цветами радуги, но цвета эти были какими-то особенно чистыми-прозрачными, неземными-воздушными. А от кристалла исходил тихий, мелодичный звон-перезвон, похожий на музыку сфер-гармоний. Фифа медленно-осторожно подошла к постаменту. Она чувствовала, как от кристалла исходит невероятная энергия-сила, теплая-ласковая и в то же время могучая-всепроникающая. Это была энергия созидания-творения, энергия вечного движения-изменения, энергия самой Жизни-Существования. Она протянула руку и бережно-нежно взяла Кристалл. Он оказался на удивление легким-невесомым и теплым на ощупь, словно живое существо-создание. Как только Фифа взяла его в руки, сияние-блеск кристалла стало еще ярче, а звон-мелодия – громче и радостнее. Фифа почувствовала, как по всему ее телу-организму пробежала волна тепла-энергии, наполняя ее силой-бодростью и каким-то необъяснимым-светлым чувством счастья-благодати. В этот момент стены пещеры-зала задрожали-заколебались, и из темноты-мрака выступили… Стражи Времени. Это были высокие, туманные-призрачные фигуры, сотканные из звездной пыли-мерцания и теней-полумрака. Их лица-лики были скрыты под глубокими капюшонами-накидками, а в руках они держали длинные косы-серпы, лезвия которых тускло поблескивали-отсвечивали в свете кристалла. – Кто ты, смертная-дерзкая, посмевшая-отважившаяся прикоснуться-взять к Священному Кристаллу Чистого Времени? – прогремел один из Стражей голосом, похожим на рокот далекого грома-раската. Фифа немного испугалась-струхнула, но крепче сжала кристалл в руках. – Меня зовут Фифа, – сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал-прерывался. – Я пришла сюда по просьбе-поручению Великого Часовщика. Этот Кристалл нужен, чтобы починить-восстановить Сердце Всякотумбии и спасти-сохранить ваш мир от хаоса-разрушения. Стражи Времени переглянулись-перешептались между собой на каком-то непонятном-древнем языке, похожем на шелест звезд-далеких и вздохи вечности-бесконечности. Наконец, тот же Страж, что говорил первым, снова обратился к Фифе: – Великий Часовщик… Да, мы знаем-помним его. Он один из немногих-избранных, кто достоин-правомочен владеть силой-магией Времени. Но даже ему не позволено-запрещено вмешиваться-нарушать естественный ход-порядок событий. Кристалл Чистого Времени – это не просто игрушка-безделушка, это ключ-источник к самому Бытию-Мирозданию. Он может как созидать-творить, так и разрушать-уничтожать. И он должен находиться здесь, в Пещерах Ушедших Эпох, под нашей неусыпной-вечной охраной-стражей. – Но… но если не починить Сердце Всякотумбии, – возразила Фифа, – то всему вашему миру придет конец-гибель! Разве это не нарушение-искажение естественного хода событий? Стражи снова замолчали-задумались, и их туманные фигуры-силуэты слегка заколыхались-задрожали. – Ты говоришь-молвишь мудрые-разумные слова, дитя-смертная, – произнес наконец другой Страж, чей голос был тише-мягче, но не менее весомым-значимым. – Возможно, в твоих речах-доводах есть доля-зерно истины. Сердце Всякотумбии действительно нуждается-требует в исцелении-помощи. И Кристалл Чистого Времени – единственное лекарство-средство, способное его оживить-воскресить. – Но есть одно условие-требование, – добавил первый Страж. – Ты должна доказать-подтвердить, что твои намерения-помыслы чисты-бескорыстны и что ты действительно хочешь помочь-спасти наш мир, а не преследуешь-ищешь какую-то свою личную выгоду-корысть. – Как я могу это доказать-показать? – спросила Фифа. – Ты должна пройти Испытание Чистого Сердца, – ответил Страж. – Загляни в Кристалл, дитя. Загляни в него не глазами-зрением, а душой-чувствами. И он покажет-откроет тебе твое самое сокровенное-глубинное желание, твою самую заветную-сильную мечту. Если эта мечта будет связана-направлена не только с тобой-личностью, но и с благом-добром других, тогда ты достойна-правомочна унести Кристалл. А если в ней будет хоть капля-частица эгоизма-себялюбия или злого умысла-коварства, Кристалл испепелит-уничтожит тебя на месте-мгновенно. Фифа сглотнула. Это было серьезное-страшное испытание. Но она была уверена-тверда в чистоте своих помыслов-намерений. Она действительно хотела помочь Великому Часовщику и спасти Всякотумбию, и, конечно же, вернуться домой, к своим любимым-родным. Она крепко зажмурила глаза и прижала Кристалл Чистого Времени к своей груди-сердцу. Она постаралась очистить-освободить свой ум от всех посторонних мыслей-тревог и сосредоточиться-сконцентрироваться на своем самом главном-важном желании. И Кристалл показал-открыл ей. Он показал ей не одну, а две картины-сцены. На одной была ее семья – мама, папа, бабушка-Заботушка, – все они улыбались-радовались и ждали-выглядывали ее. А на другой картине была Всякотумбия – яркая-красочная, полная чудес-диковинок и удивительных существ-обитателей, но над ней нависала-сгущалась тень-угроза хаоса-разрушения. И Фифа поняла-осознала, что эти две картины-мечты не противоречат-исключают друг друга, а наоборот, связаны-переплетены невидимой нитью-судьбой. Она хотела вернуться домой, но она также хотела, чтобы и Всякотумбия была спасена-сохранена, чтобы все ее жители-чудаки могли и дальше радоваться-веселиться жизни. Когда Фифа открыла глаза, Стражи Времени смотрели на нее с удивлением-изумлением и… уважением-почтением. – Ты прошла-выдержала Испытание, дитя Чистого Сердца, – сказал первый Страж, и в его голосе-рокоте уже не было прежней суровости-грозности. – Твои желания-мечты чисты-бескорыстны, как сам Кристалл. Ты достойна-правомочна владеть им и использовать его во благо-пользу. – Неси его Великому Часовщику, – добавил второй Страж. – И пусть он спасет-исцелит Сердце Всякотумбии. А мы, Стражи Времени, будем молиться-надеяться за тебя и за судьбу-будущее наших миров. Туманные фигуры-силуэты Стражей медленно растаяли-исчезли в темноте, оставив Фифу одну с сияющим-пульсирующим Кристаллом в руках. Она бережно-аккуратно завернула Кристалл в свой носовой платочек-мягкушку (тот самый, что когда-то пыталась пришить-починить, и с которого начались все ее приключения-злоключения) и поспешила-поторопилась обратно, к выходу из Пещер Ушедших Эпох. Путь назад, освещаемый мягким светом-сиянием Кристалла, показался ей гораздо короче-быстрее и легче-проще.Глава 13: Исцеление Сердца и Прощание с Всякотумбией
Когда Фифа вернулась в гигантский зал-мастерскую Великого Часовщика, тот с нетерпением-волнением ходил взад-вперед по своему помосту-возвышению, то и дело поглядывая на сломанный-неподвижный механизм Сердца Всякотумбии. – Ну что? Ну как? – бросился он к Фифе, едва она появилась-возникла в дверях. – Удалось-получилось? Нашла-отыскала? Фифа молча-торжественно развернула платочек и протянула ему сияющий-переливающийся Кристалл Чистого Времени. Глаза Великого Часовщика (даже сквозь защитные очки-окуляры было видно, как они расширились-округлились) вспыхнули-загорелись от радости-восторга. – Он! Это он! Настоящий-подлинный Кристалл Чистого Времени! – почтительно-благоговейно прошептал он, беря Кристалл дрожащими-волнующимися руками. – Я уж и не надеялся-чаял его когда-нибудь снова увидеть-подержать! Ты сделала-совершила невозможное-невероятное, Фифа! Ты спасла-сохранила Всякотумбию! Он тут же, забыв обо всем на свете-окружении, бросился-ринулся к сломанному-застывшему Сердцу Всякотумбии. Осторожно-бережно, словно величайшую драгоценность-святыню, он установил Кристалл в специальное углубление-гнездышко в самом центре механизма. И в тот же миг… произошло чудо-волшебство! Кристалл Чистого Времени вспыхнул-засиял ослепительным-нестерпимым светом, который залил-осветил весь огромный зал. От него во все стороны-направления пошли волны-импульсы чистой энергии-силы, которые, казалось, оживили-пробудили каждую шестеренку-детальку, каждую пружинку-спиральку, каждый винтик-болтик гигантского механизма. Сердце Всякотумбии дрогнуло-шевельнулось, потом еще раз, и еще… И вдруг, с глубоким, протяжным вздохом-стоном, который перешел в мерный, ритмичный гул-рокот, оно ожило-заработало! Огромные шестерни-колеса пришли в движение-вращение, гигантские маятники-качалки начали свой вечный танец-раскачивание, могучие пружины-спирали стали сжиматься и разжиматься, наполняя воздух мощным-ровным тиканьем-стучанием – здоровым-сильным биением исцеленного-возрожденного Сердца. Великий Часовщик стоял, затаив-задержав дыхание, и слезы-капли радости текли-струились по его морщинистым-изборожденным щекам. – Работает! Заработало! – шептал он, не веря-сомневаясь своим глазам-ушам. – Мы сделали это, Фифа! Мы спасли-возродили Всякотумбию! Он обернулся к Фифе и, забыв про свою обычную сдержанность-важность, крепко-сильно обнял ее. – Спасибо тебе, девочка-героиня! Спасибо от всего сердца-механизма и от всех жителей-обитателей нашего мира! Ты навсегда-вечно останешься в нашей памяти-летописи как Спасительница Времени! Фифа тоже была счастлива-рада. Она чувствовала, как вместе с Сердцем Всякотумбии оживает-наполняется силой и радостью-весельем весь этот удивительный-чудесный мир, который, пусть и ненадолго-коротко, стал для нее вторым домом-пристанищем. – А теперь, – сказал Великий Часовщик, отпуская Фифу и вытирая слезы-влагу рукавом своего фартука-передника, – я должен исполнить-выполнить свое обещание-слово. Я верну тебя домой, Фифа. Он подвел ее к другому концу зала, где стояла странная-необычная машина, похожая на гигантскую металлическую капсулу-яйцо, опутанную проводами-змеями и трубками-сосудами, и усеянную множеством циферблатов-индикаторов и рычагов-переключателей. – Это моя Машина Времени-Перемещатель, – пояснил Часовщик. – Я уже настроил-запрограммировал ее на координаты-точку твоего мира и твоего времени. Тебе нужно будет просто войти-забраться внутрь, сесть-устроиться в кресло-сиденье и нажать-активировать вот эту большую красную кнопку-пускатель. Все остальное машина сделает сама-автоматически. Он открыл тяжелую дверь-люк капсулы. Внутри было тесно-уютно и пахло озоном-свежестью. В центре стояло мягкое кресло-ложе, а перед ним – пульт управления-контроля с той самой красной кнопкой. – Ну что, готова-решилась? – спросил Часовщик, глядя на Фифу с какой-то грустью-печалью в глазах. Фифа кивнула. Ей было немного страшно-тревожно, но желание вернуться домой было сильнее-могущественнее всех страхов-опасений. – Да, я готова, – сказала она. – Тогда прощай, Фифа, – сказал Часовщик. – Мне будет не хватать-недоставать твоей смелости-отваги, твоего любопытства-любознательности и твоей доброй-чистой души. Но я знаю, что ты всегда будешь помнить-вспоминать о Всякотумбии. И, может быть, когда-нибудь… когда-нибудь ты снова заглянешь-посетишь к нам в гости. Через какой-нибудь другой переливчатый Сквознячок-Приглашатель. Он улыбнулся-утешил и протянул ей руку. Фифа пожала-стиснула ее. – Прощайте, Великий Часовщик, – сказала она. – И спасибо вам за все-все! Я никогда не забуду-потеряю вас и Всякотумбию! Она забралась-влезла в капсулу Машины Времени и села в кресло. Дверь-люк за ней с шипением-вздохом закрылась. Фифа посмотрела через иллюминатор-окошко на Великого Часовщика. Он помахал ей рукой и нажал какой-то рычаг-активатор на своем пульте-щитке. Машина Времени задрожала-завибрировала, и вокруг Фифы вспыхнул-засиял яркий разноцветный свет. Загудели-зарокотали какие-то неведомые-таинственные механизмы. Фифа почувствовала, как ее тело-оболочка становится легким-невесомым, словно перышко-пушинка. Она закрыла глаза и нажала большую красную кнопку. И в тот же миг все исчезло-растворилось… …Когда Фифа открыла глаза, она сидела на своем стуле-сиденье у окна в своей комнате. В руках у нее была иголка-колючка и розовая, как поросячье ушко, нитка-непослушница. За окном светило яркое летнее солнце-жарило, пели-чирикали птички-веселушки, а из кухни доносился аппетитный-вкусный запах маминых пирожков-пышек с яблоками-наливнушками. Все было таким обычным-привычным, таким знакомым-родным… Неужели ей все это только приснилось-пригрезилось? Неужели не было ни Всякотумбии, ни Проныры Долговязого, ни Короля Броска Наудачу, ни Великого Часовщика? Фифа посмотрела на свои руки. Иголка и нитка были на месте. Но на мизинце-пальчике ее левой руки… на мизинце красовалось маленькое колечко-талисманчик из переливчатого лунного камня-загадки – Кольцо Семи Случайностей. А в кармашке ее платьица-сарафанчика лежал маленький компас-указатель со стрелкой из застывшего лунного луча-света. Значит, это был не сон-греза! Все это было на самом деле-вправду! Фифа улыбнулась-расцвела. Она вернулась домой! Но она привезла-принесла с собой частичку-осколок Всякотумбии – не только в виде волшебных предметов-подарков, но и в своем сердце-памяти. Она знала, что никогда не забудет-потеряет эту удивительную-чудесную страну и ее необыкновенных-чудаковатых жителей. Она посмотрела на иголку и нитку. И вдруг… вдруг нитка сама-самостоятельно, без всяких усилий-стараний с Фифиной стороны, юркнула-проскользнула в игольное ушко! Фифа рассмеялась-залилась. Кажется, даже в ее обычном-привычном мире теперь могли-стали случаться маленькие чудеса-неожиданности. Она встала со стула и подошла к окну. На подоконнике, пригревшись-свернувшись на солнышке, сидел… маленький, переливчатый Сквознячок-Вертун. Он увидел Фифу, подмигнул-моргнул ей одним своим радужным глазком-искоркой, сделал кульбит-переворот в воздухе и… шмыгнул-исчез в крошечную щель-лазейку между рамой и стеной. Фифа улыбнулась. Она знала, что это еще не конец-финал. Это было только начало-завязка ее новых, еще более удивительных-невероятных приключений. Ведь Всякотумбия всегда где-то рядом-близко, нужно только уметь-захотеть ее увидеть-найти. И Фифа была уверена-тверда, что она обязательно ее еще увидит-посетит. Может быть, очень-очень скоро-быстро. А пока… пока ее ждали мамины пирожки-вкусняшки и недошитый передник-обновка для куклы Матильды-Капризули. И это тоже было очень-очень хорошо-замечательно. Ведь даже самые обычные-простые вещи могут быть полны чудес-радостей, если смотреть-вглядываться на них сердцем-душой, открытым для всего нового-необычного и волшебного-сказочного. Как научила ее Всякотумбия – Страна Всяческих Чудес и Небывалых Нелепиц.